Кондуктор с "Ижорца"

Вместо «положенных» 10 узлов, бежали по притихшей Ладоге почти вдвое быстрее. Благодаря финансовым нашим возможностям и инженерному гению Володи. Взамен восьмитонной чугунной машины, сотворил он композит из нержавейки и алюминия, вдвое облегчив агрегат тройного расширения. К тому же, вместо «тогда» используемых угля, а чаще дров, пока получалось идти на значительно более калорийном, но стрёмном бензине, что по форсункам попадал в топку. Могли позволить такую роскошь, ибо бочками с горючкой загружена была вся угольная яма, почти на 30 тонн рассчитанная. От машины и электро-генератор работал, питая приборы и даже холодильник на камбузе. Но имелась так же и аварийная тарахтелка, а правильнее сказать урчалка-водянка, всего на 10 кВт. Не всегда же «большую печку топить» на стоянке, ради одного локатора.

Неожиданно, перед рассветом, между незнакомым островком и Валаамом, на его экране, прямо по курсу появилось быстро к нам приближающееся «нечто». А прямо из под воды стал доноситься непонятный металлический звук, на колокольный звон не похожий. Я тут же побежал к орудию, а вся группа «юнг-танцоров» следом — снаряды подавать. Ведь 25 выстрелов в минуту дать мы в состоянии. Это очень серьёзно, при таких имеющихся возможностях посмотрим кому в терпилах ходить. В тайге — прокурор Медведь, а на воде — Нептун (а может Кракен). Какой то шутник из наших, для куржа даже поднял на корме, видно ранее заначенный футбольный флаг «Вперёд Россия», где на фоне триколора мишка разъярённый вставал. Пощады никто не желает (и никому не гарантирует).

Приближающаяся светящаяся точка походила на шаровую молнию, от чего страшно становилось вдвойне. Ведь сами как зажигалка и баржа набита снарядами. В случае взрыва маленькая Хиросима всех прихватит. Потому начал палить. Но с каждым «скушанным» снарядом, светящееся пятно расширялось, как бы подзаряжаясь энергией взрыва. Мне казалось — даже урча от удовольствия. В итоге — вытянувшись колбасой, огромный световой пузырь накрыл нас и «лопнул», смешав воду с темным ещё небом. И всё сразу успокоилось, будто ничего и не случилось — так же мы чапали, таща на буксире баржу. Только все мокрые с головы до ног и зубами лязгающие. Потому кинулись все сразу в сухое переоблачаться, у котла развесив сушится робы и бушлаты.

Девушке даже вне очереди уступили право в душе под горячими струями обогреться. Ограничив прочих парящей банной шайкой на всех — для обтирания и бритья достаточно. Кипятка на пароходе можно было не экономить, но вот места лишнего под дополнительные душевые изыскать не получилось. И так весьма в удобствах экипаж урезать пришлось. Имея только одну каюту на 4 плацкарты, весьма смахивающую на купе поезда. Уступили её дамам, а прочие спали на убираемых гамаках и матрасах в кубрике. При всем том не забывая, что по штатам военного времени экипаж из 15 душ буксиру полагался, причем был он «тогда» в основной своей массе бабий. Поскольку мужики все на фронте ВОЕВАЛИ (про тыловых крыс молчу — повторяю МУЖИКИ). С комфортом было не очень, но какой в войну комфорт у танкиста, или пехотинца тем более? На борту массу закутков можно найти, куда запасного шмотья хоть сколько припрячешь, а в сидоре у солдата и портянкам запасным не всегда место имелось.

Чуток очухавшись и включив опять мозги, дошло до них сообщение брата, что спутниковая навигация вырубилась, а радиоэфир молчит. При ядерном взрыве один из поражающих факторов — электромагнитный импульс, похож слегка, но что за «взрыв» произошёл у нас? Индусы как то в храме Богини Кали мне пытались донести, что разум и материя не всегда совместимы, он может и в энергии присутствовать — и эта шаровая молния очевидно тот случай. А хавкой ей другая энергия служит (страха ли, или электрическая — не пояснив, жрецы по старинке приносили жертвы с кровью, правда уже не человеческой). А каждый «богине» мною «подаренный» снаряд СТОЛЬКО энергии вносил в НЕЧТО, что ОНО и отблагодарило нас как сочло правильным. Только как? Ещё разбираться будем, но за то живы остались всё равно большое тебе Кали Хари!

И своему привычному православному Богу так же поклониться не помешает, да Николаю-Угоднику, покровителю странствующих, свечки поставить. Для того и зайти есть куда — ещё до захода в Монастырский залив уже к заутрене звон слышен. Значит нам туда дорога, вернее — путь к причалу. Только уж очень он отличался на сей раз. Сошли все, при максимальном параде, удивившись при этом темным окнам в окружающих зданиях — будто блекаут здесь. Только в храме мерцали огоньки горящих свечей. И мы пожелали прикупить в свечном ящике этого товара, но тамошний послушник наши рубли брать не стал, как и евро с баксами. Хорошо что у меня в кармане представительского «буржуйского» сюртука золотая китайская «панда» нашлась. Вот её принял насельник в оплату, проверив на зуб пробу вначале и сбежав за сдачей.

