Конец рода Шосе. Начало

— В порядке. — Амайя повернулась к Этсуко. — Полковник Райдзин, полагаю нам пора покинуть город?

— Да-да, пора. — Этсуко нервно посмотрела вдаль. — Распадчики постарались на славу, надеюсь теперь они смогут контролировать первородную тьму что сейчас там беснуется.

По городу мы передвигались особо не скрываясь, всего пару раз мы вступили в бой, повсюду царил Хаос, люди пытались спрятаться, я видел, что многие опять побежали к портам, но, как сообщила Этсуко, она удачно потопила сухогруз, перекрыв тем самым пролив, и выход в море был невозможен крупным судам, а с мелкими, что сейчас попытаются улизнуть, разберутся оставшиеся корабли Империи, которым по силам уничтожить маломерные суда. По мере продвижения к нам присоединялись разрозненные группы отряда, что выполняли свои задачи. Многие понесли потери и практически все странно посматривали на меня, один владеющий психокинетик рассказал когда мы уже выбрались из города и начали ждать эвакуации от основных сил Империи, что подошли к городу вплотную и начали массированную бомбардировку, что все военные сперва хлынули в порт, да так что образовался затор, а когда прошло около полу часа они побежали обратно в город, как будто за ними кто-то гнался, они никак не могли проследовать мимо меня, Этсуко не скрывала ото всех что именно я в одиночку перекрыл подход к порту и держал оборону. Мне нечего было ответить о том, что там происходило, сославшись на временную потерю памяти. И все уже решили, что и правда, это всего лишь совпадение, а я начал пытаться вспомнить что же происходило, так как я подозревал что в какой-то момент у меня могли быть провалы в памяти, то что я помнил это было малой крупицей того что происходило, как заговорил один из манипуляторов.

— Я тоже посчитал что это странно и поймал пустого, да и прочел его память. — Седой старец, которого несли его марионетки, достал трубку, и пока все ждали, когда он заговорит, он неспешно раскуривал трубку и после того как несколько раз затянулся и выпустил пару сизых колец дыма заговорил вновь. — Там был демон, что сейчас скрывается под личиной Дэйчиро Шосе. То, что я видел объясняет почему память отказывает ему вспоминать что он творил там, боевое безумие малоприятная вещь, а когда еще касанием взламываешь десятки людей подряд, да и летаешь не касаясь земли, когда тебе не ровня десяток, атакующих тебя владеющих понимаешь, что не просто так оттуда бежали. Дэйчиро, вы по праву носите звание Демона, оно и только оно отражает вашу сущность, и я рад что вы на нашей стороне, а не на их.

Старик кивнул в сторону полыхающего города, и как-то пронзительно на меня посмотрев вдруг отвернулся, проворчав о том, что война это дело молодых, а ему пора на покой, а то он видит в людях уже то чего быть не может в мире.

Конец главы двадцать третьей.

Глава 24

Города пошли сплошным потоком, после возвращения к своим и после подсчета уцелевших нам дали отдохнуть семь часов, а наутро подняли тех, кто не ранен и приказали готовится к штурму следующих трех городов. Этот же город стал пепелищем, и солдаты всю ночь говорили о том как будут возрождать его и какие улочки уютные будут, а кто родом из этих мест пытался даже не умея рисовать вспомнить и отобразить на бумаге город.

Отряд хотел уйти без меня, несмотря на то что доспех вытерпел практически без пробития все что прилетало в меня, но трещины в костях все же было сотрясение средней тяжести, но не мог я лежать в госпитале под присмотром особо приветливых медсестер, носивших при вечернем обходе столь короткие халаты. К своему телу я их не подпустил, но когда я выходил по утру к своему отряду, об отходе которого мне рассказал Токо, на моей шее словно украшение висела одна из особо наглых девушек, не хотелось мне вмешиваться в ее разум, а ее мысли о том как она окрутит тупоголового физика мне были противны, хоть и не буду отрицать что методы были заманчивы. Забинтованный по обыкновению более чем полностью я встал в строй, слыша, как пыхтит Токо, таща по ухабам бездорожья тележку на которой лежал мой доспех, он не смог полностью его отремонтировать и все плети уже были сняты, но все же он мог выдержать недолгую схватку. Полковник Этсуко грозно чеканя каждый шаг прошествовала вдоль строя, вглядываясь в лица нашего маленького отряда, нас была сотня, а сейчас в строю двадцать девять. Так как я немного опоздал, снимая полуголое украшение, то встал последним, и на мне то Этсуко и встала как вкопанная, а её рука потянулась к рукояти металлического прута, что висел на ее поясе вместе с крупнокалиберным пистолетом производства оружейника Каори Шосе.

