Конец главы
Шрифт:
– Нет. Но Клер хотела поехать посмотреть. Оттуда она явится прямо сюда вместе с Монтами.
– Что вы хотели сказать, написав, что она нервничает?
– Насколько я знаю Клер, она любит быть в самой гуще событий, а сейчас она не у дел.
Динни кивнула.
– Вы ничего не слышали от нее насчет Тони Крума?
– Слышал. Она рассмеялась и сказала, что он выронил ее, как горячую картофелину.
Динни приняла у Дорнфорда шляпу и повесила ее.
– А насчет уплаты издержек?
– спросила она, не оборачиваясь.
– Я специально ездил к Форсайту, но так ничего и не выпытал.
– Вот как?.. Вы сначала вымоетесь или прямо подниметесь
– С вашего разрешения, пройду прямо наверх.
– Теперь у вас будет другая комната. Я вас провожу.
Она дошла с ним до маленькой лестницы, ведущей в "комнату священника":
– Вот здесь ваша ванная. А теперь прямо наверх.
– "Комната священника"?
– Да. Но привидений в ней нет.
Она встала у окна:
– Вон тут, видите, ему по ночам спускали с крыши еду. Вид красивый, правда? А весной, когда все цветет, еще лучше.
– Замечательный!
Он стоял рядом с ней у окна, и Динни видела, как его побелевшие от напряжения пальцы сжимают каменный подоконник. Волна горечи захлестнула ее. Сколько раз она мечтала о том, как будет стоять здесь бок о бок с Уилфридом! Она прислонилась к оконной нише и закрыла глаза. Когда, она их открыла, Дорнфорд, не отрываясь, смотрел на нее. Губы его дрожали, руки, заложенные за спину, были стиснуты. Девушка направилась к двери:
– Я велю принести и распаковать ваши вещи. Кстати, ответьте мне: вы сами уплатили издержки?
Он вздрогнул и отрывисто рассмеялся, словно его внезапно перенесли из трагедии в комедию.
– Я? Нет. Мне и в голову не пришло.
– Вот как?
– опять повторила девушка.
– Обед еще не скоро, вы успеете.
И она сошла вниз по маленькой лестнице.
Верить ему или нет? А какая разница? Она должна была задать вопрос, он должен был ответить. "Еще одну реку, переплывем еще одну реку!.." Раздался шум второго автомобиля, и девушка побежала в холл.
XXXVIII
В эту странную субботу, когда всем, кроме Майкла и Флер, было не по себе, Динни, прогуливаясь с Флер по саду, неожиданно получила ключ к разгадке тайны.
– Эм говорит, - начала Флер, - что ваши ломают себе голову, кто уплатил издержки. По ее словам, вы лично подозреваете Дорнфорда и вам тяжело чувствовать себя обязанной ему.
– Ничего удивительного. Это все равно как сознавать, что ты задолжала портнихе.
– Дорогая моя, - сказала Флер, - строго по секрету признаюсь вам: заплатила я. Роджер пришел к нам обедать и стал сокрушаться, как неприятно направлять счет людям, у которых нет лишнего пенса. Я посоветовалась с Майклом и послала Роджеру чек. Мой отец составил себе состояние адвокатурой, так что все получилось тем более кстати.
Динни вытаращила глаза.
– Видите ли, - продолжала Флер, беря Динни под руку, - после того как правительство конвертировало заем, мои облигации вскочили на десять пунктов, так что, даже уплатив девятьсот с лишним, я все равно уже на пятнадцать тысяч богаче, чем была, а курс все повышается. Я рассказала вам только потому, что боялась, как бы это не помешало вам выйти за Дорнфорда. Скажите откровенно, помешало бы?
– Не знаю, - помрачнела Динни. Она в самом деле не знала.
