Компьютерра PDA N173 (12.05.2012-18.05.2012)
Шрифт:
Но увы! Время работы "Спитцера" именно в этих, самых интересных диапазонах было ограничено запасами охладителя, которые иссякли в мае 2009 года. Для прежних космических ИК-обсерваторий это означало финал. Но судьба "Спитцера" оказалась более счастливой: для него три года назад началась "тёплая миссия". Даже нагретая до десятков К аппаратура позволяет беспрепятственно использовать два коротковолновых диапазона IRAC - 3.6 и 4.5 мкм.
Надо сказать, что решение о продлении работы "Спитцера" не столь очевидно, как может показаться на первый взгляд. С одной стороны, конечно, глупо выключать работающий телескоп, у которого - помимо длинноволновых приёмников - все системы работают безупречно. Но, с другой стороны, его эксплуатация стоит недёшево, и это при том, что "в работе" остались
Тем не менее в начале марта 2012 года специальная комиссия NASA рекомендовала продолжить работу телескопа как минимум до сентября 2014 года, с возможностью дальнейшего продления до 2016 года. В отчёте комиссии отмечен поразительный факт: телескоп не просто сохраняет работоспособность. На нём постоянно что-то подвинчивается и подкручивается, из-за чего качество наблюдений не остаётся стабильным; оно всё время повышается. Улучшается точность наведения, сводится к минимуму дрейф телескопа во время наблюдений, на матрице за много лет работы выявлены "самые лучшие" пикселы, позволяющие проводить фотометрию с наивысшей точностью.
Возможность проведения высококачественной фотометрии, в частности, делает "Спитцер" мощным инструментом для исследования внесолнечных планет. Вот, например, совсем недавнее сообщение о наблюдении затменной планетной системы 55 Рака, которое позволило зафиксировать излучение ближайшей к звезде планеты в этой системе на длине волны 4.5 мкм. Благодаря удалённости от Земли один и тот же объект на "Спитцере" можно непрерывно наблюдать на протяжении многих часов - далеко не лишнее качество для получения кривых блеска в системах с транзитными планетами. Да и для решения многих других задач "Спитцер" по-прежнему пригоден и весьма востребован - объём заявок на наблюдения превышает возможности телескопа почти в четыре раза.
Так что телескоп, скорее всего, не будет выключен и в 2016 году, а там, глядишь, уже и JWST подтянется, если не возникнут на его пути очередные непреодолимые препятствия. По крайней мере, первый инструмент для JWST - камера MIRI - уже готов!
Василий Щепетнёв: Из всех искусств
Автор: Василий Щепетнев
Опубликовано 14 мая 2012 года
На днях я устроил маленький кинофестиваль. На одного зрителя, на себя. Жену неволить не стал. Смотрел шпионские фильмы шестидесятых. "Ангел блаженной смерти", "Страх", "Встреча со шпионом»", "Перстень с русалкой" и ещё с полдюжины родных, советских. Чёрно-белые во всех смыслах, эти фильмы обладают толикой магии, и, если не отпрянуть вовремя, последствия могут быть непредсказуемыми.
Чего стоят повторяющиеся из фильма в фильм сцены, где лощёный нацист с непременным моноклем или же благообразный джентльмен с непременной же сигарой вербуют подходящую, как им кажется, жертву: мол, вы же умный человек и должны понимать, что коммунизм есть прекраснодушная иллюзия, с помощью которой ваши вожди толкают вас на бессмысленные жертвы, приучают жить в скудости, скученности, коллективе, вынуждают отказываться от личных устремлений, и всё ради чего? Ради призрачного завтра.
Когда же морок коммунизма рассеется, вы увидите, что остались у разбитого корыта, потеряв молодость, силы и талант. Поэтому не будьте простаком и вступайте в ряды гестапо (ЦРУ, Интеллидженс сервис), как сделали многие ваши соратники, и вас оценят по достоинству, сполна, у вас будет вилла, машина, счёт в банке…
Наш человек либо притворно соглашается (если на то дано добро руководства), либо прямо посылает искусителей в разрешённое нормами киноискусства шестидесятых место. Нас не проведёшь, не купишь, не сломаешь!
