Конан не знающий страха

— Это правда, чужеземец, — вступил в разговор мужчина, одетый как погонщик скота. — Напали они недавно на караван моего хозяина и всех молодых парней увели.

— Говорят, они немедийцы, — подключился к общему разговору бродячий торговец. Тюк с товарами лежал возле его ног. — Хотя вроде есть среди них и аргосийцы…

Потом заговорил толстяк. Судя по одежде, это был королевский палач:

— Они не только разбойничают, а кое-то и еще… Пришлось мне тут побывать в Волзино, там я должен был вздернуть парочку конокрадов. Так начальник тюрьмы начал голову мне морочить, будто эти молодчики успели с собой покончить в ожидании казни. А я поговорил кое с кем и выяснил, что мерзавец просто—напросто запродал их этим немедийцам. А я остался без заработка. Каково, а? Ну, это ему с рук не сойдет. Вернусь в столицу и доложу кому следует. — Толстяк, просто задыхаясь от праведного негодования, залпом осушил свою кружку.

— Странно все это, — проговорила в задумчивости Калья. — Сильные мужчины-рабы, конечно, нужны. Но ведь женщины и дети тоже считаются хорошим товаром. По крайней мере, от них легче добиться послушания, да и прокормить их проще. Что-то не доводилось мне слышать о работорговцах, отказывающихся от детей и женщин. Ну разве что у них какая-то особая цель… Например, король задумал построить что-то грандиозное и ему нужны рабочие руки…

— Нет-нет, — быстро заверил палач, который, видимо, был в курсе всех придворных дел. — Много лет назад построили огромную гробницу для старого короля. И я не слышал, чтоб затевалось нечто подобное. Вот стигийцы, так те постоянно озабочены сооружением чего-то грандиозного… Ну так, пока в Офире идет война, можно запросто покупать любое количество пленных. Вот вам и рабочие руки…

— Да, непонятно это все, — заговорил пастух, от которого запах исходил как от целого стада, — сам-то я старик и никому не нужен, а вот сыновей своих я отправил в горы от греха подальше.

Конан улыбнулся:

— Спасибо, хозяюшка, да только не стоит сильно обо мне беспокоиться. Не так-то легко взять меня в оборот. Да и спутница моя не промах.

Хозяйка ушла за очередной порцией еды. Посетители вернулись к обсуждению своих повседневных дел.

— Что скажешь? Тут, похоже, не обошлось без Тахарки, — обратился Конан к девушке.

— Не знаю. От этого негодяя всего можно ожидать. Почему они берут только молодых мужчин, вот чего не могу понять. Скорее всего, задумали что-то совсем мерзопакостное. Вот это вполне в духе Тахарки.

— Но ведь говорят, что бандиты из Немедии…

— Большая хитрость раздобыть немедийскую одежду! Давай-ка порыскаем по этой местности. Сдается мне, здесь орудуют именно Тахарка с Аксандриасом.

Пока лошади отдыхали, Конан и Калья пытались выудить из местных жителей нужную информацию. Конан, не привыкший церемониться, несколько раз пытался задавать вопросы в лоб, но всякий раз получал под столом весьма ощутимый пинок ногой. Конан решил не связываться и предоставил возможность Калье вести разговор. Ее умение выведывать нужные сведения было поразительным. При этом Калья умудрилась не вызвать подозрений. Таким образом, скоро им стало известно, что в дне пути отсюда расположен город Кротон — рассадник бандитов, воров и контрабандистов всего мира. И находится этот город вблизи немедийской границы.

Солнце уже садилось, когда Конан и Калья подъезжали к Кротону. С удивлением уставившись на двугорбых животных, киммериец спросил:

— Это и есть верблюды?

— Да. Сейчас мы приблизились к границам восточных земель. Дальше — Немедия, Бритуния, Коринфия, Замора, Туран и море Вилайет.

— А что за морем?

— Ну, о тех землях известно в основном понаслышке: Гиркания, Кхитай, Вендия. А еще дальше, говорят, лежит громадный океан, а за ним — конец мира.

Мечта о дальних путешествиях вспыхнула в Конане снова, и он пылко воскликнул:

— Мне бы только расправиться с этими ублюдками, и непременно увижу все это своими глазами!

