Конец главы
Шрифт:
– Феррар говорит, что вы издали дневник вашего брата.
Динни наклонила голову. Дышать глубже!
– Он напечатан в своем первоначальном виде?
– Да.
– Это точно?
– Да. Я не изменила и не выпустила ни слова.
Она глядела ему в лицо, но видела только светлые круглые глаза и слегка выпяченную нижнюю губу. Наверно, так же смотрят на бога! При этой эксцентричной мысли девушку бросило в трепет, и губы ее сложились в слабую отчаянную улыбку.
– Могу я задать вам один вопрос, мисс Черрел?
– Да, - задыхаясь выдавила Динни.
–
Она широко открыла глаза; затем ее словно ужалило, смысл вопроса дошел до нее.
– Ни одной! О, ни одной! Весь дневник написан там, во время экспедиции.
И девушка вскочила на ноги.
– Могу я узнать, откуда вам это известно?
– Мой брат...
– Только сейчас она осознала, что у нее нет никаких доказательств, кроме слова Хьюберта, - ...мой брат мне так сказал.
– Его слово священно для вас?
У Динни осталось достаточно юмора, чтобы не взорваться, но голову она все-таки вздернула:
– Да, священно. Мой брат солдат и...
Она резко оборвала фразу и, увидев, как выпятилась нижняя губа, возненавидела себя за то, что употребила такое избитое выражение.
– Несомненно, несомненно! Но вы, конечно, понимаете, насколько важен этот момент?
– У меня есть оригинал...
– пробормотала Динни. (Ох, почему она не захватила тетрадь!) - По нему ясно видно... Я хочу сказать, что он весь грязный и захватанный. Вы можете посмотреть его, когда угодно. Если прикажете, я...
Он снова сделал предупредительный жест:
– Не беспокойтесь. Вы очень преданы брату, мисс Черрел?
Губы Динни задрожали.
– Беспредельно. Мы все.
– Я слышал, он недавно женился?
– Да, только что.
– Ваш брат был ранен на войне?
– Да. Пулевое ранение в левую ногу.
– Рука не задета?
Снова укол!
– Нет!
Короткое словечко прозвучало как выстрел. Они стояли, глядя друг на друга полминуты, минуту; слова мольбы и негодования, бессвязные слова рвались с ее губ, но она остановила их, зажала их рукой. Он кивнул:
– Благодарю вас, мисс Черрел. Благодарю.
Голова его склонилась набок, он повернулся и, как будто неся ее на подносе, пошел к дверям кабинета. Когда он исчез, Динни закрыла лицо руками. Что она наделала? Зачем восстановила его против себя? Она провела руками по лицу, по телу и замерла, стиснув их, уставившись на дверь, в которую он вышел, и дрожа с ног до головы. Дверь опять открылась, и вошел Бобби Феррар. Динни увидела его зубы. Он кивнул ей, закрыл дверь и произнес:
– Все в порядке.
Динни отвернулась к окну. Уже стемнело, но если бы даже было светло, девушка все равно ничего бы не видела. В порядке! В порядке! Она прижала кулаки в глазам, обернулась и вслепую протянула обе руки вперед.
Руки не были приняты, но голос Бобби Феррара сказал:
– Счастлив за вас.
– Я думала, что все испортила.
Теперь Динни увидела его глаза, круглые, как у щенка.
– Не прими он решение заранее, он не стал бы разговаривать с вами, мисс Черрел. В конце
концов, он не такой уж бесчувственный. Признаюсь вам: за завтраком он виделся с судьей, разбиравшим дело... Это сильно помогло."Значит, я прошла через эту муку напрасно!" - подумала Динни.
– Он прочел предисловие, мистер Феррар?
– Нет, и хорошо: оно скорее навредило бы. По существу, мы всем обязаны судье. Но вы произвели на него хорошее впечатление, мисс Черрел. Он сказал, что вы прозрачная.
– О!
Бобби Феррар взял со стола маленький красный томик, любовно взглянул на него и сунул в карман:
– Пойдем?
Выйдя на Уайтхолл, Динни вздохнула так глубоко, что этот долгий, отчаянный, желанный глоток, казалось, вобрал в себя весь туман ноября.
– На почту!
– воскликнула она.
– Как вы думаете, он не возьмет решение назад?
– Он дал мне слово. Ваш брат будет освобожден сегодня же.
– О, мистер Феррар!
Слезы неожиданно хлынули у нее из глаз. Она отвернулась, чтобы скрыть их, а когда повернулась обратно, Бобби уже не было.
XXXVII
Отправив телеграммы отцу и Джин, позвонив Флер, Эдриену и Хилери, Динни помчалась в такси на Маунт-стрит и ворвалась в кабинет к дяде.
– Что случилось, Динни?
– Спасен!
– Благодаря тебе!
– Нет, благодаря судье. Так сказал Бобби Феррар. А я чуть все не испортила, дядя.
– Позвони.
Динни позвонила.
– Блор, доложите леди Монт, что я прошу ее прийти.
– Хорошие новости, Блор! Мистер Хьюберт освобожден.
– Благодарю вас, мисс. Я ставил шесть против четырех, что так и будет.
– Как мы отметим это событие, Динни?
– Я должна ехать в Кондафорд, дядя.
– Поедешь после обеда. Сначала выпьем. А как же Хьюберт? Кто его встретит?
– Дядя Эдриен сказал, что мне лучше не ходить. Он съездит за ним сам. Хьюберт, конечно, отправится к себе на квартиру и дождется Джин.
Сэр Лоренс лукаво взглянул на племянницу.
– Откуда она прилетит?
– Из Брюсселя.
– Так вот где был центр операций! Конец этой затеи радует меня не меньше, чем освобождение Хьюберта. В наши дни такие штуки никому не сходят с рук, Динни.
– Могло и сойти, - возразила девушка. Теперь, когда необходимость в побеге отпала, мысль о нем казалась девушке менее фантастической.
– Тетя Эм! Какой красивый халат!
– Я одевалась. Блор выи'рал четыре фунта. Динни, поцелуй меня. Дядю тоже. Ты так приятно целуешь - очень осязательно. Я завтра буду больна, если выпью шампанско'о.
– А разве вам нужно пить, тетя?
– Да. Динни, обещай, что поцелуешь это'о молодо'о человека.
– Вы получаете комиссионные с каждого поцелуя, тетя Эм?
– Только не уверяй меня, что он не собирался вырвать Хьюберта из тюрьмы, и вообще. Пастор рассказывал, что он неожиданно прилетел домой, бородатый, взял спиртовой уровень и две книжки о Порту'алии. Так уж принято - все бе'ут в Порту'алию. Пастор очень обрадуется: он из-за это'о уже похудел. Поэтому ты должна е'о поцеловать.