Конан и демон пучины

Конан тряхнул головой, избавляясь от наваждения. Он сидел в странной комнате, в углах которой притаился мрак. Прямо перед ним стоял стол, и тут только киммериец понял, насколько он проголодался. «В доме врага горек хлеб», — подумал он, глотая слюну. С другой стороны верхом глупости было бы закончить жизнь не в битве, а самому уморив себя голодом. Поэтому, отбросив подозрительность, Конан с удовольствием набросился на еду. Он перепробовал почти все блюда, стоявшие на столе. Что-то показалось знакомым, что-то совершенно необычным на вкус, но поел киммериец славно. Не понравились ему только напитки. Конан не мог назвать себя таким уж великим гурманом, но странная густая жидкость только внешне походила на вино, по вкусу это был недосоленный рыбный суп.

— За угощение спасибо, — громко сказал киммериец, ни к кому не обращаясь, и, немного подумав, все же добавил: — Представляю, какая у вас тут тоска, если свою еду вы каждый раз запиваете такой дрянью!

Послышался дребезжащий смех, и тут же невесть откуда взявшиеся гибкие морские змейки, обвив хвостами горлышки, поставили перед ним на стол несколько кувшинов.

— Опять я забыл, что вы на земле пьете совершенно другие напитки! — В голосе невидимого говорившего слышалось искреннее огорчение. — Сам я так и не смог оценить вкус вина. Прошу прощения за мою забывчивость!

— Ничего, ничего, — добродушно заметил Конан, — можешь не извиняться, ты успел уже наделать столько гадостей и мне лично, и людям на земле, что по сравнению с ними несколько кувшинов вина — просто мелочь!

Темное облако в углу странно заколыхалось, запульсировало, потом вдруг сжалось, и киммериец увидел перед собой пожилого человека, сидящего в кресле с высокой спинкой. Старик заразительно смеялся уже знакомым Конану дребезжащим смехом, мелко-мелко тряся головой и всплескивая руками. Внезапно он замолчал, откинулся в кресле и сказал безжизненным голосом:

— Одна из немногих привлекательных черт в людях — это умение смеяться и смешить. Никогда не отказываю себе в удовольствии принять этот образ, — он неловко провел рукой по лицу, — чтобы отреагировать на хорошую шутку!

— Я уже успел оценить твое чувство юмора, — невозмутимо ответил Конан. Он понимал, что настал, наконец, тот момент, когда Демон океана ответит, зачем ему по надобился король Аквилонии, и спокойно ждал. Вся его ненависть к этому хихикающему старику собралась в плотный тугой комок где-то глубоко внутри, но враг был не так прост, и время решительных действий еще не настало.

— Ты мне нравишься, король Конан, — так же без выражения продолжал Од'О, — я наблюдал за тобой и теперь хочу тебя обрадовать: я уже стар…

— Неужто, помирать собрался? — не сдержался киммериец. — Спасибо, это действительно радостная новость.

— Как вы любите перебивать собеседника, — укоризненно глянул на него Демон. — Все горячитесь, спешите куда-то, оно и понятно, живете-то недолго, а желаний мно-о-ого… — Манера Демона говорить медленно, растягивая слова, раздражала Конана, к тому же после хорошего обеда и вина он чувствовал себя уверенно и поэтому продолжал бесцеремонно перебивать занудливого старикана:

— Ты бы, приятель, поменьше вмешивался в наши земные дела, сидел бы на дне да рыбок кормил…

— Я тебе не приятель, — внезапно взвизгнул Од'О, поднимаясь. Теперь перед киммерийцем вновь стоял высокий худой человек в дорогих одеждах. — Не зарывайся, здесь ты в моей власти, мне стоит только мигнуть, и от тебя и песчинки не останется! Ты, кажется, недооцениваешь мое могущество! А не задумывался ли ты, гордо называющий себя королем клочка суши под названием Аквилония, где ты находишься и как далеко сейчас от тебя ближайший глоток воздуха? Между тем, ты дышишь, разгуливаешь по дну, даже ешь и пьешь вино!