Но более всего шпионские фильмы сильны в другом. Они убеждают: госбезопасность всё видит, всё знает и всё может. Городской дурачок, астроном на пенсии, чистильщик обуви или офицер буржуазной полиции – любой может оказаться товарищем капитаном. Каждый телефонный разговор, каждая любительская радиосвязь,
каждое письмо или телеграмма дотошно изучаются компетентными органами, и потому лучшее, что может сделать человек, – чистосердечно признаться раз и навсегда. Собственно, госбезопасности отводилась роль Верховного Божества. Такое вот кино.Не раз и не два встречались мне в литературе, как в научно-популярной, так и в художественной, описания экспериментов Джеймса Вайкери, который в далёком пятьдесят седьмом году проецировал кадры с призывами есть попкорн и пить кока-колу во время демонстрации обычных кинофильмов. Эти кадры появлялись на экране на мгновения, сознанием не воспринимались, но после фильма народ бойко раскупал и попкорн, и кока-колу, повышая выручку буфета на статистически достоверную величину.
Правда, эксперты отвергли возможность подобного действия "двадцать пятого кадра", да и сам Вайкери позднее заявил, что результаты эксперимента сфабрикованы. Нет никакой технологии двадцать пятого кадра. А если и есть, то на поведение она не влияет. А если и влияет, то незначительно. А если и значительно, то закон запрещает эту технологию использовать. А если и используют, то лишь для пользы государства.
Общественность восприняла это как неуклюжую попытку скрыть факт того, что людям промывают мозги. Регулярно и без их ведома.
А попытка-то была отнюдь не неуклюжая. Попытка была превосходная. И удалась совершенно. Все бдительные граждане ищут двадцать пятый кадр – и забывают о фильме в целом. Действует или нет появляющийся на сотые доли секунды призыв пить газировку, можно спорить. Но важнее изучать эффект, произведённый содержанием всего фильма.
Миллионам людей перед экраном не мгновениями – часами внушают: "госбезопасность всесильна". Или "нас окружают враги". Или "партия - наш рулевой". Или "богатый – значит кровопийца". Или "слава великому вождю". Или "быть бедным – быть счастливым". Или "умрём с песней по приказу командира". Конечно, лозунги меняются применительно к моменту, теперь уместней "Олигарх – ум, честь и совесть нашей эпохи" или что-нибудь подобное.
Умные люди знают это давно. Когда Владимир Ульянов заявлял: "Из всех искусств для нас важнейшим является кино", - он понимал, что оно, искусство кино, способно и крепить советскую власть, а способно и разрушить. Потому надзор над фильмами был строжайший, и первый человек страны был и первым зрителем.
Промывают мозги не только в кино. Радио тоже вносило и вносит свою долю. Литература во всех её проявлениях. Живопись. Балет. Любое обращение ко второй сигнальной системе есть в известном смысле воздействие на сознание. Мы привыкли оценивать мир не первой, а второй сигнальной системой. Себе не верим совершенно. Чужому мнению тоже вроде бы не верим, но без него обойтись не можем.
Простой пример: попытайтесь ответить на вопрос, хороший у вас компьютер (телевизор, фотоаппарат, крем для бритья) или плохой. И выясните, что неважно, насколько хорошо компьютер выполняет необходимые именно вам действия. Важно, что говорит о товаре пресса, телевидение, радио, интернет-эксперты. Крут ваш компьютер или нет. Если нет, то человек ощущает дискомфорт, переходящий в стыд. И, если есть копилка, потрошит её и меняет машину с Core 2 Duo на Core i7, хотя девяносто процентов времени он работает в MS Word, а оставшиеся десять приходятся на Media Player Classic и сёрфинг. Если же копилки нет, берёт потребительский кредит (мне кажется, что на одного приказчика в компьютерном салоне приходится двое банковских зазывал).
Насколько мы вообще вольны? Насколько свободны в выборе пойти направо, пойти налево или остаться на диване? Вот я утром пью чай. О марке и не думаю, марка чая мне навязана рекламой безусловно. Но сам чай – пью потому, что мне так нравится, или потому, что мне так внушили?
Хорошо, я не стал смотреть телевизор, решил просто погулять. Иду по Проспекту Революции, а не по Фридриха Энгельса – из нелюбви к немецкому капиталисту-коммунисту, или Проспект Революции просто приятнее для глаз (город наш ни рушить памятники Ленину, ни переименовывать улицы Каляева и Халтурина не спешит; прежде это было признаком консерватизма, а ныне явная фронда: ждите, скоро!).