Конан Великий

— Да, сражайтесь! — пронесся над площадью булькающий голос Ктантоса. — Сражайтесь во имя меня, бросьте в священный бассейн тело проигравшего! И заканчивайте быстрее, если не хотите испытать мой божественный гнев!

Вновь встретились взгляды Конана и Амиро, но на этот раз не слепая ненависть наполняла их, а новое, еще не совсем оформившееся взаимопонимание. Первым решился подвергнуть это чувство испытанию киммериец. Одним коротким и четким движением он убрал свой меч в ножны. Несколько мгновений спустя Амиро последовал его примеру. В следующий миг отец и сын, обменявшись понимающими взглядами, кивнули друг другу и бросились к ближайшей от них пылающей жаровне из тех, что освещали двойным кольцом колоннаду и площадь вокруг бассейна.

Плотные боевые перчатки хорошо защищали их руки от жара. Два сильных воина легко оторвали массивную бронзовую подставку от пола и, подбежав к бортику бассейна, швырнули ее в черную жидкость.

Пылающие угли и раскаленная жаровня с шипением погрузились в вязкую черноту, из которой донесся голос, выражающий не боль или страх, но ярость:

— Итак, вы объединились против меня! Жалкие смертные царьки! Вы даже не представляете, какие кары обрушатся на вас! Вы еще не знаете, каков в гневе истинный лик всемогущего бога!

Голос становился все более внятным и четким, словно приближался от дна к поверхности бассейна. Аквилонские офицеры и придворные застыли на месте, а Конан с Амиро уже метнулись к изуродованной огненным копьем колонне, о чем-то договариваясь на бегу.

Упершись плечом в гранитный монолит, киммериец надавил на него всем телом. Амиро же, выхватив меч, вставил его в пробитое молнией отверстие и, действуя им как рычагом, тоже стал раскачивать колонку. Посыпались мелкие осколки гранита, послышался скрежет доспехов Конана и клинка Амиро о каменную глыбу.

А над поверхностью бассейна в это время появилась огромная голова, черная, как окружающая ее жидкость, но с мерцающими зеленоватым мертвенным светом прожилками, похожими на вздувшиеся вены.

Вокруг головы зашевелились щупальца — больше дюжины — с подобиями человеческих ладоней на концах.

Огромные руки то сжимались в кулаки, то растопыривали крючковатые, многосуставные пальцы.

Шесть сверкающих, как рубины, глаз зажглись по окружности огромной головы. А в середине того, что можно было бы назвать лицом или звериной мордой, открылась зияющая пасть с несколькими рядами треугольных зубов. Пульсация кошмарных челюстей придавала чудовищу еще более кровожадный вид.

Никто не знал, весь ли бог Ктантос показался на поверхности своего священного бассейна, или же большая часть чудовищного облика еще не предстала перед глазами людей, но и того, что появилось, было достаточно, чтобы до оцепенения напугать большинство присутствующих. Даже бесстрашные Черные Драконы на несколько мгновений в ужасе застыли на месте и лишь затем, опомнившись, бросились на помощь своему королю.

Но даже подбежавший первым Просперо опоздал — Конан и Амиро сумели-таки расшатать колонну, разъять ее на два куска, верхний из которых стал клониться в сторону бассейна, оттуда неслись не приглушенные более толщей черной жижи крики:

— Еретики! Малодушные и слабоверные еретики! Познайте же судьбу тех, кто восстает против своего бога…

Чудовищное щупальце потянулось к одному из солдат, но тут огромный кусок полированного гранита обрушился в бассейн, подняв завесу черных брызг и пузырей.

Верхняя часть колонны упала на бортик бассейна. Послышался хруст разбивающегося камня. Перевернувшись в воздухе, колонна рухнула в центр круглой чаши, потащив на дно оказавшуюся под ней омерзительную голову Ктантоса.

