Комсорг 2

Упорно делаю вид, что ничего не подозреваю и ни к чему такому вообще не готов.

Подъехал немного запыхавшийся к подъезду, хорошо выложился на маршруте и только соскочил с велика, как сзади скрипнули тормоза машины.

— Точно за мной! Ведь никто следом не ехал вроде! — сразу догадался я.

— Бессонов? Вы задержаны! — хлопнули двери и два ловких молодца, одинаковые с лица, уже оказались рядом, один легко махнул книжечкой в красной обложке.

Бежевые Жигули шестерка стоит у них за спиной, там еще сильно могучий по внешнему виду водитель за рулем.

— Задержан? Странно. Что сейчас делаем? — спокойно спрашиваю я.

Вижу, что удивил своим спокойствием оперативника, что не пытаюсь убежать или хотя бы заплакать.

— Сейчас поднимемся наверх и осмотрим квартиру, — меня крепко взяли под руку и подтолкнули в подъезд.

— А велосипед? — удивленно спросил я, бросив мимолетный взгляд на немытые стекла овощного магазина.

Видят там мои подружки, как меня забирают или нет? Лучше бы заметили, тогда поймут, что я никуда точно с ними не поеду.

— Не переживай, принесут твой велосипед.

— Он не мой, — решил я сразу же отказаться от имущества.

— А чей же? — удивился

— Хозяйки, — коротко ответил я. — Просто попросил покататься по комсомольскому поручению.

На это мне ничего не сказали. Наверно, и документов на обыск или осмотр у комитетчиков нет, но я не стану особо заострять этот вопрос. Пусть быстро посмотрят и убедятся, что у меня вообще ничего интересного нет.

То есть, что ничего не осталось.

Удивятся, конечно, однозначно, еще поймут, наверно, что я успел все распихать, пока они с улицы за мной наблюдали.

Что я их все же вычислил и что я совсем не так прост, как прикидываюсь.

Или спекуляция мне не принесла денег особо, только на дорогие джинсы и кроссовки заработал. Ну, еще на новую тахту тогда могут внимание обратить, холодильник я успел переставить на кухню, он там выглядит так, как будто всегда стоял.

Им, чтобы хоть немного прикинуть мои обороты — нужно много с кем в магазинах серьезно переговорить, на это много времени потребуется. Разговорить комитетчики могут всех, конечно; и Свету, и Таисию Петровну, и работников магазинов, знающих меня с определенной стороны, и моих родителей тоже.

Ну, мне главное Свету прикрыть, хотя она скоро вернется в комнату, когда начнет работать, там и общагу прикроют на летние каникулы. Да и участковый ее может вспомнить, когда в магазине увидит, так точно признает. Ну, мне пока хотя бы на время ее прикрыть, может у меня это получиться.

Так я и пошел с присмотром наверх, где не стал открывать дверь ключом, а позвонился, чтобы их сразу не забрали.

Таисия Петровна открыла не так быстро, уже привыкла к тому, что я сам бегаю всем открываю.

— Ох, кто это с тобой, Игорь? — удивилась она при виде незнакомых лиц.

— Милиция, Таисия Петровна. Хотят мою комнату осмотреть, — про КГБ я, конечно, не стал ничего говорить.

Ни к чему пугать хозяйку всемогущим комитетом, хватит и простых милиционеров для понимания серьезности ситуации. Зато мой конвоир посмотрел на меня с интересом, правда ли я их за милиционеров принял?

— Это вы у хозяйки должны разрешение спрашивать, а не у меня, — обратился я к оперативникам.

— Разберемся без такого помощника, — указал мне на мое место Первый опер.

— Таисия Петровна, разрешите нам осмотреть квартиру, — и Первый снова махнул удостоверением. — Мы не очень долго.

— Проходите, — не стала спорить старушка, приученная слушаться милицию.

Велосипед занесли следом за нами и поставили в коридоре, потом и водитель тоже поднялся. Кажется, что его осмотрели по ходу поднятия на этаж, так что больше внимания не обращают никакого. Да и где там можно что-то спрятать?

— Давай в комнату и все из карманов на стол! — скомандовал Первый. — Где твой рюкзак?

Второй сразу пошел на кухню, Третий в комнату хозяйки.

Пришлось выложить ключи от квартиры, от замка на велик, потом паспорт и комсомольский билет, которые я на всякий случай прихватил в райком. Два десятка рублей без мелочи. Ученический я пока передал Свете, ни к чему тут с ним светиться и концы лишние органам сразу выдавать. Узнать могут и сами, что я там учился, конечно, но могут и забить на это.

Паспорт и комсомольский сразу перешли в руки сотрудника, он их сверил с моим лицом и по-хозяйски опустил себе в нагрудный карман рубашки. Я пока ключи от родительской квартиры доставать не стал, они у меня лежат в нычке около плинтуса.

И отдавать органам смысла нет, и с собой таскать тоже, а девать мне их больше некуда оказалось, когда про них вчера вспомнил.

Еще рюкзак осмотрели и бросили тоже на стол.

— Сразу выдай, что есть из запрещенного! — вдруг приказывает-советует Первый.

— Да ничего нет. А что это — запрещенное? — с удивлением спросил я.

— Ты мне еще поприкидывайся дураком! Думаешь, мы не знаем, чем ты занимался? — такая проверка моей разговорчивости и первый легкий наезд.

На это я только пожал плечами. Простым операм я ничего говорить не собираюсь и информацией делиться тоже.

— Почему из райкома раньше начала собрания ушел? Ты же собирался там отчитываться? — ага, значит все-таки меня слушали и телефон общаги у них теперь есть.

— Ушел потому что, — пожал я плечами.

Не рассказывать же мою бестолковую эпопею с райкомом комсомола, это вообще никому не нужно.

— Там в холодильнике пятнадцать плиток эстонского шоколада и жевательная резинка, — доложил осматривающий кухню Второй.

— Зачем тебе столько? — зачем-то решил узнать Первый, сам быстро проверяющий мою комнату.

— Кушать и чай с ними пить, — с деланным недоумением ответил я.

Еще владение парой десятков шоколадок мне припишите по какому-нибудь делу!

Заглянул в пустоватый шкаф, потом скинул белье и одеяло с тахты, поднял ее, заглянул под низ.

— Не видно ничего, подсоби, — скомандовал Второму.

Они подняли тахту за край и Первый проверил ее днище.

— Да, еще чая со слоном десять пачек небольших, — добавил Второй, но про этот довольно доступный дефицит меня не стали спрашивать.