Конец каникул
Шрифт:
— Жаль, что ты не оттуда… что мне придется ехать, а ты останешься здесь, — сказала Эльжбета. — Если б ты жил где-нибудь там, поблизости от меня, мне бы не была так нужна подруга. Зачем? А приятельницы всегда найдутся.
— Приятели тоже.
— Приятели тоже, — согласилась она. — Тогда можно было бы обойтись без подруги. Если бы там был ты. А так неизвестно еще, как все сложится…
— Теперь у тебя прибавится дома работы. С маленьким ребенком, увидишь! Велят смотреть за ним, стирать и вообще…
— Да уж наверно… — улыбнулась Эльжбета. — Но это хорошо., я
Мы собрались идти, когда на лестнице, ведущей на чердак, послышались чьи-то быстрые шаги.
— Наверно, Толстый, — пробурчал я. — Заметил твой велосипед перед домом и ищет нас…
Глава 16
Я сказал «наверно, Толстый», хотя прекрасно знал, что это не он. Толстый шагал всегда через ступеньку, скорее карабкался по лестнице, чем бежал. Никогда его не услышишь, если идет наверх, зато сверху вниз — громыхание на весь дом. Почему я так сказал? Не знаю.
И я ничуть не удивился, когда дверь на чердак распахнулась и ворвалась Ирка Козловская. Быстро глянула по сторонам и прикинулась, будто удивлена. Но вышло это так, что и ребенок стал бы над ней смеяться.
— О, простите, пожалуйста! Я не знала, что ты не один!
— Знала, — отозвалась Эльжбета. — Чего представляешься? Ирка пожала плечами и отвернулась.
— Я вам мешаю, да? — Она посмотрела на меня и тут же сама себе ответила: — Разумеется, мешаю. Извините, пожалуйста!
Я понял, что ей страшно хочется поссориться. Только почему именно с нами? Пусть ссорится с матерью, как обычно. Так я ей и хотел сказать, да раздумал. Мне в голову пришла мысль.
— Не валяй дурака! Во-первых, скажи, чего тебе надо. А во-вторых, мы и так собирались спуститься и хотели пригласить тебя.
Эльжбета вытаращила глаза, но, к счастью, ничего не сказала. Ирка была поражена и сбавила тон:
— Меня? А зачем?
— Мы собираемся на Замковую гору. Бери велосипед, поедем вместе.
— Правда? — Ирка уставилась на меня. Но я сохранял серьезность, хотя, по правде сказать, в пору было смеяться. Она повернулась к Эльжбете: — Вы это всерьез?
Я уже успел подмигнуть, потому что Ирка повернулась ко мне спиной, но, думаю, Эльжбета не заметила, что я подаю ей знаки.
— Почему бы тебе не поехать? — ответила ей Эльжбета без всякого энтузиазма, но спокойно.
— Ну, выходите, я закрываю лавочку!
Я сказал это, чтоб не затягивать разговора, иначе Ирка могла заподозрить неладное. Мы сошли вниз. Мне было интересно, что ж она теперь будет делать. Поедет или нет? Не знаю, что она там подумала и как объяснила сама себе мое приглашение. На лестнице она не проронила ни слова. Но когда мы вышли на улицу, заговорила — не со мной, с Эльжбетой:
— Ладно, я поеду, если ты хочешь… Все равно скучища! Схожу за велосипедом.
— Ирка! — обратился я к ней. — Ты же что-то хотела мне сказать, а? Там, наверху?
— Ага… Да, да. Я хотела сказать, что сегодня должен приехать Зенек. После обеда. Знаешь, откуда
он прислал письмо? Из Ольштына! И как это он там очутился? Ведь лагерь у них был в Свентокшиских горах…— Сегодня? Прекрасно! Наконец-то! — обрадовался я. — Как он там очутился? Приедет — расскажет.
— Что ты выделываешь, Юрек? — спросила Эльжбета, когда мы остались одни. — Зачем это брать ее в замок? Из жалости, что скучает?
— Видишь! Вот ты и ревнуешь, Помешает тебе бедная девочка? — пошутил я. — Мы с ней поболтаем.
— Не ломайся! Я не хочу, чтоб ты делал из нее дуру. Нехорошо, так не поступают!
— Будь спокойна! У меня есть план: нас будет четверо, кой-кого мы прихватим по дороге!
— Как хочешь, — с неудовольствием сказала Эльжбета. Мы поехали. Возле площади я притормозил и стал оглядываться по сторонам, Я был уверен, это где-то здесь, и искал табличку дантиста. Раз это его брат, значит, фамилия та же самая. Есть!
Я спрыгнул с велосипеда.
— Погодите минутку! — крикнул я им. — У меня тут дело. Адам сидел во дворе и играл с двумя карапузами. То одного, то другого он подсаживал к стойке, из которой выколачивают одежду, ребятишки хватались за перекладину, качались на ней, как на турнике. Увидев меня, Адам очень удивился.
— Что случилось? Как ты меня отыскал? Тихо, ребята! — гаркнул он на малышню, — Новый дяденька пришел!
— Взял да отыскал. Подумаешь, труд! Адам, велосипед у тебя есть?
— Нет. То есть вроде бы есть, но не взрослый. Мне уже маловат. Пригодится этой мелкотне. Когда только они вырастут!.. Честное слово, спятить можно! У меня руки уже болят от этой игры… Почему ты про велосипед?
— Мы едем к замку. Хочешь с нами? Я возьму тебя на раму, а?
— Что значит «мы»? Кто еще?
— Увидишь. На улице ждут девушки…
— О!
Я расхохотался. Физиономия у него была такая, будто я сообщил ему, что он стал шахиншахом. Наверно, Адам догадался, что там Ирка, потому что больше не спрашивал. А может, ему было все равно. Так или иначе, но раздумывать он не стал.
— Зоська! — крикнул он. — Зола!
— Мама! — завторили ему ребятишки. Крик поднялся на весь двор.
— Я ухожу с приятелем! — сказал он молодой женщине, которая высунулась в окошко. — Смотри за ними теперь ты.
— Ладно, только займи их чем-нибудь!
— Видал? — буркнул мне Адам. — Все я да я. Знаешь, они играют со мной охотней, чем с отцом. Тот их боится, у него и понятия нет о детях. О зубах, впрочем, тоже, У меня все еще челюсть ломит…
— Поторопись, Адам, — прервал я его. — Девчонки будут злиться.
Было интересно, как он займет ребятишек. Но Адам оказался мастером итого дела. Впрочем, дети и так смотрели ему в рот.
— Слушать меня, вожди индейцев! — Адам присел на корточки и понизил голос: — Я сейчас пойду на охоту за большим петухом. Вытри нос, Мариола! Платком. Так… Убью петуха и вырву перья из его хвоста. А после обеда мы сделаем плюмажи, ясно? Но если только кто-то из вас выйдет на улицу, горе ему, плюмажа он не получит. А теперь копать песок, пока не появится вода. Я приду и проверю.