Конец игры

В последнюю ночь перед прибытием на корабль Нор, по мнению Далиона, вообще не спал. Они остановились на отдых в маленькой прибрежной деревушке, где сам староста уступил свой дом путешественникам. Конечно, неказистый, покосившийся от старости домик не шел ни в какое сравнение с жилищем Далиона, но отказываться было просто глупо. В здешних краях эта изба считалась настоящими хоромами – с несколькими комнатами и непривычно высокими потолками по сравнению с остальными деревенскими постройками.

Предательски скрипучие половицы выдавали каждый неосторожный шаг. Поэтому Далион слышал, как Нор всю ночь метался по комнате, отведенной ему для сна.

Ронни, несомненно, замечал все, что творилось с младшей гончей. Но не вмешивался. Лишь неустанно наблюдал за юношей с едва заметной искоркой любопытства на дне зрачков. Далион постоянно вспоминал то неподдельное изумление, которое выказал чужак после проверки уровня сил младшей гончей. И мужчина без всякого сожаления отдал бы десять лет своей жизни, лишь бы узнать, что же именно почувствовал имперский маг в глубине души Нора. Жаль, что он не мог спросить об этом прямо. Ронни наверняка бы не ответил, более того – использовал бы вопрос старшей гончей как лишний повод показать свое превосходство над ним.

Глупо было отрицать, что между Далионом и чужаком разгорелась настоящая битва за лидерство в небольшом отряде. Ронни не упускал случая, чтобы задеть спутника насмешливым замечанием или демонстративно проигнорировать его указания. Далион в свою очередь не отказывал себе в удовольствии напомнить заносчивому имперцу, кто является истинным хозяином здешних мест. Не было ничего удивительного, что весь путь до корабля прошел в постоянных упреках, язвительных перепалках и пустых спорах. Пару раз Далион едва не вызывал чужака на поединок из-за его слишком острого языка, но в последний момент вспоминал, что они теперь навеки связаны ритуалом соединения судеб, и с сожалением отказывался от первоначального намерения. Судя по тому, как иногда имперец судорожно хватался за рукоять меча, в некоторые моменты он сам тоже был бы не против скрестить с ним клинки.

Когда на исходе третьего дня путешествия утоптанная в снегу дорожка вильнула в последний раз и вывела на берег, ни Далион, ни Ронни не сумели сдержать согласного вздоха облегчения. Лишь Нор заметно посерел лицом и с такой силой натянул поводья, осаживая лошадь, что она чуть не встала на дыбы от боли.

– Спокойнее! – неожиданно грубо крикнул Нору имперец. – Зачем животное зря мучаешь?

Юноша смутился и опустил голову. А Далион в очередной раз раздраженно фыркнул. Опять имперец позволяет себе делать замечания чужому ученику! Когда он наконец уяснит, что отдавать приказания и указывать Нору имеет право исключительно его наставник?

Ронни почувствовал недовольство старшей гончей, но промолчал. Лишь повернулся к спутнику и криво ухмыльнулся, словно говоря: и что ты мне сделаешь?

Далион в очередной раз за поездку потянулся к перевязи с мечом и вновь одернул себя в последний момент. Не стоит, право слово. Надо учиться держать свои эмоции под контролем. В конце концов им еще в империю на одном корабле плыть.

– Нам следует поспешить, – произнес Ронни, моментально потеряв всякий интерес к старшей гончей. – Шлюпка будет ждать нас к северу отсюда. Еще с десяток миль проехать. Если замешкаемся, то рискуем превратиться в ледышки, пока доберемся до нее.

Далион невольно кивнул в знак согласия. С океана дул резкий холодный ветер, который в лесу почти не ощущался. Но на открытом пространстве ледяные порывы пробирались под одежду, бесцеремонно оглаживали кожу, больно кусали морозом за нос и щеки.

– Вперед! – Имперец легонько сжал колени, принуждая лошадь двинуться вперед.

Дальнейшая дорога пролегала вдоль берега. Лошади шли медленно, постоянно оступаясь на скользком опасном насте и рискуя переломать себе ноги. Первым не выдержал Ронни. Спешился и повел скакуна на поводу, внимательно глядя себе под ноги. Его примеру последовали и остальные.

Далион шел следом за имперцем и лениво размышлял. Интересно, почему чужак так заботлив по отношению к животным и так суров к людям? Любой другой и не подумал бы жалеть обычного ездового скакуна. Сломает ноги – и боги с ним. Скажи спасибо, если оборвет страдания животного милосердным взмахом меча, а не оставит долго и мучительно умирать в одиночестве. Почему-то Далион был совершенно уверен, что чужак бы так не поступил. Скорее, сделал бы все, чтобы избежать гибели лошади. Возможно, и вылечил бы ее силой магии.

– Что? – не оборачиваясь, раздраженно спросил Ронни, почувствовав спиной тяжесть взгляда старшей гончей. – Далион, чего пялишься мне в затылок? Или мечтаешь в самый неожиданный момент дать мне по голове камнем?

– Нет, – миролюбиво отозвался тот. – Просто гадаю, почему ты так добр к лошадям?

– Потому что они не способны на предательство в отличие от людей. – Ронни, зашипев, выплюнул сквозь зубы грязное ругательство, споткнувшись об незаметную кочку. Немного отдышавшись, продолжил уже спокойнее: – Далион, человек – самое глупое животное на земле. Только он способен убить близкого ради кругляшек желтого металла. Лошади намного благороднее и добрее нас. Ни за какое золото мира они не предадут своего хозяина и без сомнений пойдут за ним на верную гибель.

Далион промолчал. Он не ожидал, что имперец способен на столь прочувственную речь. И в душе старшей гончей шевельнулось некое подобие уважения к чужаку.

Они добрались до места, когда дорога уже полностью скрылась во влажном непроглядном мраке. Перед Ронни в воздухе плыл нестерпимо яркий магический огонек, худо-бедно позволяющий разглядеть, куда ставить ногу. По левую сторону от тропинки мерно бился о прибрежные скалы океан. До путников изредка долетали холодные соленые брызги, которые заставляли ежиться и невольно ускорять шаг. Далион почти не чувствовал пальцев от холода. Не спасали даже толстые рукавицы на меху.

– Ну наконец-то! – внезапно с нескрываемой радостью выкрикнул Ронни.

Далион прищурился, пытаясь разобрать, что же такое увидел чужак. Магический огонь очерчивал лишь небольшой круг света, все остальное за его пределами тонуло в угольно-черной темноте. Но едва он решил, что имперец ошибся или пошутил над ним, как где-то совсем рядом мелькнул отблеск огня. Пахнуло дымом.

Путники, не сговариваясь, ускорили шаг. Утоптанная дорожка вильнула в последний раз и вывела к небольшой низине, удобно спрятавшейся от ледяного дыхания океана за выступом скалы. И уже через несколько минут Далион с удовольствием протягивал окоченевшие руки к пламени маленького костерка, чувствуя, как пальцы начинает нестерпимо колоть от жара.

Ронни тем временем отдавал негромкие распоряжения встречавшим их людям – паре хмурых высоких мужчин, до такой степени укутанных в теплые тулупы, что можно было разглядеть лишь кончики носов.

– Нор, иди сюда! – закончив с этим, приказал имперец юноше, который все это время стоял чуть поодаль, не решаясь приблизиться к огню. – Что там застыл? Или не замерз?

– Замерз. – Нор медленно приблизился с таким видом, будто больше всего сейчас мечтал сбежать.

– Ничего, на корабле мы тебя быстро отогреем. – Ронни с некой двусмысленностью подмигнул ему.