Конан Дойл и Джек-Потрошитель

Тогда картина преступления и даже причина поспешного бегства преступников стала для Филиппова ясна. Ведь услышав шум на кухне и понимая, что кто-то пришел, убийцы не могли знать, что это горничная. Да и горничной они показываться не хотели — стоило ей закричать, не дай Бог услышит швейцар — тогда не убежать.

И, бросив недобитую женщину, оставив все драгоценности, кроме перстня, они убежали. Вернее, быстро ушли, даже попрощавшись с швейцаром.

В тот же день агентами сыскной полиции были составлены словесные портреты убийц — ведь их вечером видела горничная и дважды швейцар. Один был блондином с тяжелыми веками, небольшими усами под мягким выдающимся вперед носом. Лицо у него было длинное, узкое, с залысинами. Второй был темноволос, широколиц, но в остальных чертах лица весьма напоминал своего спутника. Обоим было лет по двадцать пять, но блондин, ночевавший у Марианны, и был, и казался несколько моложе, а брюнет явно командовал в этой паре.

Со словесными портретами агенты отправились по ресторанам и, по совету горничной Тани, знавшей о страсти барыни, по скетинг-ринкам. Поездка тут же дала результаты: всю троицу видели накануне вечером в ресторане «Вена», а госпожу Тиме узнали на трех катках, причем на одном утверждали, что им знакомы и лица молодых людей.

Филиппов предположил, что, если преступники нуждаются в деньгах, к тому же надеются обогнать полицию, они постараются в день убийства немедленно продать перстень, прежде чем ювелиры и скупщики ценностей будут предупреждены. А так как Филиппов по ряду деталей уже был убежден в том, что преступники не принадлежали к уголовному миру, то искать следы кольца следовало по легальным ювелирам, а не у тайных скупщиков. Результаты были получены немедленно — в третьем или четвертом ювелирном магазине на Троицкой улице, который держал господин Фролов, хозяин опознал и описанного блондина и показал купленное кольцо. Ему, оказывается, было сказано, что владелец его проигрался в карты и должен отдать долг немедленно, потому отдает перстень покойной мамы за бесценок. На самом же деле Фролов, полагая, что перстень может быть похищен и есть риск с ним расстаться, заплатил молодому человеку процентов десять стоимости — 140 рублей.

— Ну что еще вы можете сказать о нем? Может, видели раньше? — добивался Филиппов у ювелира.

— А вас, ваше превосходительство, устроил бы образец почерка этого господина и его визитная карточка?

— Они у вас есть?

— Когда я имею дело с подозрительным субъектом, я стараюсь подстраховаться,- ответил ювелир. — Обычно жулик не станет писать расписку.

Он раскрыл бумажник и положил на стол перед Филипповым расписку и визитную карточку. Записка была подписана: «В. Яновский», а на визитной карточке было написано: «Вильгельм Оскарович Яновский» — и указан адрес…

Туда Филиппов отправился сам, в сопровождении двух опытных унтеров.

Швейцар дома на Казанской, где проживал господин Яновский, привлеченный агентами в качестве свидетеля, начал утверждать, что Яновского он уже месяц как не видел. И вообще тот не замечен ни за чем предосудительным. Всё же они поднялись на третий этаж, им открыла жена господина Яновского, за ее юбку цеплялась трехлетняя девочка, которая сосала палец. Жена при виде такого множества официальных лиц во главе со швейцаром тут же грохнулась в обморок. Господин Филиппов лично приводил ее в чувство, пока унтеры по очереди играли с девочкой и пели ей песенки. Когда госпожа Яновская пришла в себя, она объяснила, что сильно беспокоится за судьбу своего мужа, который уехал по торговым делам на полгода в Новую Бухару, место, с ее точки зрения, опасное и кишащее заразными туземцами. Почему она и решила, что эти господа явились к ней сообщить о его безвременной гибели.

Как и опасался Филиппов, визитную карточку Яновского преступники получили как-нибудь обычным путем, при случайном представлении или незначительной деловой встрече, поэтому даже не стали отрабатывать связи Яновского, слишком мало шансов было там что-то отыскать.

Филиппов направил усилия в ином направлении, где его и ждал успех, но не немедленный, а пришедший через несколько дней.

Агенты сыскной полиции методично обходили все рестораны и скетинг-ринки, тогда как сам Филиппов потратил день в ломбардах Петербурга, захватив с собой расписку, оставленную якобы Яновским.