Тут он был прав, Конан не мог с этим не согласиться. Демон продолжал. Голос его стал спокойней и тверже:

— Я сделай так, что ты пришел ко мне. Пришел, как враг. Но я не хочу с тобой воевать, к тому же это совершенно бессмысленно. Сейчас ты зол на меня, король Конан, я оторвал тебя от привычной жизни. Но все это вернется, ты получишь гораздо больше. — Заметив нетерпеливый жест киммерийца, Од'О чуть повысил голос: — Не торопись, выслушай. Тебе пятьдесят лет, ты правишь большой и богатой страной, у тебя красавица жена, десятилетний сын. Видишь, я все о тебе знаю… Я знаю, кем ты был, и никогда не поверю, что время может так изменить Конана из Киммерии, чтобы он стал спокойно доживать век во дворце, разбирая вздорные тяжбы баронов, пересыпая из сундука в сундук золото, которое и украсть-то не у кого, провожая усталым взглядом хорошенькую служанку и завидуя родному сыну, у которого впереди вся жизнь…

Ты ненавидишь меня, но ты сам никогда не был праведником, ты добивался своей цели, чего бы это ни стоило…

— Но я никогда не продавался врагам, — жестко перебил Конан. — Что тебе нужно, говори, хватит читать мне проповеди. Моя жизнь тебя не касается!

— Ошибаешься. Касается. Более того, твоя жизнь в моих руках. И не только твоя. — Од'О немного помолчал, а затем, как бы про себя, задумчиво сказал: — Не представляю, какую душещипательную историю расскажет старина Гардевир малютке Конну, — так ведь, кажется, зовут твоего сына? — когда тот поинтересуется, куда же подевался папа и почему у мамы такое странное лицо…

Конан вскочил, чуть не перевернув стол:

— Что тебе нужно, проклятый водяной? Говори!

— Власти, — кротко ответил Демон, не обращая внимания на гнев киммерийца. — Не тебе объяснять, что это такое. Садись. Разговор будет долгим.

— При чем здесь я?

— Ты правильно заметил, что я водяной. В своем царстве я властвую безраздельно. Теперь мне нужна земля. С твоей помощью я приберу к рукам сушу и стану во главе Мира.

— С моей помощью?

— Да. Ты смел и хитер, достаточно безжалостен. Тебе не хватает только знаний. Я возьму тебя в ученики.

— Меня в ученики? — Конан ошеломленно смотрел на Демона.

— Да. Подумай немного, и ты меня поймешь. Самые заклятые враги могут когда-нибудь стать друзьями, если им нечего будет делить. Ты станешь могущественным магом, я верну тебя на землю, дам бессмертие и огромную власть. Ты ненавидишь меня за то, что я сделал твоим людям? Во время любой войны всегда есть жертвы. Вернувшись, ты сам будешь распоряжаться их судьбой. Ты вернешь красоту своей жене, спасешь Шамар. Одно движение твоей руки, и берег в Мессантии снова будут покорно лизать лазурные волны.

Демон океана откинулся в кресле, наслаждаясь нарисованной картиной будущего благополучия.

— Я знаю себе цену, — медленно проговорил Конан, собираясь с мыслями, — но я только человек. Почему ты обращаешься ко мне?

— Ты не глуп. Ладно, буду откровенным до конца. Этот вредный старик, Гардевир, наверняка говорил тебе о Великом Равновесии. — Од'О слегка поморщился. — Любое темное порождение магических сил рождает и свою противоположность. Это Равновесие удерживает Мир от самоуничтожения. Ты уже знаешь о моих детях. Их матерью была земная женщина, но мне удалось передать Паноре и Октогируму огромную силу. Они родились на земле, но в них было больше от демонов, чем от людей. Тогда же появился и Гардевир. До меня ему, конечно, не добраться, но дочь мою он все же победил. Октогируму повезло и того меньше. Видно, скверный характер и ум он взял от матери. Ну, и получил. Я сумел вернуть детей в океан. Но на земле они теперь мне не помощники. Панора хоть ненадолго может выходить, правда, не сама, фантома вызывает, призрака. А Октогирум и вовсе больной стал. Но это со всеми магами, кто через лед проходит, случается. Вот и выходит, что снова я без помощников остался. Вы же, люди, живете по своим законам. Вы бессильны против наших заклинаний, но иногда действия самого обыкновенного человека, словно крохотная песчинка, попавшая в сложный механизм, могут разрушить самые хитроумные и сильные чары. Ваша звериная хитрость, безрассудство, совершенно нелогичная жертвенность порой творят чудеса, недоступные нам…