Конан и слуги чародея

Прежде, чем киммериец успел хотя бы принять оборонительную позицию, пятеро воинов молча и бесшумно шагнули вперед, а Скарфен вдруг захрипел, как будто ему не хватало воздуха, и, рванув Конана за плечо, потащил его назад, в лабиринт узких ходов, откуда они только что вышли. Черные плащи неспешно пустились вслед за беглецами.

–  Если мы не найдем выхода - нам конец!
– крикнул ванир.
– Но я знаю дорогу только до тайника! Дальше пойдем наобум!..

Вскоре они действительно миновали приметное место, где еще не окончательно рассеялся едко-кислый запах колдовской жидкости. Коридоры продолжали быстро ветвиться, и тут Скарфен спасовал. Теперь он просто бежал следом за Конаном, крепко прижимая к груди Размышляющего Ханумана.

Киммериец выбирал дорогу. Он не мог объяснить, почему он сворачивает влево или вправо; его просто тянуло то в одну, то в другую сторону, и он слушался своего звериного инстинкта варвара.

Как ни странно, звуков погони Конан пока не слышал. Несмотря на то, что дважды предвидение все же подводило его и они оказывались в тупиках, преследователи так и не смогли нагнать их. После недолгих метаний по запутанному лабиринту, где любой "цивилизованный" хайбориец проплутал бы неделю, Конан и Скарфен оказались подле узкой лестницы наверх. Ступени закончились мощной дверью; по счастью, она легко отворилась. Выскочив за порог, Конан и ванир поспешили задвинуть очень кстати установленные прочные железные засовы.

–  Мы где-то возле поварской, - сориентировался Скарфен. Ванир тяжело дышал и беспрерывно утирал обильно струящийся пот: для бесстрашно сражавшегося с жуткой жабой человека, владеющего кое-какими секретами колдовства, он вел себя несколько странно.

–  Надо убираться отсюда, - заметил Конан.
– Ты не забыл, что в саду полно стражников?

–  Думаю, мои братья уже все уладили, - сказал Скарфен, вновь обретая прежнее хладнокровие.

Однако выбраться из дворца оказалось далеко не так просто, как попасть в него. Слуги отнюдь не спали: вооружившись кто чем, повара, лакеи и прочая челядь по трое-четверо осторожно пробирались по коридорам, освещая себе дорогу многочисленными факелами. Им было страшно, они постоянно перекликались друг с другом - и потому Конан со Скарфеном сумели незамеченными добраться до какого-то окна. Ванир собрался было его вышибить; Конан остановил его в последний миг и аккуратно отомкнул замок острием кинжала.

В парке все было тихо; сквозь снежную пелену видны были фигуры стражников; с копьями наперевес они длинной цепочкой бежали ко дворцу.

–  К стене!
– скомандовал Конан. Там, где дело касалось воровства, он не терпел ничьих приказов.

Им повезло. Незамеченными они пересекли парк, в то время как у них за спинами в многочисленных дворцовых окнах один за другим загорались огни; слышались запоздалые крики.

Конан одним движением забросил якорь с веревкой на гребень; спустя мгновение киммериец оказался уже наверху. Скарфен чуть замешкался сказалось отсутствие опыта, однако вскоре Конан и ванир были уже на улице.

–  Сама судьба за нас, - вдруг глухо произнес Скарфен, и голос его внезапно дрогнул.
– Идем, Конан. У тебя наверняка есть надежное место, где мы могли бы поговорить - и ты не опасался бы, что я с товарищами попытаюсь отнять у тебя честно заработанные деньги.

–  Ну, отчего же и не поговорить, - кивнул головой киммериец.

–  А вот и мои братья, - Скарфен указал на три возникшие из пелены дождя фигуры.
– Веди нас, Конан!

Глава 2.

Глухой дождливой ночью задняя дверь трактира "Красный Сокол" неслышно приоткрылась и в темный дом проскользнули пятеро закутанных в плащи мужчин. Одним из них был Конан; другим - Скарфен; еще трое - "братья" ванира. По дороге Скарфен торопливо назвал Конану их имена: Скольд, Фьюри и Эйджес. Имена ничего не говорили Конану, похоже было, что они просто выдуманы. Скольд оказался высоким и плечистым гипербореем, живо напомнившем киммерийцу его далекую юность и рабство у Колеса; Фьюри - мощным и высоким чернокожим южанином, однако не походившим статью ни на одного чернокожего, которых доводилось встречать Конану. Он носил густую черную бороду и волосы его, гладкие, ниспадали до самых плеч по северному обычаю. Губы его, тонкие и хорошо очерченные, напоминали губы северянина. Третий, Эйджес, узкими раскосыми глазами и желтой кожей походил на выходца из Кхитая - если бы не широченные плечи и мало в чем уступающие мышцам Конана мускулы. Одеты все четверо были одинаково - плотные черные плащи с громадными капюшонами, простые кожаные куртки, испачканные жидкой грязью сапоги с загнутыми носами, подобные тем, что делали в Султанапуре. Ничего необычного не заметил Конан и в их оружии - простые, неброские мечи, а у Фьюри на боку висела громадная секира.

