Кому ты нужен
Шрифт:
– Роза Наумовна, что с моей просьбой? – подал голос Станислав.
– Уже излагайте Вашу просьбу.
– Мы соревнуемся с другими палатами. Подкиньте нам пациента поинтереснее. Мы всех обгоним. У меня формула. Желательно молодого. Вот как Марсель, только не из бизнеса. Нам этого хватает, – закончил Станислав и выжидательно посмотрел на доктора.
– Ничего не поняла, но хорошо, сделаю, как просите, – спокойно согласилась Роза Наумовна.
– Йес! – обрадовался Станислав.
– А другие палаты знают, что вы с ними соревнуетесь? – вдруг уточнила Роза Наумовна.
– Нет, мы решили, что сначала нам надо выйти вперёд, – сказал Станислав.
– Разумно, – согласилась
1.9.
Томас вернулся в квартиру на Гертрудес. Инга была дома.
– Ты рано, – поприветствовала Инга. Но Томасу показалось, что в её голосе звучал другой вопрос: «Может, наконец, тебя уволили или у тебя хватило ума уволиться самому?»
Инге нравился Томас, но не нравилась его работа. Точнее, ей не нравилась работа, про которую рассказывал Томас: покупка и продажа металлолома. Встречи, переговоры, торговля, грязь, пыль, Советы.
А Томасу, кроме всего прочего, требовался план расставания с Ингой. Её нужно как-то подготовить к этому, дать понять, послать сигналы. Она всё-таки не клиент, которому надо свернуть шею. Свернуть шею для Томаса – простая задача. Расстаться с девушкой, с которой зачем-то прожил четыре года – сложная. Почему в школе нет таких уроков? Теорема Пифагора есть, а тренинга по расставанию нет. Было бы недурно завести целый школьный предмет, скажем, «Психология жизни», а в выпускном классе пусть будет курс «Начать всё сначала и стать другим человеком, которым ты всегда хотел быть, но с первого раза не получилось». Но даже сам Томас понимал, что это невозможно. Невозможно длинное название для курса.
– Еду в командировку, – объяснил Томас своё неурочное появление в собственной квартире.
– В Москву?
– Да.
– Уже решил, что привезёшь в подарок?
– Балалайку.
Позже, сидя на кухне после ужина, Томас решил проговорить часть своей проблемы. Всё-таки Инга не чужой человек, а расставаться с ней Томас точно будет, когда вернётся после выполнения задания.
– Не хочется ехать, – сказал Томас.
– Мало заплатят? – предположила Инга.
– Да нет, как раз с оплатой всё в порядке. Заплатят много.
– Тогда не вижу проблемы, – убеждённо сказала Инга.
– Работа в этот раз… грязная, – сказал Томас уклончиво.
– Оплачиваемая работа не может быть грязной. Она может быть престижной или как у тебя. А высокооплачиваемая работа может быть даже непрестижной. Некоторое время, – высказала свою позицию Инга.
– Ты что угодно станешь делать за хорошие деньги? – спросил Томас миролюбиво.
– О какой сумме идет речь? – уточнила Инга.
– За какие деньги ты готова убить отца? – вдруг вспылил Томас; его снова вывела из себя бесконечная меркантильность Инги.
– Первый раз – бесплатно, – спокойно сказала Инга, уверенная в своём праве.
– Не всё можно измерить деньгами, – сказал Томас, желая закончить разговор.
– Да. Не всё. Но мы говорили о больших деньгах, – поправила Томаса Инга. – Что за грязная работа?
– Пара встреч и подготовка договора, – соврал Томас.
– Не хочешь – не говори, – сказала Инга, словно почувствовав ложь Томаса. – Ты вроде терпимо относишься к русским. И сам из них.
– Родители латыши. Ты же видела документы, – привычно ответил Томас.
– Тогда в чём дело? – спросила Инга.
– Не хочу с тобой расставаться, – соврал Томас.
