Конь в малине
Шрифт:
Угар, братаны!
3 июня
Обошелся без угара. И смотрел, и раздвигал, и заглядывал. Сегодня Альбина была совсем другая. В натуре, просто медсестра-подчиненная. Пока работали. А когда прием завязали, все поехало сначала. Меня едва не колотило. Смотреть на нее – торч! Коснуться руки – отпад! И я повел ее вниз. И попытался раздеть. И тут она сказала:
– Нет, Виталий!
– Почему это? – удивился я.
– Мне нельзя.
– Ага… Просек. А когда будет можно?
– Ну, скажем через три дня.
Потом
Я объяснил, что такие случаи нередки. Экологическая обстановка в последние полвека была – угар угарыч! Загрязненность тяжелыми металлами, нитраты, диоксин, озоновые дыры, Чернобыль, наконец!.. Мутагенных факторов – легион, и почти все они со знаком минус. Таковы законы матушки природы. В звериной стае на одного детеныша с плюс-мутацией приходятся сотни со скрытыми болезнями и явными уродствами. То же и у людей. К тому же наша гуманная цивилизация всячески ограничивает естественный отбор. Исход ясен!
– Да ведь ты и сама наверняка это знаешь, – сказал я. – На курсах вам должны были давать.
– Давали, – ответила Альбина со странной интонацией. – Сегодня я не могу с тобой поужинать. Ты не обидишься? – Она дернула меня за волосы.
– О чем базар! – пообещал я.
И вот сижу в родной хазе, выполняю обещанное.
6 июня
Три дня прошло.
Это были крутые дни. Четвертого я ходил вокруг Альбины как завороженный. Типа, кот вокруг сметаны… А вечером дал моей девочке два выходных.
Сегодня летел в клинику будто на крыльях. До начала приема оставалось время, и я не выдержал – потащил Альбину в подвал. Тамошний диванчик, в натуре, видел не одну мою любовницу, но такой он еще не видывал.
Едва я ее облапил, она сказала:
– Виталик, родненький, подожди. Нельзя мне.
– Как нельзя?! Три дня прошло?
– Прошло. Но можно не стало.
– Как это? – Я офонарел. – Ты что, больна?
– Нет, я здорова. – Ее глаза были цвета морской волны. – Ну нельзя мне!
Я вдруг въехал:
– Хочешь, женюсь? Хоть сегодня в ЗАГС пойдем.
– Не хочу.
– Чего же ты хочешь?
Она посмотрела на меня долгим зеленым взором:
– Мне нужны деньги, Виталенька.
– Завтра же увеличу зарплату. – Меня покорежило от ее слов, но я вновь взялся за пуговицы халата. – Какой оклад тебя устроит?
Она отстранилась:
– Ты меня не понял… Мне надо много денег. Очень много. У тебя таких и нет-то.
Я, типа, врубился.
– Погоди, – говорю. – Ты что, себя для миллионера бережешь? В жены денежному мешку метишь? Чтобы в первую брачную ночь ему окровавленную простыню показать?
Она головой покачала:
– Причем здесь простыни?.. Я сама хочу быть миллионершей, Виталенька.
Тут меня смех разобрал.
– Ага, – говорю. – Из медсестер прямая дорога в миллионерши!
А она так странно посмотрела на меня и говорит:
– Как знать, Виталенька, как знать… Пойдем! Через пять минут прием начнется.
И вот весь день я крышу ломал: что за игры моя девочка со мной затеяла.
Я ведь не слепой, видел, как ее саму трясти начало, когда я лапаться полез. Хочет она под меня, нет базара! Так почему же не дает? Ломал я крышу, ломал да так ничего и не выломал. Дурь, в натуре!13 июня
Игры продолжаются.
Никогда не думал, что из-за телки до такой степени крыша может поехать. Уже и платья дарил Альбине, и ожерелье жемчужное, и колечко с изумрудиком (типа под цвет глаз), и в кабак водил дважды. Полный облом! Ей по-прежнему НЕЛЬЗЯ. И всякий раз идет базар о том, что лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Тоже мне, открытие сделала…
Наташка, похоже, врубается, мымра, что со мной творится.
– Давай, – говорит, – я выживу рыжую, она у меня света белого не увидит, сама заявление напишет…
Не дал. И не дам!
Мылился в гости напроситься. Опять облом!.. Ее мама типа не любит мужчин. А от кого же родила тогда? От святого духа, как Мария-плотничья жена?!
Вчера в перекуре прошел странный базар.
– Хочешь, научу, как стать богатым? – Альбина – мне.
– Валяй, – говорю.
Дальше начались хихоньки да хахоньки.
Вечером, в кабаке, тоже между хихоньками, я ей сказал:
– Силой тебя взять, что ли?
Типа шутка.
А она вдруг лицом потемнела, кулачки стиснула, глаза запылали, что твои угли.
– Не советую, – говорит. – А то и с лаской больше ни к кому не подступишься!
Так сказала – у меня в миг все стоячее завалилось. Хорошо, зубы не выпали. В тарелку уткнулся. Ах ты, думаю, кошка драная! Сдалась ты мне, доска рыжая!.. И понимаю: сдалась ведь, так сдалась – хоть слезу пусти! Что за удовольствие ей – мужика изводить?
15 июня
Вчера поехал на Васильевский остров, в «Прибалтийскую», к тамошним путанам. Не Дуньку же Кулакову в сорок лет гонять!
Все чин-чинарем. Выбрал как и хотел – рыжую. На всю ночь. Хотел, чтобы еще и зеленоглазую подобрали, но оковалок брякнул, что в жизни не видел путан с зелеными глазами. Типа, такие собой не торгуют.
– Чем же, – спрашиваю, – они занимаются?
– Мои подопечные, – говорит, – утверждают, что рыжие зеленоглазые – бабы особенные. Они, мол, и без мужиков прожить могут, типа удовольствия не получают, а наоборот, они страдания. Оргазм со знаком минус…
Я через полчасика с рыжей получил со знаком плюс. Хотя, если честно, хиленький плюс получился. Угостил ее шампанским да и отпустил. А сам нах хаузе покатил.
Еду – в мозгах муть и раздрай. Да что же это за фишка, думаю. Неужели на Альбине свет клином сошел. Надо из головы ее прочь, из сердца вон!
Но пришел сегодня в клинику и вижу: не получается «вон». Вспомнил вчерашний треп с оковалком.
– Слушай, – говорю Альбине, – мне тут феньку выдали, будто такие, как ты, рыжие и зеленоглазые, в постели типа не наслаждаются, а страдают круто.
– Не знаю, – говорит, – не пробовала.
Я охренел.
– Так ты, – говорю, – и в самом деле девочка, что ли?