Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Кому отдаст голос сеньор Кайо? Святые безгрешные (сборник)
Шрифт:

и Пенёк Пакито поднимет руки, словно голова у него улетает, а он ее хочет удержать, и мигнет, и скажет потише

вот что, дочка, тебе до ихних криков дела нету, слыхала — и ладно, и молчи

но однажды, утром, после скандала, в усадьбе стреляли птиц, и дон Педро, и без того неважно стрелявший, мазал и мазал, и сеньорито Иван, сваливший сразу четырех куропаток, двух спереди, двух сзади, насмешливо сказал Пако

не видел бы, не поверил! когда он научится, кретин? они ему в руки идут, а он хоть бы что, ты заметил, Пако?

и

Пако отвечал

как не заметить, сеньорито Иван, тут и слепой заметит

и сеньорито сказал

он и раньше не блистал, но сейчас уж это черт знает что, не случилось ли чего с ним?

и Пако ответил

да нет, тут в удаче дело, сегодня промажешь, завтра повезет

а сеньорито Иван так и бил, так и чесал, тра-та-та-та, и говорил, скривив рот, прижавшись щекой к прикладу

нет, Пако, не будем врать, не только в удаче дело, к нему, кретину, птицы так и летят, хоть шапкой лови

и позже, в Главном доме, за обедом, донья Пурита, в голом лифчике и в платье с вырезом, заигрывала с сеньорито, то взглянет, то улыбнется, а дон Педро страдал в углу стола, и не знал, что делать, и кусал тощую щеку, и так трясся, что чуть не выронил вилку, а когда донья Пурита склонила головку на плечо соседа, дон Педро приподнялся, показал куда-то пальцем и закричал, пытаясь привлечь внимание

а вот эта девица хочет пойти к причастию!

Ньевес убирала посуду и вся внутри сжалась, но улыбнулась помилее, а дон Педро указывал на нее грозным пальцем и голосил как безумный, хотя все хихикали

не заносись, моя милая, не фантазируй! пока сеньорита Мириам не пожалела ее и не сказала

а что тут плохого?

и дон Педро смешался, и потупился, и пробормотал, едва шевеля усами

помилуй, Мириам, она ничего не смыслит, и отец у нее глуп, как боров, какие причастия?

а сеньорита Мириам подняла голову, подалась вперед и сказала словно в удивлении

у нас столько народу, неужели ее никто не подготовит?

и посмотрела через стол на донью Пуриту, но смутился дон Педро и вечером сказал как бы невзначай

ты на меня не сердись, я шутил, ты поняла, да?

но говорил он одно, думал другое, потому что обращался к Ньевес, а шел прямо к донье Пурите; и когда подошел, прищурил глаза, втянул щеки, положил дрожащую руку на хрупкое голое плечо и сказал

нельзя ли узнать, что у нас творится?

но донья Пурита брезгливо отвернулась, и снова скорчила гримасу, и стала что-то напевать, а дон Педро схватил хлыст со стены, и кинулся к ней, и закричал

шлюха! ну уж это я тебе не прощу!

и вбежал в спальню, и Ньевес, как не раз бывало, услышала через минуту-другую, что он упал на кровать и глухо плачет в подушку.

Книга третья

ПТИЦА

И, пока тут что, в усадьбу пришел Асариас, и Регула сказала «добрый день» и положила, как всегда, мешок соломы у входа в кухню, но брат на нее не глядел, пыхтел,

мычал, жевал что-то пустым ртом, и она сказала

что с тобой, Асариас, ты не захворал?

а он, бессмысленно глядя в огонь, ворчал и скалил десны, и она сказала

упаси бог, может, еще одна птица померла, ты скажи

и он сказал не сразу

меня прогнал сеньорито

и Регула спросила

как так?

и он сказал

говорит, я очень старый

и Регула сказала

нехорошо так говорить, ты же с ним и состарился

и Асариас сказал

я на один год старше его

и сел на скамеечку, и жевал беззубым ртом, обхватив голову руками, и глядел в огонь, в пустоту, но тут заревела Малышка, и он ожил, и слабо улыбнулся, и сказал

дай-ка ее мне

и сестра сказала

обделалась она

и он сказал

дай Малышку

и, повинуясь ему, Регула встала и принесла Чарито, легкую, словно заяц, — ноги у нее висели, как у тряпичной куклы, — и Асариас взял ее дрожащими руками, и посадил себе на колени, и осторожно прислонил бессильную головку к крепкому плечу, и принялся чесать ей за ушком, бормоча

хорошая птичка, хорошая птичка, хорошая

и когда, объехав поместье, вернулся Пако, Регула вышла к нему навстречу

а у нас гости, Пако, угадай-ка кто?

а Пако понюхал и сказал

братец твой приехал

и она сказала

верно, только не на ночь и не на две, а совсем, говорит, прогнали его, ты там спроси, разберись

и наутро, как рассвело, Пакито оседлал кобылу и проскакал через выгон, и заросли, и кустарник и, под вой собак, явился в ту усадьбу, но сеньорито отдыхал, и Пенёк спешился и побеседовал с Лупе, женой свинаря

грязь от него одна

сказала Лупе

где он спит, дерьма полно, да что там, на руки себе мочится, прямо спятил

и Пако кивал, но сказал

это и раньше было

и Лупе отвечала

было не было, а сил больше нет

и завела жалобы, и пела-ныла, пока не пришел хозяин, и Пако встал, и хозяин сказал ему

день добрый

и Пако сказал

день добрый, сеньорито

и снял шапку, и мял ее, и крутил, словно хотел порвать, и сказал

сеньорито, Асариас говорит, вы его прогнали; сколько лет вам служил, вон оно как

и сеньорито сказал

ничего не пойму! а ты кто такой? тебе какое дело?

и Пако испугался

простите, сеньорито, я ему шурин, мы из Пилона, от сеньоры маркизы, у нее старшим сторожем Креспо, надо полагать, знаете

и здешний сеньорито сказал

а, вон что!

и покивал, словно соглашаясь, и медленно проговорил, не открывая глаз

Асариас не лжет, я его прогнал, как же еще? мочится себе на руки, невозможно есть дичь, нет, ты себе представь, он ощипывает перья такими руками, истинное свинство, а что ему еще делать, как не ощипывать дичь? что еще делать у меня в усадьбе совершеннейшему олуху?

Поделиться с друзьями: