Компьютерра PDA N154 (07.01.2012-13.01.2012)
Шрифт:
Дело в том, что слишком уж перепутаны экономические интересы. Давайте опять вернёмся в прошлое. Вот уходит с поста президент Эйзенхауэр. И о чём же он говорит в прощальной речи 17 января 1961 года? Предупреждает о кознях комми, призывает крепить оборонную мощь Пентагона?
Отнюдь! Пятизвёздный генерал, на посту президента придерживавшийся доктрины "массированного возмездия", впервые употребив термин "оенно-промышленный комплекс", сказал очень здравую вещь. О том, что ВПК в первую очередь служит не народу США, а самому себе (как и любая бюрократическая структура – полицаи, медики, педагоги…).
Так кому не знать этого, как президенту, чьи переговоры с СССР были сорваны полётом U-2.
Ну и, в-третьих, надо отметить, что в нынешнем мире крайне велика роль информационных активов. И вот они-то и будут главным объектом Цифровой холодной. Которая может оказаться более успешной, чем её аналоговая предшественница – ведь даже экономически истощённый СССР пал лишь тогда, когда номенклатура решила сыграть в Термидор и прихватизацию.
Ну а каковы могут быть последствия тотального переноса закрытой информации к иным собственникам, трудно даже и гадать!
Дмитрий Шабанов: Отказ от экспансии?
Автор: Дмитрий Шабанов
Опубликовано 11 января 2012 года
Жизнь - это экспансия.
– А.Д. Сахаров
Вот и прошли новогодне-рождественские праздники. К счастью, в них нашлось даже время для чтения. Я вот читал и специальную литературу, и беллетристику, и современные новости и хочу рассказать о том, что выстроилось у меня на стыке разных информационных потоков.
Наконец-то дошли у меня руки до разумной книги о переходе к стабильным отношениям со средой. Это "Мифы и заблуждения в экологии" (2010 г.) видного теоретика охраны природы, профессора МГУ Кима Сергеевича Лосева. А ещё прочитал я на этих праздниках свежий роман-утопию (точнее, антиутопию). Как и многие другие антиутопии, эта книга описывает наше будущее как дегенерацию. Кроме всего остального, начитался я, конечно, и всякой периодики: почувствовал приподнятое настроение, в котором пребывает стилистически близкая мне часть российского общества. Ещё недавно будущее казалось надолго распланированным кем-то посторонним. И вот появилось ощущение надежды: многие почувствовали, что от них что-то зависит. В российской жизни появился драйв, и это не может не радовать!
И вот, знаете ли, показалось мне, что позитивный идеал человеческого будущего, который предлагает нам идеология природоохраны, лишён того самого вдохновения, которое освежило застойную политическую жизнь России.
Не поймите меня так, что я отвергаю переход к стабильности. Идеология отказа (пусть не сейчас, но со временем) от экономического и демографического роста, предлагаемая современной экологией, кажется мне единственным путём сохранения человечества. Нынешнее человечество разрослось до невообразимых масштабов, существует за счёт невозобновимых ресурсов, разрушает природные экосистемы. Это - продолжение той самой экспансии, которую считал сутью жизни Сахаров. В биологической эволюции нет планирования, нет никакого дальнемысленного расчёта на будущее. Цель эволюции - не в будущем, а в настоящем.
Термин "экспансия" очень удачен, так как объединяет и размножение, и расселение, и адаптацию, свойственные всем организмам, и даже жизнь в относительно независимом пространстве культуры, присущую лишь нашему виду. Каждый из нас, живущих, - потомок необозримой череды победителей: организмов, которые смогли развиться до зрелости и оставить
успешных, адаптировавшихся потомков. Подумайте: когда кто-то из нас уходит из жизни, не оставив детей, он становится первым таким неудачником в ряду своих предков длиной чуть не в четыре миллиарда лет! Каждый из нас, и победитель, и неудачник, сформированы именно этим головокружительным опытом побед.Важнейшим инструментом повышения эффективности нашей экспансии стала наша способность строить сложные модели действительности и заглядывать с их помощью в будущее. Именно в нас, в нашем культурно обусловленном поведении эволюция приобрела способность к предвидению! И эта наша способность к предвидению говорит нам о необходимости прекращения экспансии - и в отношении нашей численности, и в отношении используемых нами ресурсов.
А у нас хотя бы есть ответ на вопрос, в кого мы превратимся, отказавшись от экспансии?
Боюсь, что нет. Это парадоксально, ведь долгосрочное сохранение человечества - самый серьёзный вызов, который только может перед ним стоять. Не надо откладывать его решение. Напомню, кстати, что не так давно я убеждал читателей КТ, что эта задача - лучшая основа для реформы образования, придания обучению цели.
Для современной физиологии важна теория функциональных систем, предложенная Петром Кузьмичем Анохиным. Одна из главных мыслей в ней - та, что функциональные системы наших организмов становятся взаимосвязанным целым благодаря решению внешних адаптационных задач. Я думаю, что этот принцип приложим и к более высоким биологическим, и к социальным системам. Чтобы части механизма образования заработали в унисон, самоорганизовывались в своём развитии, перед ним должна стоять сложная внешняя задача. Воспитание квалифицированного потребителя на роль такой задачи не тянет, а спасение будущего человечества - вполне.
Но вот она, странность. В перестройке наших отношений с биосферой я вижу источник вдохновения, а в самом туманном идеале таких гармоничных отношений - почему-то нет. Весьма вероятно, это связано просто с тем, что я не могу себе представить стабильное существование человечества после остановки демографической и ресурсной экспансии. Попытки представить такое состояние с помощью утопий и антиутопий помогают слабо и скорее отталкивают. Сохранение перспективы существования человечества меня привлекает, а постная не истощающая ресурсы жизнь - в конечном итоге нет. Вообще говоря, это типичный случай. Построение коммунизма было более интересной задачей, чем безоблачная жизнь при нём. Борьба с искушением и стремление к благодати интереснее, чем бесконечное наслаждение райским блаженством.
Может, это во мне проявляется какой-то изъян, соответствующий принципу "движение - всё, конечная цель - ничто"? Да-да, Путин не так давно осудительно помянул этот лозунг и назвал его троцкистским. Однако кредо принадлежит не перманентному революционеру Троцкому, а ревизионисту Бернштейну - в некоторой степени его антиподу внутри марксизма.
Но, начиная движение, должны же мы понимать, к чему идём. Как описать то состояние, к которому следует стремиться? Сколь мало конкретного можем мы о нём сказать!
Дионисий Ареопагит разделил богословие на катафатическое (описание трансцедентной сущности при помощи положительных утверждений, указания того, что ей свойственно) и апофатическое (характеристика неописуемого при помощи обсуждения того, чем оно не является). То состояние, которого нужно достичь, по-моему, так и не описано катафотически! В нашем учебнике экологии мы характеризовали необходимую перестройку мышления апофатически, через набор мифов, от которых надо избавиться. Похожим образом выстраивает свою книгу и Лосев.