Конец лета (др. перевод)

— Я не помешал вам, или, может быть, вы соизволите пройти внутрь? — Хотя он смотрел на своего партнера, вопрос был адресован им обоим. Все трое в полном безмолвии прошли в квартиру. Шантал закрыла дверь.

— Дорогой, видишь ли… Джим подумал, что мне хотелось бы побывать на обеде в честь Дня Благодарения. Я решила, что ты будешь… дома… — Она растерялась, и ее наигранная веселость не могла никого обмануть.

— Понятно. Как мило. Странно, что никто из вас не сказал мне об этом ни слова.

— Извини, Марк. — Джим, отрезвев, взглянул на него, пока они беспомощно стояли посреди гостиной. — Я не думаю, что могу еще что-то сказать. — Марк Эдуард повернулся к нему спиной. Джим просто дотронулся до его плеча, и через минуту Марк услышал звук закрывающейся входной двери. Он медленно перевел взгляд на Шантал.

— Так вот чем вы занимались?

Шантал отрицательно покачала головой, и ее глаза округлились.

— Я обедала с ним всего пару раз. Я не думала, что ты будешь против. — Но они оба знали, что она лжет.

— Что я должен теперь сказать тебе?

— Что ты прощаешь меня. А я скажу тебе, что это никогда больше не повторится. — Она тихонько заключила себя в его объятия и прижала так близко к себе, что он, медленно склонив голову, почувствовал мягкий шелк ее волос на своем лице. Слезы закапали у него из глаз, потому что он знал, что это будет происходить снова и снова… и снова.

Глава 34

Кимберли минула несколько узких улочек Сасалито и затем выехала на небольшую аллею, бегущую вдоль залива. Она взглянула на карту, лежащую позади на сиденье, и убедилась, что едет в правильном направлении. Еще один поворот, еще одна аллея, тупик, и вот она здесь. Она увидела крошечную изгородь белого цвета, громадную площадь земли, покрытую кустарником, среди которого то и дело выглядывали маргаритки, и небольшой домик, спрятанный позади. Это была именно та жемчужина, которую описала ей Дина, и Кимберли влюбилась в нее с первого взгляда. Ее руки были заняты свертками, и она с трудом дотянулась до звонка. Мгновеньем позже Дина распахнула дверь.

На Дине были джинсы, красные матерчатые туфли и свободный красный свитер поверх ярко-желтой блузки, волосы были схвачены узлом. Ее взгляд озарился мягкой, доброй улыбкой при виде подруги.

— С Рождеством, мадам. Я так рада, что ты смогла приехать ко мне! — Она протянула руки Ким, и они обнялись. — Я покинула тебя всего лишь две недели назад и уже страшно соскучилась.

— Не стоит. Здесь так божественно. — Ким проследовала за ней внутрь и огляделась вокруг. Дина усердно работала, она красила кухню, мыла полы. В углу стояла крошечная новогодняя елка, наряженная серебристыми шарами и мигающими огоньками. Под елкой лежали три свертка, и все они предназначались Ким.

— Ну, тебе действительно нравится здесь? — Дина выглядела как маленькая девочка, когда она ухмыльнулась. В первый раз за долгое время она казалась счастливой и умиротворенной. Только в последние несколько недель она обрела какую-то часть себя. В небольшой светлой передней было немного мебели, но она была удобной и уютной. В комнате находились плетеный стул, недавно покрашенный в белый цвет, и замечательная старая кушетка, обтянутая новой материей нежно-голубых тонов. Везде были расставлены растения и старые сосуды с цветами. На стенах висело несколько ее любимых картин и купленный ею красивый, с великолепным узором ковер. В комнате находились несколько медных горшков, расположившихся на каминной подставке, латунные подсвечники, стоящие на маленьком деревянном обеденном столике, достаточно большом для двоих, а также небольшая бронзовая люстра, которая сама по себе являлась украшением этой комнаты. Дина сама сделала занавески из накрахмаленного кружевного материала, который нашла в чемодане. Она выглядела так, как будто жила здесь в течение долгих лет. В доме находились две небольшие спальные комнаты: одну из них Дина украсила чудесными, в старом стиле обоями нежно-розовых тонов; в другой, рядом с ней, ничего не было, за исключением небольшой плетеной колыбели с верхом и лошадки-качалки, сваленных у двери.

Ким посмотрела вокруг оценивающим взглядом и расположилась на стуле.

— Я влюблена во все это, Дина. Могу я остаться?

— По крайней мере, на целый год. Но я думаю, ты скоро обнаружишь, что жизнь здесь имеет несколько изъянов. Горячая вода то появляется, то исчезает; чтобы разогреть духовку, иногда требуется целая неделя, окна расклеиваются, камин коптит… — Она ухмыльнулась. — Но я люблю этот дом. Разве он не похож на маленький игрушечный домик?

— Ты абсолютно права. Он мне нравится больше, чем мое жилище, которое малопривлекательно.

— Твой дом лучше, чем мой. Но с этим ничего не поделаешь. — Никто бы не поверил, что месяц назад она жила в роскоши. Казалось, она была бы совершенно счастлива оказаться там, где она была. — Кофе? — спросила Дина. Ким кивнула. Дина исчезла и затем вернулась с двумя дымящимися кружками.

— Ну, что новенького? — Но мольберт, стоящий в углу кухни, ответил за нее. Дина уже вернулась к своей работе.

— Я снова рисую. — Она выглядела счастливой и гордой.

— Да, я вижу. Что будешь с ними делать?

— Возможно, продам их. Я уже продала две или три. Они оплатили мне мебель, посуду, бумагу. — Три картины и бриллиантовые серьги с нефритом. Но она не сказала об этом Ким. И ей было наплевать на это. У нее ничего не осталось из того, что бы ей хотелось сейчас, кроме своего ребенка. Остальное для нее ничего не значило больше. Нисколько.

— Где ты их продаешь? — спросила Ким с вполне определенными намерениями, но Дина догадалась об этом.

— Не бери в голову. — Она ухмыльнулась и сделала небольшой глоток из своей кружки с чаем.

— Почему ты, по крайней мере, не позволишь ему продавать твои картины? Ведь тебе необязательно с ним видеться.

Ким видела его только на прошлой неделе, и он чертовски плохо выглядел. Она хотела сунуть ему адрес Дины, но знала, что не сможет сделать этого. Дина должна сама найти способ вернуться к нему. Если она когда-нибудь сделает это. Ким начала сомневаться в этом. Дина казалась счастливее, когда находилась одна.

— Почему ты, по крайней мере, не позвонишь Бену по поводу своей работы?

— Не глупи, Ким. Что это докажет? Я не могу. И скорее всего он плюнет мне в глаза, если я позвоню ему и попрошу заняться моими работами.

— Я сомневаюсь в этом. — Но, может быть, она была права. Он никогда больше не спрашивал Ким, как там дела у Дины. Между ними было молчаливое соглашение. Никто из них не говорил о Дине. Ким поняла. — Как дела у Марка? Ты что-нибудь слышала о нем?

Дина отрицательно покачала головой.

— Я звонила ему один раз после того, как поговорила с моим адвокатом. Он все понимает. Он действительно не может ничего возразить.

— Ты думаешь, он женится на этой девице?

Дина вздохнула и, улыбнувшись, подняла глаза.

— Возможно. Она живет вместе с ним в нашем доме. Но, я думаю, — улыбка медленно сошла с ее лица, — я думаю, это все явилось большим потрясением. Слишком многое произошло с нами за этот год.