Еще не успел стихнуть гул земли под ногами, но уже стало ясно, что на поверхности бассейна ничего нет. Солдаты при виде этого радостно закричали, а Конан с Амиро как-то неловко обнялись, звякнув друг о друга доспехами. Но в следующее мгновение их взгляды вновь обратились к бассейну. Черная жидкость с бульканьем и хлюпаньем устремилась через трещину в бортике, образовавшуюся в результате падения колонны, наружу, в узкие канавки, оставленные между плитами площади.

Ее уровень понижался на глазах, все больше обнажалось чашевидное дно, покрытое толстым слоем синеватой слизи, но ни самого чудовищного Ктантоса, ни его игрушек — костей, черепов и оружия — видно пока не было.

— Идиоты, неужели вы действительно упустили такой шанс?!

Этот крик испустила Амлуния, которая, заломив руки, подбежала к бассейну и остановилась, вспрыгнув на бортик.

— Да ведь с помощью Ктантоса мы завладели бы всем миром! На вас обоих хватило бы власти, досталось бы и мне… А теперь… Если вы убили его…

— Если они и убили его, потаскуха, то сделали доброе дело, — почти взвыла Зенобия, только сейчас оторвавшаяся от тела мертвой Ватессы. Подбежав к Амлунии, королева крикнула: — Если ты так любишь своего булькающего душегуба, то отправляйся же к нему, шлюха!

Прежде чем Амлуния успела выхватить кинжал, Зенобия всем телом толкнула ее. Рыжеволосая девушка не удержалась и упала на скользкое дно. Пытаясь выбраться, она отчаянно хваталась за покрытый слизью гранит — но все без толку. Перемазавшаяся с ног до головы Амлуния сползла по колени в черную жижу, которая вдруг подхватила ее и повлекла, крутя по спирали, к центру бассейна.

Страшный крик боли, раскаяния и отчаяния донесся из бассейна. Вскоре Амлуния исчезла под черной жидкостью, и крик превратился в приглушенный стон. Затем смолк и он.

Все произошло так быстро, что никто из присутствующих не успел толком отреагировать на случившееся. Придя в себя, все посмотрели на Конана. Тот поежился:

— Кром! Страшная смерть. Даже врагу и предателю не пожелаю такой! — Оттащив Зенобию подальше от края бассейна, киммериец почесал в затылке: — Не значит ли это, что мы не убили Ктантоса?

В ответ ему из почти опустевшего бассейна донеслось:

— Убить истинного бога? Жалкая кучка смертных! Разозлить, разгневать, возмутить — это да. Отодвинуть мое пришествие и триумф — пожалуй… Но убить — нет! Никогда! — Голос явно слабел с каждой секундой, но добровольно смолкать не собирался: — Жизнь той, которую вы называли Амлунией, потрачена не напрасно. Я собираюсь отдохнуть, но теперь мое одиночество будет скрашено ее присутствием. Давненько мне не доставалось свеженькой, теплой человеческой души. Смертные, я принимаю вашу жертву. Теплая душа и мягкое тело — тысячу-другую лет я, пожалуй, скоротаю, не соскучившись. Иди же ко мне, моя малышка…

Из бассейна вновь донеслись уже стихшие было стоны. Затем совсем ослабевший голос Ктантоса, словно задыхаясь, с паузами, прохрипел:

— Мой посланник в мир смертных… мой Верховный Жрец подвел меня… Разумеется он лишается моего покровительства; действие заклинания прекращено… Ему придется самому отвечать за все, вернувшись в свое истинное обличье… Мои проклятия ему и всем смертным… Трепещите и живите в страхе, ожидая моего возвращения…

С этими последними угрозами голос Ктантоса сошел на нет. Куда-то исчезла из бассейна вся черная жижа, обнажив чашу дна, в которой не осталось ни следа ни от чудовищной головы с шестью глазами, ни от упавшей туда всего несколько минут назад Амлунии.