Конец рода Шосе. Начало

Тэймэй вышла из кабинета со смешанными чувствами, разговор с матерью давно уже перестал быть разговором матери и дочери. Стать членом рода Шосе значит перестать быть членом Императорской семьи, Хаона практически прямым текстом сказала, что и брат, и сестра не хотят видеть ее подле себя в будущем.

Конец интерлюдии.

Жду ваших комментариев)

Глава 18

Поездка в столицу была омрачена телефонным разговором с Чихеро, мы долго разговаривали. В тылу со связью все было отлажено как часы и проблем не возникало, первым делом я пытался связаться со своими родными, но выход во всемирную сеть был перекрыт, имелась только внутренняя сеть «Интернет Империи». А позвонить даже по спутниковой связи не могло быть и речи, так как гражданские спутники глушились, но вот внутренняя связь была налажена. Когда я отлеживался в госпитале целых шесть дней мне пришел приказ об увольнительной на две недели после выписки из госпиталя, а вместе с ним письмо с приказом уже от моей будущей жены, и не я ее так назвал, она сама себя в письме так называла. Странно, с этими письмами у меня сразу возник закономерный вопрос зачем ей писать их, тем более от руки, и я сразу нашел ответ на этот вопрос, она знает что я сказал Чихеро что мне приятней получать письма написанные от руки, хоть и идут они несоизмеримо долго. Из этого следует два вывода: первый, я под пристальной слежкой, и все мои слова и действия анализируются и передаются Тэймэй, и второй вывод, ей зачем-то надо чтобы я не испытывал к ней ненависти или, по крайней мере, она пытается незаметными на первый взгляд действиями завести со мной диалог, не жертва и убийца, а диалог двух взрослых людей, которые просто могут убить друг друга в любой момент, и, как мне кажется, она собирается меня использовать. И отпуск, который я практически обязан провести в столице, и, как мне рассказала Чихеро, у нее состоялся разговор с принцессой, которая отправила ее как подчиненную в другой регион Империи для плановой инспекции подразделения полиции, что сейчас должна отслеживать дезертиров, которые, конечно, были, и которых я практически не осуждал. Дезертирами были пустые и им грозил как срок, так и становление безвольной марионеткой, что возможно страшнее смерти, ведь он пойдет теперь в бой не смотря ни на что и то от чего он бежал станет его постоянной реальностью. А те мясорубки, что случалось мне видеть и и порой приходилось самому их создавать, говорили мне о многом, что дезертирство — это не самый худший грех, страшно видеть как ворвавшийся в строй или в окоп владеющий высокого дана становится практически аватаром бога, когда ничто не способно его убить и бежать от него бессмысленно, и все это вдобавок к более привычным вещам для моего мира как мины и бомбардировка. А в плен сдаваться пустым не следует, они знают что с ними могут сделать, и истории о том как сын, ушедший на войну, возвращается уже в форме врага и вырезает свою семью не просто легенды или исключения, а суровая реальность. И потому частенько дезертиры дают бой и живыми не даются, а полиция несмотря ни на что не очень спешит их отлавливать. А Императрица не хочет задействовать поисковых марионеток, так как население, как пустые, так и владеющие, побаиваются того что около их домов будут непрестанно что-то выискивать Имперские ищейки, что имеют право, а главное возможность атаковать любого поданного Империи.

Самолет немного тряхнуло и тем самым я вернулся к мыслям о Чихеро, перестав думать о судьбе дезертиров. Чихеро пребудет в столицу только в последний день моего отпуска и, как по секрету она мне рассказала, принцесса ПОПРОСИЛА её дать ей возможность и время наладить со мной отношения, и Чихеро не смогла отказать, мой лучик видать что-то скрыла от меня, но я думаю смогу ее допросить и лучик мне все расскажет.

— Господин Шосе. — Обратился ко мне военный, что исполнял в этом грузовом самолете с небольшим отделом для пассажиров роль стюарда, с автоматом на перевес. — Скоро будет посадка самолета, и так как вас будут встречать с земли попросили напомнить вам о том, что вас будут как встречать так и снимать десятки камер.

— Да помню я об этом. — Буркнул я на вмиг побледневшего солдата. — К посадке и выходу я буду готов, так и передай этим, кто решился мне в третий раз за этот полет напомнить о том что меня встречают.

Смотря на то как стюард бежит в кабину к пилотам лихорадочно сжимая рукоять автомата я подумал о том что зря злюсь и пошел в грузовой отсек облачаться в свой бронекостюм, в котором я должен выйти к встречающим и про что мне уже несколько раз напоминали и несколько раз также напоминали что на мне недолжно было быть шлема, а Тэймэй по видеосвязи перед полетом меня инструктировала и не один раз напоминала что я должен действовать так, как будто наша встреча очень желанна, и на моем лице должна быть улыбка. Бледноватый генерал Кьято отчитывался принцессе о том, что улыбка моя не неотразима не из-за того, что стоматологи плохо работали, а потому что я воин и совершенно нормально что моя улыбка больше пугает и похожа на оскал. Генерал сообщил мне что ему прилетело от принцессы за то, что отпустил меня и только под конец ко мне подоспела подмога. Уже на следующий день после схватки у меня состоялся с генералом Кьято серьезный разговор о том, что наш отряд был уничтожен по наводке из части, он был удивлен тому что я догадывался об этом и что я пошел мстить входило в планы генерала. Он надеялся, что на меня будет объявлена охота и тот что информировал противника должен выдать информацию что я выдвинулся мстить. Генерал смог вычислить крысу, но он слезно просил не узнавать кто это и заверил что лично казнит предателя. Когда я садился в самолет то видел, как казнят того манипулятора что помогал мне абстрагировать свое сознание от ужасов войны и которого стошнило от тех воспоминаний что я ему передал, не получилось у генерала сыграть в двойного агента и я смотрел как несколько манипуляторов подавив силу предателя, наблюдают как генерал Кьято отсекает ему голову, а рядом с ним стоит на костылях Амайя и плюёт на тело предателя.