Моти высунулся было - и тотчас исчез, ринувшись раздувать огонь и подавать на стол вино с закуской. Вскоре мокрые плащи и куртки уже сушились подле пылающего очага, на столе имелось все потребное для доброго времяпрепровождения - а в самой середине стола важно восседал изумрудный Хануман.

Первым заговорил Фьюри - глубоким, глухим, каким-то утробным голосом:

–  Прими нашу благодарность, брат Конан. По доброй воле ты решился помочь нам, и мы этого не забудем. Но давай поговорим о деле. Как смотришь ты на то, чтобы совершить далекое путешествие? Вознаграждение будет очень неплохим...

–  Как-то раз я уже имел глупость отправиться защищать некую рощу... проворчал киммериец.
– Мне это не по нутру. Вдобавок я - капитан в армии Илдиза, вряд ли ему понравится моя отлучка.

–  Насчет Илдиза можешь не беспокоиться, - прогудел Скольд.
– Завтра же ты получишь его приказ отправиться в дальний поход. Один, лишь с несколькими тобой же избранными спутниками. Цель - разведка на вендийских рубежах. Это будет очень просто.

–  Хочешь сказать - я у тебя в руках?
– недобро ощерился киммериец.

–  Нет, вовсе нет, - Скольд примирительно улыбнулся.
– Все дело в тебе, Конан. Без твоего согласия я ничего не смогу сделать, - он виновато развел руками.
– Не по доброй воле никто не станет выполнять опасную работу.

У Конана на этот счет имелось собственное мнение, однако он не стал спорить.

–  По-моему, стоит рассказать Конану, как все было, - заметил Фьюри. Если мы не убедим его - то заставить и подавно не сможем.

Скольд, Эйджес и Скарфен молча кивнули.

–  Тогда я начну, с вашего позволения, - оглядел товарищей все тот же Фьюри.
– Слушай же, Конан, слушай - и ничему не удивляйся.

Вот история, рассказанная Фьюри, какой услыхал ее киммериец:

"С незапамятных времен жил-был на земле один маг, по имени Кивайдин, что значит "северо-западный ветер", хозяином которого он был. Власть он, однако, имел не только над ним, ибо был могучим чародеем. Покорны его воле были и многие обитатели адских бездн и хрустальных небесных сфер. Многих ифритов и джиннов заклял Кивайдин своим именем, и верно служили они ему после того. Однако питал он слабость к дочерям человеческим, и имел целый гарем прекрасных наложниц. И была среди них одна, именем Цхи-Шо, из далекого Кхитая. Желтоватой, точно золото, была кожа ее, и глаза напоминали черные жемчужины. Когда пела она, даже Орлы Нездешних Богов останавливали свой полет и усаживались на шпилях дворца Кивайдина, дабы послушать Цхи-Шо. Когда брала она в руки лютни, то пускалось в пляс все живое, и даже вековые деревья норовили вырваться из крепких земных объятий. И все это делала Цхи-Шо, дабы возвеселить своего господина; и была меж нею и Кивайдином великая любовь.

Однако случилось так, что Кивайдин вмешался в войну между одним из вендийский правителей и подземным племенем злобных карликов, что владели несметными богатствами. Неправедной войной пошел вендиец на подземных жителей; а Кивайдин, не разобравшись, стал помогать ему, ибо считал себя в долгу перед князем - именно он в некое время подарил магу Цхи-Шо, выкупив ее из рабства.

И не устояло племя карликов перед колдовской мощью могучего мага. Бросив несметные сокровища свои, они разбежались по свету - однако поклялись страшно отомстить чародею. И были среди уцелевших карликов двое, именами Гунар и Готорм. Хитростью прознали они о любви Кивайдина, выманили из дворца его Цхи-Шо и убили ее. А, убив, отрубили ей голову и послали страшный подарок чародею.