— Лейтенант Дэйчиро Шосе, вы уверенны что способны полноценно сражаться и не будете обузой? — Немного высокомерно произнесла Этсуко и вдруг повернула голову услышав всхлип в стороне от отряда. И увидела мое украшение, что была в метрах пятидесяти от нас, и она силилась натянуть свой халатик пониже, при этом рыдала словно провожала на смерть любимого, и, что больше всего меня поражало, она реально так думала, и спроси ее сейчас она ответит, не кривя душой, что ждала и любила только меня. Женский ум для меня загадка. Не знаю, что подумала Этсуко, но она по-отечески улыбнулась и спросила. — В госпитале хоть все живы?

— В госпитале пострадавших среди медперсонала нет, выбито четыре двери и одна винтовка согнута в знак… — Я задумался и вздохнув продолжил. — В неприличный знак она согнута.

— Ну и ладно, надеюсь тебе достаточно будет семи часов для ремонта брони? Без брони ты останешься с основными силами, тебе все понятно, лейтенант? — Строго посмотрела моя бабушка, что является истинной железной леди, хоть и немного ветреной, у сестренки ветреность наверняка досталась от бабули Этсуко.

— Так точно, полковник Райдзин! — Браво выкрикнул я, а сам старался не сплюнуть кровью так как раскаленный воздух все же повредил мне горло, и оно теперь кровоточило.

Города брали штурмом по нескольким причинам, там находились судостроительные заводы, так нужные Империи, а также там было много сильных владеющих, но и это было не главное, там были живы практически все местные жители. Было страшно, иногда больно, но все же мы взяли их, на мне прибавилось шрамов, одна шальная пуля пробила Этсуко плечо, и когда я прорвался к ней из моей бабушки вытекло порядочно крови, а защищавшая щитами ее Амайя чуть не лишилась ног от взрывов кумулятивных снарядов, психокинетик, что входил в их тройку, умер первым, я вынес их из города, который смог успешно отбить штурм, это было по утру. А ночью я вернулся в город, Я не был зол или в ярости, бой, просто бой. Утром я сам открыл городские ворота, а после пяти часов боёв город пал под натиском наших войск, и что было самым забавным тогда когда я открывал ворота опешившей пехоте и бронетехнике на лице моём была усмешка, в первых рядах сплошняком стола техника на которой был мой личный знак, а на форме на груди тех что сидели на броне также огнем горел демон сделанный из красной меди. Генералитет, что командовал операцией, знал про то что ночью в городе проходили бои, но по каким-то причинам они дождались пока настанет утро.

В лагере меня ждала моя бабушка, что теперь была одета в цветастое кокетливое платье, которое больше подошло бы для прогулок в парке, она была не одна и мило беседовала с девушкой, на плечах которой горели генеральские погоны. Тэймэй мило общалась с Этсуко, яростно при этом жестикулируя, и только половина этих жестов были культурными, и что удивительно бабушка от нее не отставала даже с одной рукой, по крайне мере в неприличных жестах в сторону города так точно, и общались они под хмурым присмотром Амайи, что стояла на костылях в паре метрах от меня. Хорошо, что я практически ничего не слышал, взрывы и удары пустотника повредили мои барабанные перепонки, а вот то что я видел это было плохо, а то что я умел читать по губам и того хуже, откуда принцесса знает такие слова так и осталось навсегда для меня загадкой и я славлю богов что половину слов и так и не разобрал, а когда на меня по всей видимости кричали сзади лучезарно улыбалась счастливая бабушка.

