Конан и Гнев Сета
Шрифт:
Шесть человек склонились над картой, внимательно вглядываясь в начертанные на ней символы.
— Это Шем,— уверенно заявил Конан,— и сравнительно недалеко отсюда. Я знаю это место. По всей вероятности, твое наследство запрятано в одной из пещер,— показал он на метку Велорию.— Завтра же отправимся туда.
— Мудрейший! В твоих семейных преданиях ничего не говорится о ловушках? — поинтересовался Бергон.— Если их нет, то можно и не ездить: клад наверняка разграблен за истекшие века.
— Они наверняка есть,— с улыбкой успокоил заморийца Велорий,— но ты, надеюсь, понимаешь, что предки мои действовали в спешке-, так что теперь я могу лишь догадываться о предпринятых ими мерах.
— Ничего, разберемся на месте,— ответил за друга Вербар.— Лучше скажи, сам-то ты как себя чувствуешь?— Он
— Мы уже в порядке,— ответила за обоих девушка.— Твой бальзам — просто чудо!
В то же самое время в упомянутом киммерийцем Шеме старый согбенный колдун размышлял. Звали колдуна Руф. Всю свою жизнь он посвятил охране наследства Велория, хотя тот и не подозревал об этом. Руф знал, какие сокровища сокрыты в пещере, запутанным ходом уводящей в недра горы, потому что вел свою родословную от тех самых охотников за чужим богатством, которые безуспешно гонялись за предками купца.
Не раз и не два пытался он добраться до клада, но кончалось это всякий раз одинаково: прозрачная стена не пропускала его, дразня укрытыми за ней богатствами, а он, багровый от злости, возвращался в свою мрачную каменную берлогу и тут же принимался за выработку нового плана.
Наконец, отчаявшись снять заклятие, он решил попросту сломать стену, применив губую силу, и едва не оказался погребенным под грудой каменных обломков. Затем он прибегнул к колдовству, но, как только произнес слова тщательно продуманного заклинания, ему показалось, что гора вот-вот сдвинется с места и отправится поближе к южным границам Шема, к восточному морю, где теплые волны станут ласкать ее гранитные утесы. Стены пещеры пошли трещинами, из них повалились обломки. Это был ужас, которого Руфу не удавалось пережить ни до, ни после этого случая. Когда судороги каменных недр прекратились и колдун понял, что остался жив, он возблагодарил Митру, чего прежде ни разу в жизни не делал, и опрометью бросился вон. Этого случая он долго не мог забыть и поклялся себе впредь не вызывать мощных сил в замкнутом пространстве.
Тогда он решил сменить тактику и принялся ждать, когда за кладом явится его законный наследник, которого можно будет без хлопот ограбить, освободив его бессмертную душу для вечной жизни на Серых Равнинах. Постепенно он сколотил вокруг себя банду отпетых мерзавцев, с помощью которых в будущем рассчитывал расправиться с Велорием.
Он прикармливал их в трудные времена и давал убежище, когда после неудачного грабежа погоня наступала беглецам на пятки. Единственным условием, которое он поставил бандитам, было не выпускать из виду Велория и всегда быть под рукой…
Долгие годы длилось ожидание, и вот, наконец, сегодня Руф получил весточку. Почтовый голубь принес колдуну записку от соглядатая, в которой говорилось, что четверо под предводительством старца Вербара принесли недостающую часть карты Велорию, а значит, тот не замедлит явиться в Шем.
Колдун расхохотался и налил себе вина. Наконец-то! Если бы он мог, он бы давно уже сам показал Велорию пещеру, но тогда пришлось бы позабыть о своих планах: проклятый купец ни за что не поделится с ним своими сокровищами!
Путь, выбранный Руфом, был хоть и длиннее, зато надежнее. Подождать, когда клад окажется снаружи пещеры, убить мага и его спутников и спокойно перетащить сокровища в свое логово, где можно будет неспешно, со вкусом разобраться, что есть что. Теперь же главное — не спешить. Пусть себе спокойно едут, а его люди отправятся следом. Они лихо орудуют мечами, но при надобности и скрытно выследить добычу умеют! А вот в Эруке можно будет проверить чужаков на прочность. Если сразу удастся захватить стариков и избавиться от молодых, тех, что лазали в подземелья Тзота за амулетом, тогда все заботы разом отпадут. Люди, отягощенные такими предрассудками, как совесть и честь, бывают порой очень неуступчивы, но вряд ли станут упорствовать в выборе между барахлом, даже если его необычайно много, и жизнью.
