Конец радуг

Тревожное извещение!

Он прервал связь и оказался в своей комнате.

Внизу Боб вышел из гостиной. Он стоял перед дверью Элис и тихонько стучал. Насколько Роберт мог судить, ответа не было. Через минуту Боб опустил голову и ушел прочь. Роберт проследил, как он поднимается наверх. Звуки шагов послышались в коридоре. Боб постучал в дверь Мири, как делал это почти каждый вечер. Неразборчивый разговор, потом голос Мири:

– Спокночи, пап.

Впервые Роберт услышал, чтобы Мири так называла Боба.

Шаги Боба приблизились, он остановился у двери Роберта, но ничего не сказал. Роберт смотрел на него сквозь стену и видел, как Боб повернулся и исчез в уединении главной спальни.

Роберт ссутулился над столом и уставился вниз, на первый этаж. Элис редко когда засиживалась, если Боб уже лег спать. Конечно, сегодня вечер не обычный. Черт побери, вот собрался с духом совершить семейное предательство, и судьба тут же подкидывает проблемы на пути твоего недостойного намерения. Но если даже Элис устроится на ночь в кабинете, в конце концов она же заглянет в ванную?

Прошло двадцать минут.

Дверь Элис открылась, она вышла, повернулась к лестнице. Иди ты в ванную на нижнем этаже, чтоб тебя черти взяли!

Она повернулась снова и стала сердито расхаживать по гостиной. Расхаживать? В каждом движении была точность и сила, как у танцора или каратиста. Не как у бесформенной неуклюжей Элис Гонг Гу с нежным круглым лицом в мешковатой одежде. И это еще был реальный вид. Ее истинное лицо, пусть даже искаженное страданием и покрытое испариной. Хм… Роберт попытался посмотреть на ее скользящий танец крупным планом. С Элис капал пот, платье ее промокло, будто она только что закончила долгий отчаянный бег.

Как Карлос Ривера.

Не может быть! Элис никогда не влипала в иностранный язык или конкретную специальность. Ни в какую конкретную специальность… но он вспомнил веб-дискуссию по поводу СО. Что там насчет немногих особенных людей, которые могли «обучаться» более одного раза, становиться еще более мультиодаренными, пока наконец побочные эффекты не уничтожали их? В какой колее «застрянут» такие калеки, если можно попасть в десятки?

Скользящий танец Элис сделался медленнее, потом прекратился. Минуту она постояла, склонив голову, плечи ее поднимались и опускались в тяжелом дыхании. Потом повернулась и медленно пошла в нижнюю ванную.

Наконец-то, наконец. И сейчас мне полагается испытывать колоссальное облегчение. Вместо этого в сознании билось откровение. Это объясняло столько загадок. Это противоречило определенным уверенностям. Может быть, Элис за ним и не охотилась. Может быть, она не больше враг ему, чем все прочие обитатели дома.

Иногда вещи не таковы, какими их видишь.

Было тихо. Старый дом в Пало-Альто наполнялся к вечеру тихими скрипами и стуками, и иногда компьютер Боба играл украденные мелодии. А здесь сегодня… ну, нет, какие-то случайные звуки были, дом устраивался поудобнее в прохладе вечера. Постой! Глядя на вид электрики-сантехники, Роберт заметил, как включился один из водонагревателей. Слышно было, как течет вода.

И уже не в первый раз Роберт задумался, что там за колдовство в этой серой коробочке. Она не включила домашних сторожевых псов. Может быть, там вообще не электроника, а рычажки с колесиками девятнадцатого века, приводимые в действие стальной пружиной? Но она еще и исчезла от взгляда невооруженных глаз Роберта. Это что-то новое, не визуальный трюк. Может быть, у коробки выросли ножки и она уползла прочь. Но – чем бы она ни была – что она сделает? А что, если Незнакомцу не нужна капелька крови? Что, если лужа крови устроит его больше? Роберт на миг застыл столбом, потом резко вскочил на ноги – и снова застыл. Я ведь совсем отчаялся. Правдоподобность – дело десятое, если жертва так сильно хочет верить, что правда именно такова, как говорит лжец. Потому Незнакомец и высмеял мысль, что покушение на Элис стоило бы таких хлопот. И я, отчаявшийся дурак, улыбался и дал себя убедить!