Госпиталь, боги, вот тут-то я понял, что я на грани. Пока Токо автогеном с трудом срезал весь измятый и в пробоинах доспех, стараясь не задевать парочку штырей что во мне торчали, все таки Я еще слабоват чтобы сражаться с девяти или даже десятиданновыми владеющими что действуют слаженно, я несколько раз перехватывал в бою контроль, но все же я неплохо так ослабил оборону города, о чем мне лично доложили Несущие знак Демона на груди и вручили лично в руки принцессе Тэймэй ключи от города, причем это единственный город что пал и точно был взят в основном усилиями пустых, а не владеющими как обычно, и, как мне сообщили, имена пустых и, что важно, владеющих, что взяли город, будут выбиты на обелиске у входа в город. Именно у тех ворот что я открыл его и установят, но все это я узнаю после операции.

А сейчас с меня срезали шлем, что превратился в измятую кастрюлю,а не в элемент высококлассной брони. Не обошлось без эксцессов, не знаю, как, но в палатке, где меня разоблачали, находилось мое украшение, и она не выдержала и упала в обморок, Тэймэй же лишь что-то пробурчала про то что веревочка ослабла, на которой мои уши и держатся, и взяв бинт она прижала к голове мои уши несколько раз обмотав бинт вокруг головы. На просьбу посмотреть на себя в зеркало Тэймэй отрицательно покачала головой и сказала мне что лично будет ассистировать хирургу, что для меня оказалось сюрпризом. Это уже там, на операционном столе, выковыривая из меня пули и осколки Тэймэй рассказывала о том почему она сведуща в хирургии, не стесняясь хирурга, который, как я понял, состоит в ее команде и прибыл с ней из столицы, и если его не было бы, то она сама бы занялась мной. Для принцессы сперва готовилась немного другая роль и она усиленно изучала медицину. В том числе и полевую хирургию, благо сила манипулятора ей прекрасно в этом помогла, так что операция по извлечению черного и цветного лома из плохо прожаренной моей тушки проходила руками принцессы под одобрение старика, подозрительно похожего на Харуки Сиоко. Но возможно меня подводят глаза или сотрясение открыло ту рану, что так и не хотела заживать и рубцеваться.

Хирург все отдергивал принцессу, все норовившую мне дать еще один подзатыльник, а повод она находила, и первым стало то что она обнаружила что я плохо её слышал из-за засохшей крови в ушах, как потом оказалось по крайней мере одна барабанная перепонка была практически невредима, но совершенно не рада тому как в нее ударил разъярённый крик милашки. От чего я сразу оглох, но слышал все равно намного лучше, чем когда кровь заткнула мне ухо. Шили и резали меня пару часов, а когда я уже лежал в палатке и подумывал как ударить милашку так чтобы швы не разошлись она совещалась с хирургом какому мяснику отдать мое личико, ведь уши она пришила обратно, и хоть они немного синеваты, но все же кровь пошла и отторжения тканей не было, тут же они решали какому кукловоду отдать мои кости для правки, так как хирург сказал что проведенная работа Харуки Сиоко прекрасна и не стоит оскорблять мастера и искать более достойного мастера, конечно если сама мастерица пилы и молотка не возьмется за тонкую настройку организма, рявкнул я тогда будь здоров, да так что мне Тэймэй кинулась забинтовывать уши чтобы не отвалились. Вот тогда и было вручение ключей от города, конечно все происходило снаружи и меня вынесли наружу вместе с койкой, к которой я был привязан, и по приказу Тэймэй меня развязали только когда вынесли перед небольшим строем победителей. Ключ нес двухстихийный владеющий, в форме словно новой, но вот ленточку от ключа держал пустой, седой мужчина в грязной форме механика прихрамывающий на обе ноги, но он нес ленточку! Он протянул эту ленточку самой принцессе! А на его груди огнем горел медный слегка погнутый демон. Я даже увидел, как Тэймэй заметив значок коснулась подаренных мною ножей, которые горделиво висели на ее поясе выбиваясь свое грубоватостью и массивностью средь дорогих тканей и точеной фигурки милашки.