Именно в одном из ломбардов ему отыскали копию закладной на серебряные карманные часы. В соответствующей графе было написано той же рукой, что и в расписке за перстень: «С оценкой часов согласен, заклад обязуюсь возвратить… А. Долматов».

А еще через день в ресторане «Савой» метрдотель опознал второго подозреваемого как барона фон Гейсмара.

А далее не составляло труда узнать, что эти молодые люди — закадычные друзья, кутилы, лишенные чести и склонные к авантюрам. Более того, впоследствии выяснилось, что Долматов уже был задержан за мошенничество в Париже, где выдавал себя за немца.

Тем не менее, будучи выпускниками университета и принадлежа к весьма высокопоставленным семействам, .авантюристы были приняты в высшем свете, что позволяло им заводить нужные знакомства и даже приворовывать в некоторых домах… Но в последнее время дела у них шли плохо, замучили карточные и прочие долги, и нужно было разбогатеть одним ударом. И очевидно, госпожа Тиме была выбрана как средство спастись от разорения.

Когда агенты явились в дом, где проживал фон Гейсмар, им сказали, что он отбыл из Петербурга в неизвестном направлении. То же было им заявлено и в квартире, которую снимал Долматов. Но теперь Филиппов уже знал об убийцах столько, что смог найти их друзей, родственников и даже получить сведения, что молодые люди пережидают неприятности в имении родственников фон Гейсмара близ станции Преображенской Псковской губернии.

Филиппов рассудил, что слишком накладно и сложно отсылать агентов в уединенное, окруженное полями и перелесками имение, единственная дорога к которому просматривается на несколько верст, что давало возможность преступникам скрыться в лесу. Тогда он отыскал близкую приятельницу убийц, у которой с ними были некие дела и которая от своего имени, по настойчивой просьбе Филиппова, дала молодым людям телеграмму о том, что опасность миновала, можно спокойно возвращаться.

Долматов и фон Гейсмар, которым за две недели надоело торчать в богом забытом имении, были рады телеграмме и ничего не заподозрили. В тот же день они выехали на станцию Преображенскую, куда из Петербурга приехал помощник Филиппова Маршалк с доверенными агентами. Маршалк устроился в буфете, а агенты по очереди выходили на станционную площадь, чтобы не упустить приезда Долматова и фон Гейсмара.

Сидеть в буфете пришлось долго — в день на Преображенской останавливалось четыре поезда, но каким из них решат ехать преступники, было неизвестно.

И вот наконец на улице, ведущей к станции, показался возок, который, судя по всему, вез нужных агентам лиц. Дежурный кинулся в буфет, полковник Маршалк выбежал на площадь, но возка и след простыл.

И лишь от местного городового узнали, что за два квартала от станции есть дом родственников фон Гейсмара. Тамошний слуга с утра взял билет до Пскова, а известные здесь молодые господа в том доме будут чаёвничать.

Маршалк принял решение взять ничего не подозревающих убийц за чаем, нежели рисковать схваткой на станции, где те наверняка будут настороже, а было известно, что у барона есть маузер, а у Долматова — браунинг.

Операция прошла даже лучше, чем предполагалось. Когда прислуга, открывшая дверь, увидела Маршалка — в шубе с бобровым воротником и такой же шапке, она приняла его за важного хозяйского гостя и повела в столовую, где как раз потчевали гостей чаем. Долматов с бароном настолько не ожидали нападения в этой тихой обители, что также решили, что видят какого-то знакомого хозяев, зашедшего на огонек, и потому дали время Маршалку вынуть свой маузер и двум агентам ворваться в комнату. Еще двое агентов оставались за окнами. И потому, когда, сообразив, в чем дело, Долматов кинулся к окну, за ним он увидел улыбающуюся физиономию унтер-офицера.

У молодых людей отобрали оружие, хозяйка билась в слезах и требовала освободить невинных мальчиков, грозила знакомством с губернатором, но Маршалк был, разумеется, неумолим.

На первом же допросе убийцы рассказали всё, как было.

Они выбрали Тиме после первого же проведенного на скетинг-ринке вечера, потому что специально разыскивали подобную жертву — даму с состоянием, склонную к адюльтеру, легкомысленную и неумную. Марианна дала понять, что влюблена в Долматова, и вскоре он уже получил возможность остаться с ней на ночь. Вторую половину ночи он провел, выясняя, где же хранятся драгоценности, но убить даму, хоть он и имел к тому возможности, не решился без барона, тем более зная, что швейцар на ночь запирает двери и ему не уйти — придется ждать утра в компании с трупом.