Вскоре вернувшись, но в компании явно начальства, тыча на нас пальцем, всучил гору серебра, причём нумизматического и свалил. Босс (по всем статям) к нам подойдя представился: «игумен Дамаскин». Из дальней подкорки всплыла у меня инфа, что слышал когда то в детстве от здешнего экскурсовода, про такого настоятеля середины 19-го века. Талантливого хозяйственника, сумевшего построить в монастыре больше всех своих предшественников вместе взятых. Нам так же скрывать было нечего и как воспитанные люди мы все представились. Но этого ему было явно мало, так как наше судно оказалось первым после ледохода. По вопросам, посыпавшимся следом, дошло до меня что это не у нас радио сдохло, а оно ещё и не изобретено, ибо на дворе 1854 год. То есть «пузырь» закинул нас в прошлое. Потому на все вопросы дал единственный ответ: «Хочу исповедаться». Дабы тайной исповеди оградить информацию о нас от не нужного пока распространения. И начатую в монастыре беседу продолжили в последствии на борту буксира, ибо там имелась возможность святому отцу увидеть воочию верность слов наших, а это гораздо убедительней чем услышать. В видиотеке даже исторический сериал нашёлся «Нулевая мировая», и с видио-плеера вывели кино на плазму в кубрике. А потом был долгий утро-день-вечер вопросов и ответов, с перерывами на «поснедать чем Бог послал» посредством нашей кокши Варюши (макароны по флотски понравились гостю).

Поздним вечером гость сошёл на берег — у себя в келье поразмышлять. Когда на следующий день после заутренней вернулся вновь, то видно было что ночь в раздумьях добавила ему седую прядь. Но план у деятельного настоятеля уже был готов и первым пунктом в нём стояла конспирация. То есть нам срочно требовалось разводить пары и мотать куда покажет — скитов на архипелаге имелось уже достаточно. Пара выделенных нам в помощь неразговорчивых рыбаков (то ли трудников, то ли крепостных, мы так и не поняли) должны были служить золотыми рыбками, любое желание исполнявшими (в разумных разумеется пределах). Ежеутренне доставляли они нам пару караваев свежеиспеченного хлеба. Так же, одолжив сети, показали где за монастырем закреплены знаменитые Кюменские рыбные ловли. Да ещё перелёт гуся начался и ни охотнадзор, ни зелённые, переработке деликатесного мяса в тушёнку тут нам не мешали. Даже сока берёзового в несколько опустевших бочек залить умудрились (как бы в мешки п/этиленовые), по горсти изюма в каждую перед закупоркой кинув — шампик будет подождать. Лафа и отпуск на природе!

При ските имелся вместительный лодочный сарай, туда перекочевал наскоро схваченный в 21-м веке с пирсов лом. При вдумчивом рассмотрении оказавшийся вполне ещё работоспособным оборудованием, в основной своей массе, просто вышедшим из индустриальной моды. Снаряды так же большей частью с баржи переместились в сарай, на борт буксира взяли мы только боекомплект как у подлодки — 300 штук. И бочки с горючкой так же туда же последовали, оставили только пяток на всякое-разное. Их место в яме заняли ранее заготовленные монахами хорошо просушенные берёзовые палешки, что дозволено было нам бункеровать — лесов в изобилии имелось в округе, ещё монаси напилят-наколят Родины блага для. Игумен при нашем расставании пообещал, что за полную сохранность всего у него оставленного личную ответственность несёт. И уж если божьему человеку не верить — то зачем тогда жить?

Через неделю он вернулся. Совершив за это время почти невыполнимое — видно Бог помог этому искренне верующему и крайне деятельному человеку. Ибо на следующий же день как мы «спрятались и ушли в отпуск», привёз в монастырь первую партию паломников-туристов, уже вторую навигацию работающий на линии Шлиссельбург — Сортавала, с заходом в Коневский и Валаамский монастыри невеликий пароходик «Пётр Великий». А из града Петра до Шлисса по Неве бегал «Александр Невский». Вот на этих перекладных и рванул игумен в столицу — Град и Мир спасать. В соратники себе определив давнего своего приятеля (и отчасти покровителя) архимандрита Игнатия (Брянчанинова), игумена расположившейся на Стрельне Троице-Сергиевой пустыни. Весьма преуспел бывший офицер в приведение оной из запустения в благообразие, заставив монасей жирки согнать, и в рвении своём замечен свыше оказался. За Царём не заржавеет, особенно если правит ревнитель порядка. Лично Николай не так давно отцу Игнатию Владимира на грудь цеплял, велев обращаться если что. Вот друзья игумены и обратились со срочным прошением аудиенции, что было редкостью и потому отказа не последовало.

Государь, в беседе наедине, услышанным поражен был, но и Перст Судьбы в том узрел. Ибо, видя положение дел в стране, ещё в 1852 году записал: «Зачать войну не долго, но кончить, и как кончить. Один Бог знает как». Вот Господь, через слуг своих и давал ответ, указуя не на то что делать надлежит, а то чего делать (а вернее не делать) не следует. Бездействие в ТОЙ истории привело к трагедии, повлекшей в итоге и смерть сына, а несколько погодя и кончину всей династии. Ибо в порядком подгнившей стране, образовался могущественный класс, считающий себя элитой, желавший поражения Отчизны. И своего упорно добивающийся, как в этой войне, так в последствии и в японской, а в германскую и вовсе Царя свергнувший. Но и сам, от им сотворённой раны, как гной, вместе с кровью выплеснутый. И это не смотря на то что Александр 2-й, вручил откупного дворянству полтора бюджета Империи, в 1861 году за «отпущенных» крестьян. Когда пропитые в Баден-Баденах деньги кончились, так «элита из недоумков» за старое и принялась, ни перед какой подлостью не останавливаясь.