Придя к такому приятному умозаключению, Руф довольно потер сухонькие ладони. Давненько у колдуна не было такого хорошего настроения, правда, и повод был весомым. То, за чем он
гонялся столько долгих лет, из-за чего загубил бессчетное количество жизней, наконец-то окажется у него в руках!Жажда завладеть Шаром Всевидения стала смыслом всей его жизни, и вот теперь заветное желание близко к осуществлению, как никогда. Шар станет ему наградой за все невзгоды! Мощный магический атрибут, с помощью которого можно проникнуть взором в любой, самый потаенный в мире уголок и даже наслать через него в выбранное место злые чары! Лишь зеркало Лазбекри, попавшее в руки ненавистного Пелиаса, обладало такими свойствами, но десять лет назад глупый варвар, взобравшийся на трон Аквилонии, разрубил его надвое своим огромным мечом! Но даже священное зеркало не позволяло перенести в изображенное им место человеческое существо! На это способен лишь Шар Всевидения, который вскоре станет служить ему, Руфу!
При этой мысли черная душа колдуна возликовала. Он не смог сдержаться, вскочил с кресла и возбужденно заходил по мрачной, тускло освещенной светом масляной лампы комнате с крохотными, похожими на бойницы окошками. Какие наступят времена! Он отомстит всем своим врагам, а их у старого колдуна накопилось немало! Но главное — никто из них даже знать не будет, откуда на него обрушилась неведомая напасть. Он не убьет их сразу, он растянет удовольствие, исподволь наблюдая за мучениями жертв, а перед самой смертью скажет… Да за одно это он вновь пошел бы на все лишения, которые заставила его испытать на себе злодейка-судьба!
Кто изготовил Шар, Руф не знал, но история его восходила ко временам Валузии. По крайней мере, именно к тому периоду относятся первые упоминания о нем, хотя Руф подозревал, что изготовили его далеко на востоке, но не в Кхитае, иначе таких Шаров наверняка было бы несколько. Однако, как ни старался, но вызнать о создателях Шара он ничего не смог. Может быть, он был наследием лемурийцев, а может быть, и кто-то другой приложил руку к его созданию? Кто знает…
Все это теперь не важно. Значение имеет только одно — есть Шар, и есть он, Руф, и до встречи этих двоих осталось совсем немного времени. Совсем немного! Ровно столько, сколько потребуется полоумному старику для того, чтобы добраться из Хоршемиша до Эрука, а оттуда до пещеры и снять заклятие. Если понадобится, он пообещает главарю своих разбойничков все богатства, хранящиеся в тайнике! Нечего скаредничать! Ему нужен только Шар!
До Шема путники добрались быстро и без затруднений. Правда, Конану все время чудилось, что кто-то скрытно пробирается следом, да и Бергон не скрывал тревоги, но заметить ни разу никого так и не удалось. Конечно, будь времени побольше, киммериец непременно проверил бы свои подозрения, но он ни на миг не забывал, что время для него главное, а потому решил быть настороже, но и только.
Наконец горы остались позади, и всадники остановились. В Эруке, крепостные стены и башни которого уже маячили вдалеке, делать было нечего, и они решили заночевать в первой же попавшейся на пути таверне. Толстяк хозяин, который из кожи лез вон, пытаясь угодить гостям, накормил их на славу, но свободная комната оказалась всего одна, зато в ней стояли целых две кровати, и молодые спутники с готовностью уступили ее двум старцам. Четверка же воинов с удовольствием отправилась ночевать на сеновал, устроенный над конюшней. Не столько из предосторожности, сколько по привычке, они втянули наверх лестницу, и сон мгновенно сморил всех четверых.
Лошади фыркали и отдувались внизу, иногда переступая во сне копытами (видно, им тоже не всегда снились спокойные сны), но Конана это не тревожило, потому, что это были естественные ночные звуки…
Правда, в какой-то момент ему показалось, что кони сипят как-то странно… Не открывая глаз, Конан прислушался, и верно — это были не кони. Кто-то тяжело, с присвистом дышал слева от него, и звук этот совсем не походил на легкое беззвучное дыхание Бергона, спавшего по левую руку от киммерийца. С тихим хрустом натянулась дуга лука. Щелкнул хлыст, и кто-то рассмеялся прямо перед ним. Конан невольно вздрогнул. Звуки казались отдаленно знакомыми, но где он их слышал, киммериец не помнил.