Конан в цитадели мрака
Шрифт:
В момент удара будто вспышка белого света взорвала голову Конана, почти ослепив его. Однако чутье оказалось быстрее мысли. Он бросил свой меч и, схватив генерала за верхний край кирасы, перехватил другой рукой руку, держащую кинжал; пальцы стальной хваткой сжали толстое запястье. Кэтчка пытался подтащить Конана к своему лезвию. Конан держал его на расстоянии вытянутой руки, выкручивая кисть противника, медленно приближая лезвие к телу генерала.
То была титаническая борьба, отнимавшая все силы, и долго длиться она не могла. Лицо Кэтчки исказилось яростью, затем глаза налились ужасом, когда кинжал дюйм за дюймом приближался
Он закричал, когда кончик кривого и острого как бритва лезвия коснулся плоти под нижней челюстью. Лезвие проникало внутрь, появилась струйка крови. Затем вопль захлебнулся, когда направленное вверх острие пронзило язык. Кровь мешалась с пеной, пузырящейся на губах, а острие уже вонзилось в небо. Но он все пытался удержать руку Конана и не сдавался, пока лезвие не пронзило мозг. Тут мышцы его разом расслабились, и генерал Кэтчка вывалился из седла, будто огромный куль с потрохами на бойне.
Неожиданно Конан осознал, что боролся он в полной тишине. Он потряс головой, дабы избавиться от светящихся пятен перед глазами, и огляделся, обнаружив себя в центре большого круга верховых мятежников, изумленно взирающих на него. Среди них был Волволикус, выглядящий утомленным, но счастливым. Лейла была в ярости.
— Я пыталась заставить их выпустить несколько стрел в эту жирную свинью, но они не слушали меня! — кричала она.
— Стрелы? — возмущенно проговорил Идрис. — Да такого зрелища я бы не пропустил, пусть бы за это лишился трона!
— Если бы только Акба был с ними, — проговорил Дунас, кузен претендента.
— Его король воздаст ему по заслугам, — удовлетворенно заметил Элтис. — Когда он доложит, что не только не смог подавить нас, но еще потерял своего генерала и половину кавалерии в придачу… — Он сделал паузу, с ухмылкой смакуя грядущую картину. — Да, ему лучше надеяться, что Ксарксас окажется в хорошем расположении духа и просто распнет его.
— Как это вы оказались здесь столь во-время? — спросил Конан, промокая кровь, что текла у него из носа.
— Прошлой ночью мы отправились в усиленный дозор, — сказал Элтис. — Ребят воодушевила победа над отрядом Махака, и мы надеялись поймать и других. Мы обнаружили двух солдат, что отбились от основной массы во время вчерашней песчаной бури. Они сообщили, что гнались за тобой и что сам Кэтчка возглавил небольшие силы.
— Мы рассчитали, что вы должны постараться оторваться от них в бесплодных пустошах поблизости отсюда, — продолжил Хоста, — и что если мы поторопимся, то сможем застать их где-нибудь здесь, так как их кони уже подустали. К счастью для вас, мы оказались здесь до того, как они вас схватили.
— Ты заметил, что твоих людей с нами нет? — сказал Элтис. — Они, похоже, бросили службу.
— Возможно, они просто пьют где-нибудь в кабаке, — сказал Конан. — Отличные, преданные солдаты, подобные им, не дезертируют.
— Если они нашли кабак, — заметил офицер, — то, подозреваю, он должен быть за много миль к северу от реки.
— Кого они заботят? — проговорил Идрис, с улыбкой глядя, как один из его солдат привязывает голову генерала Кэтчки к луке седла Идриса. — Все люди с севера стекутся теперь под мои знамена, узнав, что я разбил одного из генералов Ксарксаса в открытом бою. Здесь я укрепил свои права! — Он похлопал жуткую голову. — Конан,
поехали со мной, и я сделаю тебя командующим кавалерией.Конан увидел, как напряглись устремленные на него лица старших офицеров.
— Боюсь, что вынужден отказаться, ваше величество. Неотложное дело зовет меня в Туран.
— Этот северянин — мужественный воин, мой король, — сказал Элтис. — Но я опасаюсь, что он может оказаться самым неудобным человеком в твоем окружении, когда ты займешь свой законный трон. Его люди сбежали, но он оказал тебе добрую услугу, а мы только что спасли его шею от веревки. Будем считать, что мы квиты, и позволь ему удалиться. Оставить его было бы опасно, а убить — неблагодарно.
Мальчик выглядел угрюмо, опечаленный тем, что его лишают нового героя.
— Что ж, очень хорошо. Конан, скачи с моей благодарностью. В будущем, если тебя занесет в Иранистан, знай, что король этой страны обязан тебе.
Конан не стал смеяться в ответ на царственную тираду мальчика, окруженного оборванной солдатней. Вместо этого он сказал:
— Ваше величество оказывает мне великую честь. А теперь позволь мне оставить тебя. Удачи в борьбе за трон, принадлежащий тебе по праву.
Претендент милостиво склонил голову, и киммериец покинул мятежников, направившись следом за своими спутниками.
Переправа была легкой, и Конан остановил коня посреди течения. Повесив пояс с оружием на луку седла, он разулся, спрыгнул с коня и нырнул в воду, смывая с себя кровь, пот и пыль. Потом он встал и принялся выжимать свою пышную, черную шевелюру. Тут он заметил, что Лейла последовала его примеру. Она стояла, выкручивая локоны, а ее намокшая одежда облепила тело, обнажая не только то, что вся она так же прекрасна, как ее лицо, но и то, что никакой другой одежды под платьем у нее нет.
— Присоединяйся к нам, отец, — позвала она.
— Я подожду, пока мы не достигнем более подходящего места для мытья, — с достоинством ответил он.
Конан уже чувствовал себя новым человеком. Он быстро оправился от испытаний предшествующих дня и ночи, а также утренней схватки, недолгой, но яростной. Нос, похоже, не сломан, хотя и поболит несколько дней, так же как и вся физиономия. Единственное, что огорчало его, это присутствие Волволикуса, ибо киммериец страстно желал схватить Лейлу и отнести ее в манящий тенистый уголок на берегу.
Впрочем, не имея такой возможности в данный момент, он не собирался упускать ее в ближайшем будущем. Он вновь вскочил на коня и, оставляя за собой мокрую дорожку, поскакал прочь от реки. Остальные последовали за ним.
Учитывая то, что ты сделал для него, — сказала Лейла, — юный претендент мог бы отблагодарить тебя и получше.
Она наслаждалась прохладой влажного платья, которое утренний ветерок сушил на ее теле.
Конан мог только рассмеяться.
— Хорошо, если юноша в ближайшие годы сможет обеспечить своих всадников штанами. Это же нищий претендент, поднявший восстание в беднейшей части Иранистана. Если не счастливый случай, он так и останется непокорным бароном, процветающим лишь потому, что не платит податей своему королю. Если какие-то царедворцы, близкие к власти, решат, что для них будет лучше скинуть Ксарксаса и возвести на трон королевского бастарда… — Он пожал плечами. — Тогда тоже совершенно неизвестно, чего ожидать. Думаю, жизнь короля столь же ненадежна, как у странствующего воина.