Конец лета

– Давно ты чувствуешь себя такой несчастной?

Динна медленно кивнула и отвернулась к окну. Она думала о Бене.

– До этого лета я не осознавала, что я была очень одинока, почти все время одна, что мы проводили вместе очень мало времени, что между нами осталось мало общего. Я не осознавала, как мало ты меня понимаешь. Ты не знаешь, что мне нужно.

– И что же тебе нужно? – тихо и очень мягко спросил Марк.

– Мне нужно твое внимание, твое время, твоя нежность, твой смех. Я хочу, чтобы мы гуляли по берегу... – Последнюю фразу Динна обронила не задумываясь и только потом удивленно посмотрела на Марка. – Я хочу, чтобы ты интересовался моей работой, потому что она для меня важна. Марк, я хочу быть с тобой, а не проводить все время дома сама с собой. Как ты думаешь, что будет теперь, когда Пилар не стало? Ты опять будешь уезжать на месяцы, а что делать мне? Сидеть и ждать? – Динна содрогнулась от одной только мысли о подобном существовании. – Я больше так не могу. И не хочу.

– Тогда что ты предлагаешь?

Марку хотелось, чтобы Динна заговорила о разводе первой.

– Не знаю. Мы можем покончить с нашим браком. А если решим оставаться мужем и женой, наша жизнь должна измениться, особенно после того, что произошло.

Динна мысленно ужаснулась собственным словам. Если она останется женой Марка, то не сможет быть с Беном. Но Марк – ее муж, мужчина, с которым она прожила восемнадцать лет.

Марк казался раздраженным.

– Ты хочешь сказать, что хотела бы ездить вместе со мной?

– А почему нет? Она же с тобой ездит, не так ли? – До этого Динна наконец додумалась. – Почему я не могу?

– Потому... потому что это неразумно и непрактично.

И дорого.

И потому что тогда он не сможет брать с собой Шанталь.

– Дорого? – Брови Динны поползли вверх. – Ну-ну. Интересно, она сама за себя платит?

– Динна! Я не собираюсь обсуждать с тобой это!

– Тогда зачем мы сюда приехали?

Динна прищурилась, ее глаза на бледном осунувшемся лице горели.

– Мы приехали отдохнуть.

Марк произнес это как монарх, как король. Тема закрыта.

– Понятно. Значит, нам только и нужно, что продержаться эти два дня, оставаясь вежливыми друг с другом, а потом мы вернемся в Париж и будем делать вид, что ничего не случилось. Ты вернешься к своей подружке, а я – в Штаты, и все пойдет по-прежнему. Интересно, на сколько ты планируешь остаться в этот раз? На три недели? На месяц? На шесть недель? А потом ты снова уедешь неизвестно на какой срок, неизвестно с кем, а я буду торчать одна в этом чертовом музее, который называется нашим домом, и ждать твоего возвращения. Снова одна, черт возьми. Одна!

– Неправда.

– Так и есть, и ты сам прекрасно это понимаешь. Хочу тебе сказать, с меня хватит. Что касается меня, прежняя жизнь закончилась.

Динна порывисто встала, собираясь выйти, но от резкого движения у нее закружилась голова. Она остановилась и посмотрела вниз, держась за кресло.

Марк внимательно наблюдал за ней. Сначала он молчал, но в его взгляде читалась тревога.

– Что случилось?

– Ничего. – Динна выпрямилась и сердито посмотрела на Марка сверху вниз. – Просто я очень устала.

– Так отдыхай. Пойдем, я покажу тебе нашу комнату. Марк бережно взял ее под руку и проводил по длинному коридору в противоположную часть дома.

Они заняли хозяйскую спальню – роскошные покои, декорированные шелками цвета клубники и сливок.

– Динна, тебе лучше прилечь. – Она выглядела все хуже. – А я пойду прогуляюсь.

– И что потом? – Динна легла на кровать и посмотрела на Марка с несчастным видом. – Как нам быть дальше? Марк, я больше так не могу. Я не хочу играть в эти игры.

Марк испытал большое искушение притвориться непонимающим, спросить: «Какие игры?» – и все отрицать. Но он промолчал, и Динна продолжала говорить, глядя ему в глаза:

– Я хочу знать, что ты чувствуешь, что ты думаешь, что собираешься делать дальше. Что изменится в моей жизни – кроме того, что у нас больше нет Пилар? Я хочу знать, собираешься ли ты продолжать встречаться с любовницей. Я хочу услышать все то, что, по-твоему, было бы грубо произносить вслух. Марк, скажи все прямо сейчас, я хочу это услышать.

Марк кивнул, молча пересек комнату и остановился у окна, глядя на расстилающиеся вдали пологие холмы.

– Мне нелегко говорить о таких вещах.

– Я понимаю, – мягко сказала Динна. – Половину времени, что мы прожили в браке, я не была уверена, что ты меня любишь.

– Я всегда тебя любил, – сказал Марк, не оборачиваясь; Динна видела только его спину. – И всегда буду любить.

Ее глаза защипало от слез.

– Но почему? – Ей было трудно говорить. – Почему ты меня любишь? Потому что я твоя жена? По привычке? Или потому, что ты действительно что-то ко мне чувствуешь?

Но Марк-Эдуард не ответил, он только повернулся к ней, и Динна увидела, что его лицо искажено болью.

– Динна, нам обязательно нужно копаться в этом сейчас? Когда после... после смерти Пилар прошло еще так мало времени? – Марк задрожал всем телом. – Я не могу, просто не в состоянии...

И он вышел из комнаты. Через некоторое время Динна увидела в окно, как он понуро бредет по саду. Стоило ей на него посмотреть, как ее глаза снова наполнились слезами. Последние несколько дней она чувствовала себя так, словно ее жизнь кончена. О Бене в эту минуту она даже не вспомнила, все ее мысли были только о Марке.

Марк отсутствовал больше часа, а когда вернулся, Динна спала. Даже во сне ее лицо казалось изможденным, вокруг глаз темнели круги. Впервые за много лет Марк видел ее без макияжа, и по контрасту с алым шелком покрывала на кровати ее бледное лицо казалось почти зеленым. Марк вышел из спальни, миновал коридор и зашел в кабинет. Сев за стол, он некоторое время сидел неподвижно, глядя на телефон, затем, словно по обязанности, медленно поднял трубку и набрал номер.

Шанталь ответила после третьего гудка.

– Марк-Эдуард?

– Да. – Он помолчал. – Как ты?

«Зачем я позвонил? А вдруг Динна проснется?»

– У тебя какой-то странный голос. Что-нибудь случилось?

– Нет-нет, ничего не случилось, просто я очень устал.

– Это естественно. Вы поговорили?

Как же Шанталь настырна. Раньше Марк не замечал за ней такой особенности.

– Вообще-то нет, так, немного.

– Догадываюсь, как тебе должно быть трудно.

Шанталь вздохнула.