Конан в Венариуме

— А где же варвары? — отважился спросить Валт. Не считая тех пастухов, пару дней назад, мы не видели ни кого из этих вонючих киммерийцев.

— Скорее всего, все разбежались, — Грант во всем привык видеть светлую сторону.

Нопель рассмеялся ему в лицо. Он никогда бы не добрался до чина сержанта, если бы видел в вещах одну лишь светлую изнанку.

— Они — повсюду. Может, они и варвары, но далеко не трусы, хотя, лучше это было бы так. Они копят силы и выжидают. Когда дикари будут готовы — то сразу нападут.

Грант крякнул.

— Я все думаю, что возведение укрепленного лагеря изо дня в день — не стоит тех затрат, как просто боязнь мнимой опасности, — ворча, он вернулся к работе и продолжил очистку ствола.

— Это выбор трусов, — согласился с ним Валт, занимаясь аналогичным делом и добавляя стук своего топора в общий хор. — Стеркус привел нас сюда, чтобы сражаться с киммерийцами. Так почему мы не делаем этого, вместо бесполезной вырубки древесины? Почему не продвигаемся дальше?

— Граф — вовсе не трус, — возразил Нопель. Можно называть его по-разному, но точно не трусом. Когда мы находимся в самом сердце вражеской страны, кишащей дикарями, то хорошо защищенный лагерь — исключительно полезная вещь, хотя, не вашего ума дело — вникать в тонкости стратегии.

Сержант отвесил спорщикам шутливый поклон и прорычал:

— Продолжайте работать, лодыри! — и с этими словами отправился прочь, понукать других вояк.

После того, как родственники придали срубленным стволам нужную форму, заострив с обоих концов и оставив достаточной длины, то они оттащили готовые бревна назад, к стоянке. Там, под охраной лучников, другие воины выкапывали лопатами траншею вокруг лагеря. В канаве уже, кое-где, высился частокол. И те бревна, что приволокли Грант с Валтом, скоро заняли свое место рядом с остальными.

— Да, не стал бы я штурмовать подобный лагерь, — сказал Валт, оглядывая изгородь. — Надо быть сумасшедшим, чтобы решиться на такое.

— Может, ты и прав, — неохотно признал его двоюродный брат.

Но даже он не стал бы отрицать, что стена вокруг стоянки выглядела весьма внушительно и продолжала расти с каждой минутой. Лесорубы трудились достаточно далеко от траншеи, вырубая густой киммерийский лес, и Грант был готов поспорить, что затаившиеся дикари, в случае чего, не смогут захватить армию врасплох.

Долговязый боссонец, выправляющий шесты частокола заметил:

— Я тоже не стал бы атаковать, но это не означает, что проклятые киммерийцы оставят нас в покое. Разница между ними и нами велика. Они, действительно, сумасшедшие и поступают как безумцы.

— Они — варвары, и мы пришли на их землю, — сказал Грант. — Они наверняка попробуют нас уничтожить любой ценой, не считаясь с потерями.

— Так ведь и я о том же говорю, или не так? — боссонец упер руки в боки. — Конечно, попытаются, независимо от того, за кого мы их считаем. Но, пусть поразит меня Митра, если я знаю, когда это произойдет.

Подошел другой сержант, тоже родом из Боссонии, и также подпер свои бедра.

— Слушая подобные разговоры, меня беспокоит только одна мысль — будете ли вы дальше работать или лениться. И сразит меня Митра, если я не угадаю верно. Немедленно за работу, ты, безмозглый пес! — рявкнул он, и долговязый моментально бросился выполнять приказ. — А вы, — сержант обернулся к кузенам, — что оскалились? Если есть еще готовые бревна, то тащите сюда, если же нет нарубите. И не приведи боги, если я поймаю вас, болтающимися впустую. Вы оба пожалеете, что родились на этот свет! Слышите меня, идиоты?! — заорал он уже в полный голос.

— Так точно, господин сержант, — эхом отчеканили гандеры и поспешили убраться с глаз долой.

Дойдя до вырубки, они обнаружили свих товарищей, буксировавших очищенные стволы к лагерю. Грант мог поклясться, что рубить деревья гораздо труднее, чем транспортировать. «Нельзя никому доверять» — пожаловался он про себя, снедаемый завистью к сослуживцам. Гандер подзабыл, что днем ранее, они с Валтом шустро утащили три бревна, прямо из — под носа других лесорубов.

Землю быстро окутывала темнота. В Киммерии — стране вечных туманов, не возможно было точно определить, в какое время солнце заходит и восходит. В аквилонском лагере жалобно заиграла труба, призывая воинов на ужин. Ароматный пар поднимался над металлическими котелками, возбуждая аппетит. Потирая животы, показывая всему миру, насколько они пусты, солдаты выстроились в очередь за едой.

— Опять тушеная баранина? — фыркнув, спросил Грант.

— Именно, — с насмешкой подтвердил толстый боссонец, помешивая в котле варево.

Действительно, баранина была единственным блюдом, чем питалось войско, с момента пересечения границы. Фураж в этих местах был недостаточно хорош, и местные овцы выглядели маленькими и щуплыми.

Повар бросил половиком кусок мяса в подставленную плошку Гранта. Тот отошел в сторону, уступая место следующему солдату, и вытащил, выточенную из роа, ложку. Мясо было на редкость жестким и, к тому же, с душком. Ячмень, который пошел на гарнир, везли на подводах из Аквилонии. Скудные поля Киммерии могли родить, по большей части, рожь или овес. А ячмень, не говоря уже о пшенице, редко вызревал в суровых условиях.

Если б Гранту подали подобный ужин в какой-нибудь таверне в южной части Гандерланда, то он обругал бы хозяина последними словами. А здесь, в полевых условиях, он был рад даже такой еде. Главное, чтобы живот заполнился основательно. А все, что могло быть лучше этой снеди, теперь казалось каким-то чудом.

Кто-то из соседей вдруг, ни с того — не с сего, спросил:

— Как мы назовем наш лагерь?

Граф Стеркус всегда давал имена прежним стоянкам по названию имений, своих или, принадлежащих близким друзьям. Грант предполагал, что это делалось, чтобы лучше запоминать количество остановок армии.

— Венариум, — предложил другой солдат. — Пусть будет — Форт Венариум!

* * *

Мордек примерял стальной шлем на голову. На его поясе висел длинный кинжал, размером не уступающий небольшому мечу. Боевой топор и круглый деревянный щит, отделанный кожей и металлическими заклепками, ждали своего часа, прислоненные к печи кузницы. Кожаный походный мешок вмещал в себя достаточное количество овсяных лепешек и копченого мяса, чтобы не думать в ближайшее время о пропитании.

Конан прибывал в отчаянии. Он чуть ли не подпрыгивал на месте от досады.

— Возьми меня! — крикнул он, уже в который раз. Возьми меня с собой, отец!

— Нет, — отрезал Мордек.

Обычно, одного этого короткого слова было достаточно, чтобы заставить сына умолкнуть, но только не в этот раз.

— Прошу, возьми меня с собой! — чуть не плакал юноша. Я могу сражаться. Видит Кром, могу! Я больше и сильнее многих мужчин в Датхиле!

— Говорю же, нет! Тебе понятно? — рявкнул кузнец, и в его голосе уже слышались угрожающие нотки.