– Майкл говорит, что давно не встречал такого настоящего человека, как Дорнфорд, а у Майкла острое чутье на людей. Знаете, - Флер остановилась и выпустила руку девушки, - я удивляюсь вам, Динни. Вы рождены быть женой и матерью, - это слепому видно. Конечно, я помню, что вы пережили, но ведь прошлое мертво и не встанет из могилы. Я-то знаю, - я ведь пережила
то же самое. Нужно думать о настоящем и будущем, то есть о нас самих и наших детях. Особенно это нужно вам, потому что вы - воплощение традиции, преемственности и всякого такого. Не позволяйте воспоминаниям портить вам жизнь. Простите меня, дорогая, но ваш случай абсолютно ясен: либо сейчас, либо никогда. А слово "никогда" применительно к вам - слишком грустная перспектива. Я, конечно, почти лишена морального чувства, заключила Флер, нюхая розу, - но зато у меня много здравого смысла, и я терпеть не могу, когда чтонибудь пропадает даром.Динни, растроганная взглядом этих карих глаз с необыкновенно яркими белками, долго молчала, прежде чем ответить.
– Будь я католичкой, как он, я не колебалась бы.
– Монастырь?
– иронически подхватила Флер.
– О нет! Моя мать католичка, и все-таки - нет. А вы к тому же и не католичка. Нет, дорогая, единственное решение - семейный очаг. Другое было бы ошибкой. А совместить оба нельзя.
Динни улыбнулась:
– Мне остается лишь просить прощения за то, что я доставляю людям столько хлопот. Как вы находите эту Анжель Перне?
За весь субботний вечер Динни не пришлось больше поговорить с Дорнфордом: он агитировал соседних фермеров. Но после обеда, когда она вела счет за четырех игроков, заложивших русскую пульку, он подошел и встал рядом с ней.
– В доме ликование, - бросила она, приписывая Флер девять очков. Как фермеры?
– Самонадеянны.
– Неужели?
– Это еще больше осложняет дело.
– Такая уж у них манера держаться.
– Чем вы занимались сегодня, Динни?
– Собирала цветы, гуляла с Флер, играла с Катом, возилась со свиньями... Пять на тебя, Майкл, и семь на них. Вот уж подлинно христианская игра: делай партнеру то, что хочешь получить от него.
– Русская пулька!
– задумчиво протянул Дорнфорд.
– Странно слышать такое название от людей, еще отравленных религией.
– Кстати, если вы собираетесь завтра к мессе, то до Оксфорда рукой подать.
– А вы со мной поедете?
– О да! Я люблю Оксфорд и только раз слышала мессу. Езды туда минут сорок пять.
Он посмотрел на нее таким же взглядом, каким спаниель Фош встречал ее после долгого отсутствия:
– Значит, в четверть десятого на моей машине...
На другой день, когда она уселась с ним рядом в автомобиле, он спросил:
– Опустить верх?
– Пожалуйста.
– Динни, это прямо как сон!
– Хотела бы я, чтобы мои сны были такими же легкими, как ход у вашей машины.
– Вы часто их видите?
– Да.
– Приятные или дурные?
– Обыкновенные - всего понемногу.
– А бывают повторяющиеся?
– Один. Река, которую я не могу переплыть.
– А, знаю. Другие видят экзамен, который никак не выдержать. Сны безжалостны: они нас выдают. Были бы вы счастливы, если бы смогли во сне переплыть реку?
– Не знаю.
Они помолчали, затем он сказал:
– Эта машина новой марки: скорости переключаются совсем подругому. Но вы, наверно, не интересуетесь автомобилями?
– Я просто ничего в них не понимаю.
– А ведь вы несовременны, Динни.
– Да. У меня все получается хуже, чем у других.
– Кое-что у вас получается лучше, чем у любого другого.
– Вы имеете в виду мое умение подбирать букеты?
– И понимать шутку, и быть такой милой...
Динни, убежденная, что за последние два года она была чем угодно, только не милой, не ответила и сама задала вопрос: