Кому что достанется – и почему. Книга о рынках, которые работают без денег

Такой случай произошел при одном из обменов, которые пытался осуществить Майкл Риз. На первый взгляд, он казался вполне перспективным, потому что по крови пациенты и доноры были совместимы, но у одного из пациентов обнаружили антитела, несопоставимые с некоторыми белками донорской почки. Отторжение непременно произошло бы. Следовательно, обмен был невозможен.

Первая попытка Майка не удалась, но он понял, что в принципе обмен почками возможен. Чтобы добиться успеха, ему была нужна достаточно большая база данных пар пациент-донор, что существенно повысило бы шансы подбора соответствий, а также программное обеспечение, позволяющее оценивать многочисленные комбинации. Майк был уверен, что при наличии обоих этих факторов он сможет подбирать нужные паросочетания.

Я вполне допускаю, что такие слова, как почки и трупы, в разговоре о рынках показались вам неуместными. Однако история создания системы обмена почками, в которой ваш покорный слуга сыграл значительную роль, касается практически каждой темы, обсуждающейся в следующих главах. В них мы поговорим о том, как дизайн рынка позволяет решать проблемы, связанные со стимулированием, недостаточной плотностью рынка, его перенасыщенностью и таймингом, а также обсудим, какие сделки большинство людей считают аморальными. Иными словами, рассказывая о том, как создавался рынок обмена донорскими почками, я познакомлю вас со всеми основными темами этой книги. Очень важно, что такую личную и, откровенно говоря, неприятную сторону нашей жизни, как потребность в донорских органах, можно не только превратить в рынок, но и сделать этот процесс более справедливым и результативным. Этот вопрос привлечет ваше внимание к главнейшей теме, которую, я надеюсь, вы начнете замечать во всем, что вас окружает, а именно: рынки и целые отрасли экономики принимают самые разные формы, и некоторые из них не соответствуют привычным для нас представлениям о рынках, а на некоторых деньги играют очень незначительную роль либо вовсе никакой.

А теперь давайте вернемся к доктору Майклу Ризу, который надеется организовать обмен донорскими почками, и используем его историю как введение к рассказу о дизайне рынков.

Увидев длинную очередь из людей, ждущих возможности приобрести определенные ограниченные блага, каждый из нас решит, что в данном случае спрос превышает предложение. Если вы хоть немного разбираетесь в экономике, то можете предположить, что дисбаланс возник из-за чрезмерного занижения цены ради повышения спроса.

На момент написания этих строк в США более ста тысяч человек ждут очереди на получение донорской почки. А между тем цена этого органа равна нулю, поскольку и в Америке, и в большинстве стран мира покупать или продавать органы для трансплантации запрещено законом. Конечно, на пребывание в больнице и лечение, которое больной будет принимать перед и после операции, потребуются немалые деньги. Но саму почку по закону человек должен получить бесплатно. Поэтому обмениваться донорскими органами можно только без использования денег; такая транзакция должна быть бартерной.

В конце XIX века английский экономист Уильям Джевонс писал, что изобретение денег позволило создать новые правила функционирования рынка, в то время ограниченного бартерными отношениями. Насколько высока была вероятность найти человека, у которого есть нужный вам товар и который при этом хочет получить то, что есть у вас? Деньги избавили нас от необходимости искать двойное совпадение. С ними вам достаточно лишь найти того, у кого есть то, что вам нужно. За деньги можно сразу купить желаемое, а не искать человека, с которым удастся поменяться на то, что нужно ему.

В первый раз попытавшись организовать обмен донорскими почками, Майкл Риз столкнулся с проблемой того разряда, о котором говорил Джевонс: без двойного совпадения обмен невозможен. В связи с этим перед Майком встал закономерный вопрос: как организовать информационно-координационный центр по обмену донорскими почками, чтобы он функционировал как эффективный рынок, но без использования денег?

Циклы обмена

Приехав в Иллинойсский университет в 1974 году, я был начинающим специалистом по теории игр. Я только что окончил Стэнфордский университет со степенью доктора философии по специальности «научная организация управления производством». С самого начала своей исследовательской деятельности я понял, что большинство математических инструментов, используемых для организации хозяйственной деятельности, сфокусированы не на людях, а на вещах. В методах математической оптимизации, разработанных для организации работы предприятий и складов и планирования расписаний грузовых поездов и пассажирских самолетов, совершенно не учитывалось, что разные люди имеют разные цели, которые следовало бы принять во внимание, поскольку участники процесса будут стремиться к их достижению. Единственным исключением из этого правила была только зарождавшаяся в те времена теория игр – исследование стратегических взаимодействий. Эта сфера притягивала меня, потому что мне всегда было очень интересно, как люди делают выбор и организуют себя. Специалисты по теории игр пытались влезть в шкуру участников рынка и понять, как можно использовать доступные им стратегии. В 1974 году двое ветеранов этой науки, Ллойд Шепли и Герб Скарф [6] , опубликовали в первом номере Journal of Mathematical Economics статью, в которой описали исследование, проведенное для того, чтобы получить ответ на вопрос: как происходит распределение и обмен благами на рынках, где не используются деньги? Хотя Шепли и Скарф говорили не о каком-то конкретном рынке, для наглядности они рассмотрели обмен домами. Вы скоро поймете, как со временем понял я, что, применив алгоритм поиска устойчивого распределения из этого исследования, люди могли бы составлять совместимые пары пациент-донор, в каждую из которых входил бы человек, нуждающийся в донорской почке, и человек, готовый предложить ему этот орган.

