Конан и карусель богов

И они двинулись дальше, прежним порядком - впереди молодые пленники, а за ними Конан, рядом с которым ковылял всхлипывающий время от времени старик. Киммериец был постоянно начеку, памятуя весьма удачно закрывшиеся каменные створки в этом храме - однако пока все оставалось спокойно. Тщательно прибранный, разукрашенный разноцветными гирляндами цветов и нарядными причудливыми фонариками, широкий тоннель вел слегка вверх, не раздваиваясь и не сворачивая. Навстречу им не попадалось ни одной живой души.

–  Когда начнется жертвоприношение, отвечайте!
– потребовал киммериец.

–  Оно еще не началось, - ответили ему из толпы.
– Шестьсот шестьдесят шесть чародеев творят благоприятственные заклятия, а когда они закончат, никто не сможет сказать, даже великий вспарывающий рогами Тьму.

Конану пришлось удовольствоваться этим ответом.

Странный отряд шел и шел вперед, сперва по простым серым плитам, затем - по причудливо чередующимся черным и белым полированным многоугольникам и, наконец, под ногами у Конана оказался настоящий каменный ковер многоцветных виртуозно выполненных мозаик. Здесь к главному тоннелю начали со всех сторон присоединяться боковые, более узкие коридоры: стало ясно, что киммериец оказался в самом сердце грандиозного подземного дворца.

Глава 3. КАМЕНЬ СУДЕБ

Коричневокожие пленники, что вели киммерийца по тоннелям и переходам удивительного лабиринта, честно выполнили свое слово. Невиданная роскошь прекрасных покоев осталась позади: золото и горный хрусталь, огромные малахитовые глыбы, уходящие во тьму наверху витые колонны, тяжелые драпировки из мягко искрящихся, ниспадающих подобно водопадам тканей, благовонные курительницы - все подобное Конан видал и в других дворцах гиборийских владык, но только здесь каждый дюйм пола, потолка и стен был законченным произведением искусства громадной ценности и великолепия. В глазах рябило от умело подобранных самоцветов - несмотря на их число, было ясно, что сдвинь или убери хоть один - и разрушится вся великолепная картина. И по-прежнему ни одной лестницы, только пологие, шероховатые на ощупь подъемы или спуски.

А потом вся эта роскошь внезапно кончилась и в глаза Конану ударил яркий дневной свет. Он стоял на верхнем гребне невесть откуда взявшейся котловины. Местность разительно изменилась за те несколько часов, что он провел в подземельях коричневокожего народа. Бухта, правда, осталась на месте, и ничего не случилось с "Крылатым Драконом", однако девственные джунгли исчезли, словно их тут никогда и не было. Все склоны котловины покрывала толпа коричневокожих созданий, стоявших тесно друг к другу: неисчислимое море голов смотрело в сторону моря, где возле самой кромки воды высился громадный блистающий Камень.

Он имел высоту не менее трех человеческих ростов, столько же в ширину и не менее десятка в длину. Камень не имел определенного цвета, он полыхал мрачными черно-багровыми сполохами; время от времени на его неровной поверхности беззвучно мелькали ярко-желтые молнии. Сонмище коричневокожих, точно завороженное, следило за игрой световых пятен на необработанных боках Камня. Вершина его, однако, была выровнена, туда вела широкая деревянная лестница, а подле нее, на небольшом песчаном пятачке, Конан увидел окруженных стражниками пиратов. Все его люди были крепко-накрепко скованы толстыми и короткими цепями, так что едва могли передвигаться; руки каждого были соединены кандалами за спиной.

На вершине самого камня стояло примерно десять или около того коричневокожих, разодетых в невероятно богатые одежды, отливавшие всеми цветами радуги. В руках каждый из них сжимал длинный изогнутый серп.

Камень окружала целая толпа бормочущих, извивающихся, жестикулирующих местных обитателей. Очевидно, это и были те шестьсот шестьдесят шесть колдунов, что творили благоприятственные заклинания; судя по всему, колдовство было в самом разгаре и заканчивать они его пока не собирались.

Приведшие киммерийца пленники молча расступились.

–  Мы исполнили обещанное, чужеземец. Отпусти теперь и ты нашего - после чего судьба твоя да решится милосердием истинных богов!

Конан оттолкнул старика и тотчас же выхватил меч из ножен. Самым разумным, конечно, было бы обогнуть сейчас этот грандиозный амфитеатр, зайти в воду и незамеченным подплыть к пленникам, но... его уже заметили. Тысячи тысяч глаз уже обратились на него; однако никто не попытался напасть, напротив, коричневокожие зрители расступались, давая дорогу; спустя считанные секунды перед Конаном открылся достаточно широкий и свободный проход до самого Камня.

"Может, они хотят таким образом заставить меня самого подойти к их жертвеннику?
– мелькнуло в голове киммерийца.
– Но ведь чтобы сковать меня, им все равно придется сразиться - так не все ли равно, где? Или там за меня примутся их колдуны?!"

Однако выбирать не приходилось. Конан увидел, как первого из его людей потащили по приставленной к алтарю лестнице; пленник едва мог передвигать ноги и четверо стражников почти несли его на руках.

–  Кром!
– взревел Конан, бросаясь вниз. Ветер упруго ударил в лицо; все вернулось, все стало вновь как в прежние счастливые дни - упоение боем, жажда вражеской крови и всепобеждающая убежденность в собственной неуязвимости. Киммериец громадными прыжками мчался вниз по крутому склону амфитеатра; никто даже не попытался воспрепятствовать ему.

Коричневые тела по сторонам мелькали, сливаясь в сплошную полосу; там же, у Камня, все оставалось по-прежнему. Никто не обратил внимания на яростный порыв киммерийца - словно все от него только этого и ждали. Точно так же извивались и корчились заклинатели, точно так же неподвижно стояла стража, не сводя бдительных взглядов со скованных пленников; группа коричневокожих на вершине Камня совершала какие-то медленные и плавные пассы руками, даже не повернув голов в сторону несущегося на них подобно дикому вепрю киммерийца.

Зато окруженные и уже почти лишившиеся надежды пираты взорвались хриплыми восторженными голосами. Их капитан, Амра, Лев, истинный вождь, вновь шел к ним на помощь; ряды людей заволновались, самые отважные пытались хотя бы плечами оттолкнуть наставивших на них копья стражников.

–  Я иду!
– прогремел над замершим амфитеатром громовой возглас Конана; некогда уже было думать, почему все получилось именно так, а не иначе, и не кроется ли здесь хитроумной ловушки - самого первого из пленников уже растягивали на поверхности камня и жрецы заносили над ним длинные обсидиановые кинжалы. У Конана оставались считанные секунды.

И он успел, пролетев последние футы подобно пущенному из пращи камню. Он подумал, что охрана попытается преградить ему путь; однако стражники расступились перед ним, не выказывая никакого желания ввязываться в драку; и киммериец решил оставить их на потом, главным сейчас было спасти того несчастного, что уже попрощался с жизнью под занесенным над его горлом - но пока не опустившимся!
– жертвенным ножом.

Киммериец как вихрь взлетел вверх по лестнице. Казалось, ему вновь двадцать, а не шестьдесят; и он оказался лицом к лицу с теми, кого про себя назвал "верховными жрецами". Они все разом повернулись к нему; и на их странных, не слишком-то похожих на человеческие физиономиях появились настолько демонические, настолько жуткие усмешки наивысшего торжества, что киммерийца на миг словно бы окатило волной ледяного ужаса - если они так радуются - не попался ли Конан им на крючок?!