– Не говори ерунды. Сколько заплатят?
Томас в очередной раз подумал, что надо расставаться с Ингой. Зачем она ему? Сделает дело,
вернется в Ригу и выгонит к чертям.– Будет зависеть от суммы контракта, который я подготовлю, – сказал Томас, подумал и неожиданно добавил. – А если я не вернусь, что будешь делать?
Инга удивлённо вскинула брови.
– Как – не вернёшься? А квартира?
– Ну вот, произойдёт несчастье – и не вернусь. Бывает же всякое. Особенно в Москве.
– Не пойму, тебе что-то угрожает?
– Нет, просто к примеру? Что станешь делать?
– С квартирой? – Инга не понимала, куда клонит Томас и что он от неё хочет услышать.
– Со своей жизнью? – уточнил Томас.
Томас много думал о своих отношениях с Ингой и каждый раз приходил к неутешительному выводу. В присутствии Инги он чувствует вину. Разве так и должно быть в супружеских отношениях? Вопрос даже не в том, есть ли объективная причина чувствовать вину. Томас не знал за собой ничего такого. Просто он не такой, каким его видит Инга, и лишь поэтому должен чувствовать себя виноватым. Но так и Инга не вполне вписывается в образ идеальной девушки. Хотя Томас, насколько мог отследить свои действия и слова, не обвинял Ингу в том, что она – не хозяйка медной горы из глубин его памяти.
1.10.
За следующие пару дней Томасу предстояло познакомиться с досье Брагина. Что чувствовал Томас, вводя пароль и открывая файлы досье? Как будто взрослый сын получил доступ к дневникам своего отца, в которых без прикрас отражено всё. Мир может рухнуть в один момент. Сейчас всё найдёт своё объяснение. Томас был уверен, что из материалов досье он поймёт, за что Брагин получил смертный приговор.
Томас думал, что готов ко всему. Пусть выяснится, что это Брагин убил Кеннеди и первым высадился на Луну. Вот пусть! Нет, не сходится. Кеннеди убили за несколько месяцев до рождения Брагина. В день высадки на Луну Брагину исполнилось 6 лет. Хорошо, значит, все остальные заметные события и катаклизмы произошли при его участии. Такого мнения был Томас о Брагине; но то, что он узнал из первой страницы досье, повергло Томаса в шок и восхитило одновременно.
Если верить досье, Брагин запустил процесс уничтожения западной культуры, и теперь этот процесс не остановить. По крайней мере, пока никто не знает, как его остановить. Из документов, которые были перед глазами Томаса, следовало, что поразившую Запад культуру отмены (Cancel Culture) организовал Брагин и его команда. Да возможно ли, чтобы такую махину придумал и запустил один человек?!
Томас наполнился страхом и благоговением. Жаль, что придётся убить Брагина. Однако никто еще не причинял Западу вреда больше, чем культура отмены, выпущенная Брагиным на волю. И если его не убить, он придумает что-то ещё и окончательно, без бомб и выстрелов погубит прогнившую Западную цивилизацию. Да за это убить мало!
Как же Брагин умудрился запустить волну, которая сметает на своём пути такие глыбы, таких авторитетов? Политики, режиссёры, спортсмены, банкиры – никто не способен противостоять толпе, оседлавшей культуру отмены и испытывающей азарт от низвержения авторитетов. Какой тонкий расчёт и какое знание человекоподобной психологии! Власть над власть имущими – высшая награда и предельное наслаждение. Или ты уходишь с дороги, или культура отмены тебя отменит. Чёртов каток, запущенный Брагиным, работает чудовищно и безжалостно. Мёртвая зона там, где он прошёл. Режиссёра отменили. Потом оправдали. Признали, что обвинения были необоснованными. И что? Культура отмены не работает в обратную сторону. Брагин не предусмотрел отмену культуры отмены. Томас уверен, что план был именно таков: у культуры отмены нет задней скорости.