— Чудной ты, Конан, — голос Кальи смягчился, — видела я в своей жизни киммерийцев, не то чтобы много, но даже те, кто мне встречался, больше всего хотели оказаться дома, в родных краях. А ты рвешься путешествовать!

— Я и впрямь отличаюсь от своих соплеменников. Я сопляком еще был совсем и меча-то не мог поднять, а подчиняться никому не хотел. И отец, и старейшины колотили меня почем зря, но выбить дурь так и не сумели. И все же им пришлось оставить меня в покое. Это случилось, когда я завоевал себе статус воина… — И как-то неохотно добавил — В Ванариуме дело было…

— Так ты был при Ванариуме! — воскликнула Калья.

Несколько лет назад слухи об этой битве разнеслись и по Аквилонии, и за ее пределами. Еще бы! Громкое было дело. Аквилонцы вторглись на древнюю киммерийскую землю, захватив часть приграничной территории. Там они и основали свой город Ванариум. Свезли туда переселенцев из Боссонских Пределов и Гандерланда. А киммерийцы просто взяли и стерли все это с лица земли, повырезав всех обитателей города.

Лицо Конана искривилось. Видно, не очень-то хотелось ему погружаться в эти воспоминания. И он мрачно заметил:

— Что было, то прошло. Давай-ка лучше разведаем, что тут творится. — Он кивнул в сторону Кротона.

Когда они въехали в город, торговля уже подходила к концу. Из окон разнообразных заведений неслась зазывная музыка: дневные хлопоты закончились, и наступало время развлечений. У торговца коврами Калья спросила, где тут можно заночевать. Торговец с сомнением оглядел их запыленные потертые одежды.

— Вообще-то лучшим местом считается "Райский приют", но уж больно там цены подскочили с тех пор, как начались эти представления. Ступайте-ка вы, ребятки, к городской стене. Там вы найдете и пристанище для себя, и конюшню для лошадей. Да и тихо там, не то что в центре. А мухи, знаете ли, они везде кусаются одинаково.

— Спасибо за совет, — отозвался Конан, — но о каких это представлениях в "Райском приюте" ты тут болтаешь?

— Как, вы ничего не знаете? Так ступайте и поглядите сами. Зрелище стоит тех денег, что за него берут!

Путники отыскали для себя подходящее жилье. Прямо под их комнатой находилась конюшня, где и стояли их лошади. Потом они отправились в общественную баню, чтобы смыть толстый слой грязи, осевший на них за время странствия.

Час был поздний. Посетителей, кроме них, не было никого. Мужскую и женскую половину бани разделяла простая деревянная перегородка, через которую легко проникал звук.

— Что будем делать дальше? — услышала Калья голос Конана.

— Давай посетим этот "Райский приют".

— Мы что, развлекаться приехали? — съязвил Конан.

— Приятель, разве не ясно, что люди такого сорта, как Тахарка, летят в злачные места, точно мухи на мед. И если в «Приюте» лучшие развлечения во всем городе, то именно там эту банду и следует искать.

— А вдруг женщин туда не пускают, — отозвался Конан после некоторого раздумья.

— И что с того. Туда, где я обучалась владеть мечом, женщин тоже не пускали. Однако я своего добилась.

— Да уж… Уменья добиваться своего у тебя не отнимешь, — парировал киммериец.

— Быть сильной — единственный выход. Хотя совершенно лишнее — оставаться при этом неотесанным варваром, — донеслось до Конана сквозь шум льющейся воды. Он покривился:

— Женщина, язык у тебя, что ножовка у оружейника. Ну да я тебя понял. Посетим сегодня этот притон, и тот, кто помешает нам сделать это, пусть пеняет на себя.

— Вот такие слова мне по душе, киммериец, — смеясь, отозвалась Калья.

Однако против присутствия девушки в <Райском приюте> никто не возражал. Почти все оставшиеся деньги они выложили в уплату за вход. Видимо, зрелище того стоило, потому что, несмотря на высокую цену билетов, толпа просто осаждала вход. С трудом отыскав свободное место, Конан и Калья уселись, заказав по кружке эля. Они с интересом оглядывались, недоумевая, что же заставляет зрителей так бесноваться.