Роберт вылетел из комнаты, побежал по лестнице вниз, пронесся через гостиную, ударил в дверь ванной.

– Элис! Э…

Дверь открылась. Элис смотрела на него чуть расширенными глазами. Он схватил ее за руку, вытащил в холл. Элис не была крупной, вытащить ее было легко. Но она повернулась, нарушив его равновесие, ноги их переплелись, и Роберт влетел в дверной косяк.

– Что? Это? Значит? – спросила она раздраженно.

– Я… – Роберт глянул поверх ее плеча в ярко освещенную ванную, потом снова на Элис. Она теперь была в халате, и короткие волосы выглядели, как после мытья.

И цела. Никаких луж крови… разве что там, где я головой в косяк влетел.

– Роберт, ты цел?

Кажется, тревога взяла верх над раздражением. Роберт ощупал затылок.

– Я? Да. Я теперь устойчив к повреждениям.

Он вспомнил, как бежал по лестнице. Даже в семнадцать лет он никогда не перепрыгивал через четыре ступеньки сразу.

– Но…

Элис явно больше всего тревожилась о его ментальном состоянии.

Все в порядке, моя невестка. Я думал, что предотвращаю твое убийство, а теперь вижу, что это была ложная тревога.

Почему-то ему казалось, что такие слова никто не сочтет. Так чего это он среди ночи ломится в дверь?

– Мне… гм… мне просто надо было в туалет. Ее сочувствие покрылось коркой льда.

– Тогда не смею вас задерживать, Роберт.

Она повернулась и направилась вверх по лестнице.

– Что там, Элис?

Это был голос Боба сверху. У Роберта не хватило смелости оглянуться, но он вполне мог себе представить и глядящую вниз Мири. Войдя в ванную и закрывая дверь, он услышал усталый голос невестки:

– Ничего, Боб. Всего лишь Роберт.

Несколько минут Роберт посидел на унитазе, ожидая, пока утихнет дрожь. Может, здесь и осталась бомба, но если она взорвется, то разнесет на клочки только виноватого.

И коробочки, которая была центром этой комедии, у него тоже нет. Когда он покажется в библиотеке, руки у него будут пусты. И что?

Роберт встал, заглянул в реальное стеклянное зеркало. Полюбовался своим отражением с перекошенной улыбкой. Может, принести им фальшивку – заметит ли Томми вообще? А что до Таинственного Незнакомца, то его чары скорее всего рассыпались… вместе с надеждой.

Его взгляд упал на полку. Там, чуть поодаль от беспорядка флаконов и прочего, стояла серая коробочка. Когда Элис выходила, коробочки здесь не было. Боб протянул к ней руку – пальцы коснулись теплого пластика. Это не иллюзия. Загадка похлеще, чем все эти мелькания и блестки, к которым он как раз стал привыкать.

Роберт сунул коробочку в карман и тихо вернулся к себе в комнату.

17 АЛЬФРЕД ВЫЗЫВАЕТСЯ ДОБРОВОЛЬЦЕМ

Гюнберк Браун и Кейко Мицури. Верховные чины каждый в своей службе. Ваз отслеживал их еще со студенческих лет. Он знал о них больше, чем они даже могли себе представить – одно из преимуществ глубокой старости и более чем хорошей системы связей. В некотором смысле он был их проводником в карьере, хотя ни они, ни их ведомства об этом не подозревали. Они не были предателями ЕС или Японии, но Альфред понимал их настолько хорошо, что мог исподволь ими руководить.