Конец пути
Шрифт:
– Мы вроде неплохо жили вместе.
По лицу Маши пробежала тень. Она убрала руку и строго сказала:
– Глеб, ты выпил слишком много водки с тоником.
– Маш, я серьезно.
– Серьезно ты сможешь
– Да… – Он вздохнул и посмотрел на пылающие поленья камина. – Наверное, ты права. Останешься со мной?
Маша поднялась с подлокотника.
– Мне пора, Глеб. До свидания!
– А если я спрошу завтра? – спросил он вместо прощания.
– Тогда и ответ ты получишь завтра. Позвони мне, когда протрезвеешь.
Маша повернулась и вышла из комнаты.
Когда в прихожей хлопнула дверь, Глеб поставил стакан на пол, наклонился к журнальному столику, пододвинул к себе ноутбук и щелкнул пальцем по кнопке «enter».
Экран осветился. На нем появилось письмо, которое Глеб написал перед самым приходом Маши, но не успел отправить. В окошке «получателя» числилось двадцать адресов. Пятнадцать из них принадлежали главным редакторам федеральных российских изданий.
Глеб пробежал глазами по тексту письма, глянул на пристегнутые файлы и усмехнулся. Он не без удовольствия представил себе, какая
суматоха поднимется, когда результаты его журналистского расследования будут обнародованы.Какие «сиятельные головы» полетят!
В ушах у него предостерегающе зазвучал голос одного из друзей-журналистов:
«Глеб, если ты обнародуешь эту информацию, ты фактически подпишешь себе смертный приговор. Прошу тебя, никому это не показывай. Говорю тебе как друг. Я не хочу плакать на твоих похоронах».
– Надеюсь, что не придется, – сказал Корсак, подвел курсор к кнопке «отправить» и клацнул клавишей.
«Письмо отправлено!» – высветилась надпись на экране монитора.
Корсак откинулся на спинку кресла и сладко потянулся. Завтра будет большой «бада-бум», и его голова вряд ли усидит на плечах. Но пока жизнь продолжается.
О, да, жизнь продолжается!
Он усмехнулся своим мыслям, опустил руку, нашарил на полу стакан и залпом допил коктейль. Еще минуту Глеб сидел в кресле, щуря глаза, как довольный кот, и наслаждаясь теплом и уютом. А потом поднялся и отправился на кухню – смешивать себе новый коктейль, который, несомненно, будет вкуснее предыдущего. Ведь иначе и быть не может.