Комьюнити

— А может быть, мы выпьем? — вдруг предложила Орли.

— Извините, забыл! — спохватился Глеб. — Я свою бутылку там, в прихожей, на полочку для обуви поставил…

— Славка, принеси.

Слава встал, протиснулся между спиной Глеба и стеной и ушёл в прихожую. Глеб смотрел на Орли. А Орли вдруг отвернулась.

Слава вернулся, выставил на стол бутылку и достал из навесного шкафчика три рюмки.

— А тебе лучше не надо, — не поворачиваясь, сказала Орли.

— О’кей, — согласился Слава и убрал одну рюмку обратно в шкаф.

Глеб разлил виски и взглянул на Орли:

— И всё же как-то неловко перед Славой…

— Ничего-ничего, — заверил Слава, улыбнулся и вышел из кухни.

Орли подняла свою рюмку и, не чокаясь, выпила без тоста. Глеб удивлённо покачал головой и тоже выпил.

— Жизнь хреновая, — мрачно пояснила Орли.

— Если не секрет, почему? Ведь вы же, э-э, унаследовали «ДиКСи»…

— Скажите, Глеб, — вдруг заговорила Орли так, словно бы на что-то решилась. — А вот в вашем комьюнити… эти игры с Абракадаброй… Это что? Откуда это всё взялось? Вы подстроили?

— Что подстроил?

— Абракадабру.

— Могилу? — не мог понять Глеб. — Она просто была там рядом. А в комьюнити всякие умники уже растолковали, кто такой Абракадабра…

В кухню вернулся Слава с планшетником в руках. Он опять протиснулся за спиной Глеба и снова сел за стол.

— Вот это ваш блог в «ДиКСи»? — спросил Слава, показывая Глебу экран с фотожабой открытой могилы демона.

— Да, — кивнул Глеб, постепенно соображая. — Орли, извините… Всё-таки тогда были похороны вашего отца… Я оказался бестактен? Вы считаете, эта моя тема в «ДиКСи-нете» — кощунство?

— Да я совсем не про то…

— А в чём тогда дело?

Он понял, что Орли притащила его к себе в дом вовсе не потому, что пожалела одинокого пьяного человека посреди холодной Москвы. И даже не потому, что внезапно подвернулась возможность поближе познакомиться с мужчиной, который понравился. Увы, нет. Орли надо было спросить о важной вещи. И по телефону не получилось бы.

— Мой отец… — начала Орли.

— Оль, может не надо?.. — мягко предостерёг Слава.

— Помолчи.

Слава печально вздохнул и принялся скролить «ДиКСи-нет».

— Мой отец сделал большую работу, чтобы собрать воедино все протоколы «ДиКСи», — сказала Орли. — Вообще, они были… как бы… Ну, растворены в программном обеспечении, чтобы их не опознали и не скопировали. А отец решил передать их мне и сгенерил их обратно.

— Я примерно представляю ситуацию с протоколами. — Глеб неплохо помнил объяснения Борьки Крохина.

Орли потеребила на столе пачку Vogue, вытрясла сигарету, закурила и сигаретой показала на бутылку. Глеб налил ещё по рюмке.

— Чтобы что-то завещать, нужно иметь эту вещь. Нужно её как-то формализовать… Отец собрал свои протоколы в файл, оформил на него авторские права и запер файл на пароль. Пароль сказал только мне. Там был даже не просто пароль, а очень-очень хитрый пароль.

— Ольчик, не переживай, — тихо попросил Слава.

— Короче, Глеб Сергеевич. — Орли сощурилась. — Совсем недавно я проверила отцовский файл, а он… Оказался совершенно пуст.

— Отец вас обманул?

— Что вы говорите! — Орли зло сверкнула глазами. — Конечно нет! Я видела все протоколы, когда отец их собрал воедино! Но кто-то их скопировал себе, а потом стёр в моём файле! Кто-то взломал пароль!

— Вы думаете, это я? — изумился Глеб.

И тогда Орли заплакала. Похоже, она и сама не ожидала от себя такого — просто сорвалась. Она закрыла лицо ладонями, чтобы Глеб её не увидел. Слава вскочил, торопливо сунул планшетник на подоконник и бросился обнимать Орли. Орли мотала головой, вырываясь.

А Глеб вдруг подумал, что Орли плачет вовсе не потому, что её обокрали. У неё хватило бы гордости скрыть, что она потрясена. Орли плакала, потому что её унизили. Её обидели. В первую встречу с Глебом она могла произвести впечатление королевы, а сейчас её будто лишили короны: она стала обычной девчонкой, которая ищет у мужчины помощи и не может сохранить стать королевы.

— Я вас не подозреваю… — прохлюпала Орли. — Просто я подумала, может, вы что-нибудь знаете… Этот ваш пост — неужели совпадение?.. Таких совпадений не бывает…

— Вы о чём, Орли? — всё более изумлялся Глеб.

Слава гладил Орли по кудрям.

— Понимаете, Глеб, у вас в комьюнити сфоткана могила демона чумы, — гнусаво сказала Орли, вытирая нос. — Его имя — Абракадабра. А пароль, который отец сообщил только мне, — то же самое латинское слово «абракадабра»!.. Что же всё это значит?

12

Конечно, Глеб не остался ночевать в квартире Орли и Славы. Его настрой на былую студенческую волю, когда где пьёшь — там и спишь, развеялся: хмель как-то впитался в сознание и не мешал соображать.

Глеб вызвал тачку и поехал к себе, тем более что от дома Орли и Славы до Раменок было рукой подать. Глеб решил не напрягать Славу просьбой о помощи, и «лексус» мирно заносило ночной порошей там, куда его загнал Слава, — на стоянке возле дома на Кубинке.

…Он уже не боялся демонов, чумы и прочей дряни. Он зажёг свет в прихожей, в обеих комнатах и на кухне, включил музыку, разделся догола, засунул одежду в корзину для стирки и наполнил ванну. Потом сделал себе коктейль из коньяка и яблочного сока, закупорил стакан крышкой с продетой соломинкой и сел в воду со стаканом и айпэдом.

Он понял, что Слава был прав. Деваться некуда, ничего другого не креативилось, и на экране айпэда он настучал новое сообщение в Твиттер: «Был вчера на концерте группы „Муха“, круто!» После этого пришлось крепко присосаться к соломинке.

Сквозь открытые двери Глеб видел и спальню, где угол кровати был мягко освещён торшером, и гостиную, где на плазменной панели кружили и выворачивались наизнанку огненные чудеса скринсейвера, сопровождавшие работу винампа. Было бы здорово, если бы в креслах ждали две длинноногие девчонки, но для таких трудозатрат у Глеба сейчас уже иссякли силы. Чтобы залатать столь скорбные дыры в драматургии, Глеб решил посмотреть комьюнити.

Лежать в горячей ванне, размышлять о средневековой чуме и в то же время бесшумно мчаться через хайтековские стрелки глобальной Сети — это и есть счастье, думал Глеб. Он пробирался в «ДиКСи-нет».

Явитесь передо мной, летучие обезьяны!..

L-a-p-k-a: В децтве мне мама читала разные книжки, в том числе я запомнила Юрия Коволя Шамайка, про кошку-путешественецу. И там пели песенку: вот такую

Напусти ты, Моисей, на Египет тьму,

Жаб, лягушек, пёсьих мух, язву и чуму.

Круто?