Конец академии

Через три дня

– Кто ты?
– великая мать народа Аллари поднялась с трона, глядя грозно и властно на меня, застывшего у подножия широкой лестницы, до поры закутанного в балахон и прячущего лицо.

– Я?
– откинув капюшон, улыбаясь и с превосходством смотря ей в глаза, ответил, - твой личный сорт героина!

– Чужак?! Как ты проник сюда?
– она сощурила свои прекрасные большие миндалевидные глаза, делая шаг вперед, - впрочем неважно, я сама тебя уничтожу.

– Не уничтожишь, - я продолжал смеяться, рассматривая прекрасную в своём искреннем гневе эльфийку, спускающуюся ко мне, - ты уже страстно желаешь меня, просто этого ещё не поняла.

– Нет, пожалуй не буду уничтожать, я буду тебя пытать...
– прошипела она, яростно хватаясь за парадный меч на бедре, подходя всё ближе. Вот только рука на эфесе, чем ближе эльфийка была ко мне, тем слабее держала рукоять, а голос великой матери стал предательски меняться.

Остановившись на предпоследней ступеньке, не в силах сделать больше ни шага, она застыла дрожжа и глядя на меня полными страха и непонимания глазами, а я, распахнув балахон полностью, остался в чем мать родила и лишь нанесенное на кожу масло делало меня слегка блестящим и чрезвычайно, чрезвычайно приятно пахнущим.

– Ароматическое масло Лафрим, - пояснил я, проводя ладонью по телу, - как случайно выяснилось, вступая в контакт с моей кожей, оно выделяет в воздух очень мощный афродизиак действующий на ваш народ. Но не только, еще, отчасти, притупляет волю и вызывает чувство безотчетного доверия. Чем больше ты сейчас его вдыхаешь, тем сложнее тебе становиться сопротивляться зову.

Подойдя, я коснулся великой матери, прекрасной юной эльфийки чей возраст точно перевалил уже за тысячу лет и принялся медленно снимать с неё царственное облачение.
– А когда я с тобой закончу, ты будешь хотеть только одного, чтобы я снова возлег с тобой.

Так и не покинувший ножен меч загремел эфесом по камню, а я жадно приник губами к стоявшим торчком соскам небольшой эльфийской груди, вызывая у той полный возбуждения стон. А затем, разложив на ступенях великую мать, полностью потерявшую над собой контроль, я резко и грубо вошел в нее, приговаривая, - Была у вас великая мать, а теперь будет великий бать.

***

Консилиум врачей, собравшийся над телом великого князя, всё еще пребывавшего в коме, в полной тишине наблюдал за вставшим торчком в области таза пациента покрывалом. Чуть кашлянув, Румпельштильцхен заглянул еще раз под него, после чего громко произнес, обращаясь к остальным, - Коллеги, ну по крайней мере, мозг сильно не пострадал, раз пациент способен на подобные физиологические реакции.

– Знать бы ещё, что к ней привело?
– потер подбородок еще один врач.

– Явно что-то хорошее, - ответил Румпельштильцхен, - явно, что-то хорошее...