6

Lloyd Shapley and Herbert Scarf, On Cores and Indivisibility, Journal of Mathematical Economics 1, no. 1 (March 1974 г.): 23–37.

В то время я был еще очень далек от идеи обмена почками. В будущем научные эксперименты, подобные упомянутому выше, могут стать практическими инструментами, но начинались они как игра. Так же, как дети готовятся к взрослой жизни, играя в разные игры, абстрактная математическая модель позволяет экономистам конструировать разные возможности упрощенным способом. Стало быть, Шепли и Скарф предложили новый способ поиска вариантов в трудной ситуации, в которой нельзя использовать деньги, а обмен обязательно должен состояться только между двумя участниками, поскольку у каждой стороны имеется один объект обмена.

Такие обмены можно осуществлять циклами. Простейший способ обмена – двусторонний цикл, или обмен между двумя парами пациент-донор, в каждой из которых донор совместим с пациентом из другой пары. При обмене с участием трех пар в игру вступает дополнительный трансплантат: донор из первой пары отдает почку пациенту из второй пары, донор из второй пары – третьей паре, а донор из третьей пары жертвует орган первой паре, тем самым завершая цикл.

Шепли и Скарф наглядно показали, что при любых потребностях пациентов и хирургов в донорских почках всегда можно подобрать серию циклических обменов (ученые назвали ее «алгоритмом главных циклов») со свойствами, которые ни одна группа пациентов и доноров не могла бы раскритиковать самостоятельно, и выбрать такой вариант, который понравился бы им больше. Подобная организация обмена позволяет хирургам без опасений регистрировать своих пациентов на таком рынке, поскольку, осуществляя обмен по отдельности, последние никогда не добились бы такого хорошего результата.

Начав применять модель Шепли и Скарфа, я задумался о ней как о потенциальной архитектуре для централизованного информационно-координационного центра, который помогал бы обменивающимся сторонам преодолевать препятствия, делающие бартер невозможным. Но чтобы такой центр мог подбирать оптимальные варианты обмена, требовалось полное знание потребностей и предпочтений пациентов, а значит, участие в обмене необходимо было обезопасить с еще одной стороны.

Обычно потребности и пожелания больных относятся преимущественно к категории конфиденциальной информации, а чтобы такой координационный центр мог эффективно работать, люди должны были поделиться этими сведениями, позволив включить их в базу данных. Но пациентов и врачей не может не беспокоить то, что при открытии слишком большого количества информации они рискуют получить менее желательную донорскую почку, поскольку они выразили готовность принять ее, даже если имеется орган, который они предпочли бы получить. Их также может беспокоить то, что, пытаясь достичь наиболее желательного результата и в итоге не достигая его, они теряют шанс получить другую почку, почти такую же подходящую, но не указанную ими в качестве первого выбора. В 1982 году мне удалось продемонстрировать, что благодаря алгоритму главных циклов координационный центр можно организовать таким образом, чтобы гарантировать пациентам и хирургам полную безопасность [7] , несмотря на раскрытие ими всей необходимой конфиденциальной информации.

7

A. E. Roth, Incentive Compatibility in a Market with Indivisible Goods, Economics Letters 9, no. 2 (1982): 127–132.

В том же 1982 году я начал преподавать в Питсбургском университете, где находился самый активный центр трансплантологии в США. Его директор Томас Старзл, хирург, осуществил первую успешную пересадку печени и считался местным героем. Я часто видел Старзла в окружении молодых хирургов в кофейне возле университетского городка. Возможно, поэтому в моей голове начали постоянно крутиться мысли о трансплантации. Вскоре, рассказывая своим студентам о рынках без денег, я стал приводить в пример обмен почками, а не домами из исследования Шепли и Скарфа. Этот пример действительно был более удачным, потому что в реальном мире домами обмениваются с использованием денег, а делать то же самое при обмене донорскими органами противозаконно. Студенты готовы терпеть то, что им приходится изучать «игрушечные» модели, но им нравится видеть, как эти простые модели получают вполне практическое применение. И мне, хоть я и убежден в несомненной пользе абстрактных моделей, тоже гораздо больше по душе видеть четкое направление своей работы.

В 1998 году я переехал в Гарвард, а вскоре после этого, в 2000 году, состоялся первый обмен донорскими почками в США. Тем временем значительный прогресс в изучении другой проблемы дал пищу для моих дальнейших размышлений на эту тему. Два турецких экономиста, Атила Абдулкадироглы и Тайфун Сонмез, изучали проблему распределения комнат в общежитии – еще одна задача, в которой деньги не играют главной роли. Надо сказать, что эта проблема имеет с обменом донорскими органами гораздо больше общего, чем может показаться на первый взгляд. Некоторые студенты, первокурсники, не получают места в общежитии, хотя нуждаются в этом, притом что комнаты, из которых выехали старшекурсники, пустуют. Кроме того, некоторые жильцы заинтересованы в переезде в другие комнаты, более для них предпочтительные. А теперь применим эту ситуацию к обмену почками. Пациенты с несовместимыми донорами – это жильцы общежития, желающие произвести обмен. Пациенты, не имеющие живого донора, – первокурсники, оставшиеся без жилья. А почки умерших доноров – комнаты, освобожденные старшекурсниками.