Конец игры, или личные счеты Кремнева

— Анна Львовна совсем плоха. Но тебя она помнит.

— Так мне можно войти? — нетерпеливо спросил Шакал.

Домработница несколько секунд молчала, затем с явным сожалением и с нескрываемой неприязнью на лице открыла дверь и сказала:

— Ну входи, раз пришел. Только постарайся ее не волновать. Веди себя тише воды, ниже травы, понял?

— Как не понять, — улыбнулся Шакал, переступая порог квартиры.

Анна Львовна Сопова лежала в постели. Она была седа, жирна и неопрятна. В комнате стоял удушливый запах медицинских препаратов.

Шакала едва не стошнило. Он терпеть не мог запаха больницы и не мог без отвращения смотреть на лица больных стариков. Но сейчас он снова, в который уже раз за последние пять минут, преодолел себя и дружелюбно улыбнулся.

— Добрый день, Анна Львовна!

Толстая старуха, лежащая в постели, повернула седую голову и уставилась на него холодным взглядом. Затем разомкнула слипшиеся губы и пророкотала:

— Ты не Егор Кремнёв.

— Я…

— Марфа! — рявкнула вдруг старуха.

По коридору зашлепали тапочки, дверь распахнулась.

— Что, Анна Львовна? — взволнованно спросила домработница.

— Ты кого ко мне привела?

— Как это — «кого»? Это ваш бывший воспитанник. Вы разве не узнаете?

— В первый раз его вижу.

Домработница перевела взгляд на Шакала, глазки ее блеснули недобрым блеском, а нижняя челюсть слегка выдвинулась, придав лицу сходство с бульдожьей мордой.

— Звони в милицию! — велела Анна Львовна.

Марфа повернулась, чтобы выйти, но Шакал быстро преградил ей дорогу и захлопнул дверь. Домработница остановилась и с ужасом уставилась на Шакала.

— Чего это ты задумал? — испуганно пробормотала она. — А ну — уйди с дороги! Хуже будет, если не уйдешь!

Гнев захлестнул Шакала. Он снова испытал непреодолимое желание размозжить проклятой старухе голову. Но нужно было держаться.

— Позвольте мне все объяснить, — мягко попросил он. — Если мои объяснения вас не устроят, вы позвоните в милицию. Но я уверен, что это не понадобится:

Домработница повернулась к Анне Львовне и вопросительно на нее посмотрела. Та лежала в постели и хмуро смотрела на Шакала.

— Так что будем делать, Анна Львовна? — спросила домработница.

— Пусть… — хрипло выдохнула Анна Львовна. — Пусть объяснит.

Шакал облегченно вздохнул. Встреча с милицией не входила в его планы. Он пришел сюда за информацией, а не за неприятностями.

— Ну! — требовательно проговорила домработница. — Чего молчишь-то? Сказано тебе — объясняй!

— Дело в том, — медленно начал Шакал, — что я действительно не Егор Кремнёв. А назвался я так для того, чтобы Анна Львовна впустила меня.

— Ишь ты, — усмехнулась домработница. — Обманул, стало быть. И ведь не покраснел даже, когда врал.

Шакал улыбнулся:

— Покраснел. Но в подъезде было темно, и вы не заметили. Итак, я не Егор Кремнёв. Но я его близкий друг. Зовут меня Андрей Борисович Звягин.

— Паспорт есть? — просипела со своей постели Анна Львовна.

— Есть, но он в машине.

— Чего ж не взял?

— Честно говоря, я рассчитывал на более ласковую встречу, — ответил Шакал. — Егор мне много о вас рассказывал. Он говорил, что вы очень душевная женщина. Вот я и…

— Я помню Егора, — перебила его старуха. — Хулиган был редкостный. Сколько пакостей мне наделал — всех и не перечислишь.

— Да, я знаю, — поспешно кивнул Шакал. — Он говорил, что вы немного не ладили. Но в детстве вы были для него самым близким человеком. Так он мне сказал.

— Конечно, близким! — Старуха усмехнулась безобразной беззубой усмешкой. — Только что задницу ему не подтирала. Ему и другим. Двадцать лет на этих мерзавцев убила. Замуж не вышла, своих детей не завела. А все из-за этих паршивцев.

Шакал нахмурился. Разговор приобретал нежелательную направленность. Нужно было срочно исправлять ситуацию.

— Вы выдающаяся женщина, — торжественно и серьезно проговорил он. — И, честно говоря, меня ужасают условия, в которых вам приходится жить.

Анна Львовна стрельнула глазами на домработницу. Взгляд у нее стал недоуменно-тревожным.

— Это ты про какие условия говоришь, что-то не понимаю?

— Ну как же, — голосом, в котором зазвучало праведное негодование, проговорил Шакал. — Сразу видно, что государство вам не помогает. Лекарства-то, небось, дорогие?

— Ужас какие дорогие! — подтвердила домработница.

— Вот и я о том же, — кивнул Шакал. — Государство ведет себя по отношению к вам просто по-свински. Ситуацию нужно немедленно исправлять.

Анна Львовна сглотнула слюну.

— Как же ее исправишь, сынок? — проговорила она, смягчив голос. — Не на митинг же мне идти?

Шакал улыбнулся.

— На митинг, конечно, идти не нужно. Да и вообще, не стоит рассчитывать на государство.

Анна Львовна и домработница переглянулись.

— Так на кого же нам рассчитывать, отец родной? — недоуменно спросила домработница.

— На частных инвесторов, — веско ответил Шакал. — Собственно, я по этому вопросу и пришел. Разрешите, я присяду?

— Конечно-конечно! — забормотала Анна Львовна. — Марфа, ты какого черта стоишь? Дай гостю стул!

Домработница подскочила к стулу, смела с него вещи и поставила перед Шакалом.

— Присаживайтесь!

— Благодарю вас.

Шакал сел на стул и закинул ногу на ногу. Теперь он чувствовал себя полным хозяином положения.

— Дело в том, что Егор Кремнёв, ваш бывший воспитанник, лет пятнадцать назад занялся бизнесом.

— Бизнесом? — ахнула Анна Львовна. — Подумать только. А я думала, что он бандит.

— Одно другому не мешает, — тихонько заметила Марфа.

Анна Львовна метнула в ее сторону гневный взгляд, и та поспешно замолчала.

— Егору пришлось пройти через многое, — спокойно продолжил Шакал. — Сами помните, в какой стране мы с вами жили еще лет десять назад. Но Егор выдержал и не сломался. Сегодня он возглавляет компанию по изготовлению спецтехники. И, как вы, вероятно, уже догадались: Егор — далеко не бедный человек.