Зайдя в грузовой отсек, я увидел, как Токо счищает ту краску что нанесли на мой доспех по просьбе принцессы, никаких цветов Империи на моём доспехе не будет, только вороненая сталь, никаких золотых цепочек и плащей бордового цвета. Только вороненая сталь и мои плети, что как щупальца торчат из спины. На этом доспехе я решил поставить четыре толстых плетей, что больше предназначались для передвижения, а ручные пока решено было не устанавливать.

— Токо, все готово? — Мой личный механик встрепенулся.

— Господин лейтенант, а вы точно не хотите скрывать пробоины и помятость бронекостюма? — Спросил он, посматривая на измятые пластины, что я решил не заменять, так как они верно могли послужить, а я очень не доверял тем пластинам метала что мне были предложены на замену. — Да и не понимаю я, красиво ведь получится, вы в цветах Империи, в плаще и с гербом, вашим личном гербом.

Я смотрел на мечтательно закрывшего глаза механика и кашлянув начал облачаться сам в доспех.

— Токо, я в бой хожу без цветов Империи, цепочек и плащей. — Механик вздрогнул, выныривая из своих мечтаний о том, как бы я выглядел перед толпой разодетый как хотела Тэймэй.

— Ну вы же не на фронте. — Механик все же сподобился помочь мне, хоть, в принципе, с помощью своих плетей я мог бы и сам облачится.

— Вот именно, Токо, здесь может быть еще опасней, поверь мне. — Самолет начало понемногу трясти, и я уже был готов к посадке. — Как думаешь, мне простят если возьму парочку кумулятивных снарядов и пулемет.

— Господин лейтенант, я думаю что пулемет уже будет перебором, а парочку кумулятивных я вам в подсумок уже положил. — Хитро улыбнулся механик. Ох, все же он не такой уж и безнадежный мечтатель.

Выходил я из грузового отсека самолета, а передо мной стояла толпа, на земле была расстелена дорожка и на её конце в белом кимоно с нежно розовым оттенком стояла принцесса Тэймэй. Играл пафосный Имперский гимн, повсюду звучали щелканье фотоаппаратов, как же мне было неуютно без своего шлема.

— Я приветствую тебя, мой воин. — С небольшим поклоном произнесла и протянув ко мне руки продолжила. — Я рада твоему возвращению, поприветствуй собравшихся и обними наконец меня после столь долгой разлуки.

Удар кулаком в в бронированную пластину моего доспеха прозвучал как удар в колокол, глухой, мощный и уверенный, вот воинское приветствие Империи. Звучное. Простое и понятное всем и каждому.

— Во славу Империи! Жизнь отдам за ее благополучие. — Мой громогласный голос эхом раздался по толпе, в тиши я слышал как восторженно повторяют мои слова. Внутренним зрением я видел как многие украдкой бьют себя в грудь, словно вторя мне.

Шаг в сторону принцессы и вот она уже в моих объятиях, миг и она уже в моих руках, а плети словно ноги подняли меня над толпой, и вот я уже возвысился на три метра над толпой, что застыла в немом состоянии и пожирали восторженно меня глазами.

— Не урони меня! — Пискнула милашка и крепко схватилась за вороненый метал. — Держи меня крепко-крепко, безумный Шосе, и не урони.

— Не уроню. Ну что, пошли к машинам? — Я уверенно зашагал на своих щупальцах, в бою зигзагами да с кульбитами носился, а тут пройти всего ничего, и машины, я видел что к ним вела дорога из ковров, и по тому как в меня пытались докинуть лепестки цветов я шел в правильном направлении. Лепестки алых и белых цветов повинуясь моей воли начали подыматься в воздух и кружить вокруг нас и моих плетей, что медленно и плавно передвигались.

— А речь? Свою то я произнесла, а ты нет! — Пискнула принцесса, прижавшись к моей груди и боясь даже глазом посмотреть вниз.

— Действия за место тысячи слов. — Проговорил я немного ускоряясь, не хотел я выступать с пафосной речью перед толпой, что собралась, претила мне одна мысль об агитации и идеализировании той мясорубки что происходит на фронтах.

— Придушу. — Прошипела милашка. — Вот спустимся и обязательно придушу, но ты держи меня крепко, ради богов, Шосе, только не урони меня, пожалуйста, молю тебя.

— Да не бойся ты, ваше величество, я на руках переносил столько народу что всех и не упомнишь. — Принцесса казалось впервые увидела меня и уставилась удивленными глазами.

— Так я не первая?! — Возмущению в её голосе не было предела, и она в порыве чувств взглянула вниз и увидела как мы уже спустились на землю около здоровенного бронетранспортера, я уже стою на ногах, а плети свились за моей спиной. Принцесса резво спрыгнула с моих рук и величаво отряхнув кимоно величественно прошествовала в открытые охраной двери бронетранспортника.