Конец сказки

– С чем? – глаза Бонифацкого полезли на лоб. Со стороны могло показаться, что он подавился рыбной костью из ухи и теперь нуждается в неотложной медицинской помощи. – С какими ножницами?! – выговорил он сипло.

– С маникюрными ножницами, Вацлав Збигневович, – уточнил Белый. – Жорик валяется в библиотеке, а ножницы у него – из сонной артерии торчат. Вот такая картина.

Сделав шаг назад, Бонифацкий ткнулся сгибами колен о кушетку и тяжело сел.

– Даже не лежит, а скорее, плавает, я бы сказал, – поправился телохранитель. – Яремная вена пробита, как Мурик сказал. Вы бы это видели…

Боник сразу решил, что совершенно не желает смотреть на мертвого Жорика, которому дорого обошлось последнее, данное Боником поручение. Неплохо было, как следует обдумать ситуацию, но на это не оставалось времени. Беглянку, которой по прихоти провидения удалось ускользнуть, мимоходом заколов верного и по сути безвредного Жорика чертовыми маникюрными ножницами, только из-за того, что он сам, идиот, надумал спасти ее от распоясавшихся бандитов, теперь требовалось немедленно найти и водворить обратно, под замок. Только Бонифацкий понятия не имел, как это сделать. Мила Сергеевна нужна была ему живой, не изнасилованной, не изуродованной, и не убитой. В таком виде он в ней не нуждался. А именно это наверняка бы с ней случилось, если б она угодила в руки разъяренных гангстеров. Он прекрасно осознавал, что не сумеет ее защитить от них, если они до нее доберутся. Своих же сил для поисков было явно недостаточно, Мила вполне могла (да что там, наверняка она так и сделала) вылезти через окно первого этажа и прятаться теперь, где угодно. Иди, свищи ветра в поле, а тем более ночью в горах, устраивай облаву, при помощи троих человек, Белого, Желтого, и, быть может, доктора.

«Ну, почему же, можно еще и Тамару мобилизовать, пускай побегает, поболтает сиськами».

– Завик не возвращался, Слава?

– Нет, – телохранитель покачал головой. Боник в раздражении рубанул кулаком по койке. Появление Завика вполне могло исправить создавшееся положение. Бандиты, после Витрякова, признавали его старшим, а он, в свою очередь, как минимум прислушивался к тому, что говорил Бонифацкий. Кроме того, были некоторые основания надеяться и даже рассчитывать, что Завик слегка протрезвеет в ходе своей затянувшейся экспедиции за бухлом и девками. С другой стороны, и Боник это тоже прекрасно понимал, Завик вполне мог по ходу дела прикладываться к бутылке, и теперь быть абсолютно невменяемым.

– Вот, черт! Куда же он запропастился?!

– Понятия не имею, Вацлав Збигневович, – Белый развел руками. – Они такие пьянючие поехали, что могли и с обрыва колдырнуться, очень даже запросто, точно вам говорю.

– У Юлии Сергеевны, по-крайней мере, тихо? – спросил Бонифацкий, подумав, что телохранитель прав, такое вполне возможно.

– Как в могиле.

– Ну и то, – слава Богу. Кстати, ты случайно не видел своего Желтого приятеля, дружок?

Телохранитель сделал отрицательный жест.

– Так-с… интересно. Хорошо. А кто, кроме тебя, знает, что Мила Сергеевна сбежала?

– Да все, уже, наверное, в курсе, Вацлав Збигневович. Это ж не я Жору нашел. Ребята нашли. Давай, понятное дело, орать. Потом мне сказали.

– И что они собираются предпринимать, как ты думаешь?

Телохранитель поскреб подбородок.

– Хотят ее найти. Ну, и… наказать… примерно. Найдут, – затрахают до смерти, не вопрос. Только, сдается мне, Вацлав Збигневович, ничего из этой затеи у них не выйдет.

– Из какой из них? – уточнил Бонифацкий.

– А и из той, и из другой, Вацлав Збигневович.

– Почему?

– Да они – пьяные в дребодан. На дворе – хоть глаз выколи. Фонарей нет. Собак – тоже. Стало быть – хрен с музыкой им ее найти. Побродят по окрестностям, и вернутся. Еще и шеи посворачивают, в потемках. Не все, конечно. Но, многие…

– Он прав, – подала голос Тамара. Боник резко обернулся на звук ее голоса, он хотел посоветовать заткнуться, но сдержал себя. Глупо обижать союзников, когда вокруг одни враги.

– Что ты предлагаешь?

– Переждем до утра, – сказал Белый. – Утром, посветлу, когда ребята проспятся, возьмем курицу. Никуда она от нас не денется.

– Да она за пять часов до Перекопа добежит!

– Не добежит, Вацлав Збигневович. Объявите по своим каналам в розыск, подключите милицию…

– Какой ты умный! – крикнул Бонифацкий, – только срать не просишься! Подключите милицию, надо же! – он задохнулся, вспомнив, что Цыган и его милиционеры остались под завалом, вместе с Витряковым. Конечно, у него оставались другие концы в МВД, и, тем не менее, потеря Цыгана представлялась весьма существенной. Он уже брал беглянку один раз, возможно, взял бы и во второй.

– Меня окружают одни идиоты! – сказал Вацлав Збигневович, обращаясь к Томе. – Положительно не на кого положиться.

Она прильнула к нему, как бы дав понять, что он может положиться на нее. В любое время дня и ночи. Белый разобижено засопел.

– Он прав, – приятным, грудным голосом сказала Тома. – Утро вечера мудренее.

– Согласен, Вацлав Збигневович, – подхватил телохранитель. – Что вы с них сейчас возьмете, кроме анализов, а? Да с ними бы и Огнемет не управился, в таком виде…

Сверху долетели пьяные вопли, наводящие на мысли о зоопарке. Вацлав Збигневович поежился. Вообще-то, он не был уверен на счет Витрякова, Огнемет обламывал и не таких. Тонкость состояла в том, что он не был Леней. Он был другим. Кто-то умеет скакать на коне, впереди наступающих отрядов, кому-то гораздо комфортнее в штабе. Более того, он там куда полезнее, чем на поле брани. Бонифацкий смотрел то на Тому, то на Белого, не зная, на что решиться.

– Слава, – сказала Тамара. Как ни странно, она снова взяла на себя инициативу. – Сходи, пожалуйста, посмотри осторожно, что они там творят. Если ничего такого, ступай наверх, и приглядывай за Юлией Сергеевной. Еще не хватало, чтобы с ней что-то случилось. Проснется, спустится вниз, получим новую головную боль.

Телохранитель вопросительно посмотрел на Бонифацкого. Тот сделал утвердительный знак.

– Что-то ты раскомандовалась, – пробормотал Боник, когда дверь за Белым закрылась. Впрочем, в голосе не чувствовалось ни тени упрека.

– Я чуть-чуть, если вы не против, – она заискивающе улыбнулась, задвигая засовы.

– Смотрю, у тебя получается.

– А вы позволите?

– Смотря что… – протянул Бонифацкий не очень уверенно.

– Только то, что я умею, – сказала Тамара, усаживаясь рядышком и возвращая руку на его безжизненный инструмент.

– Ах, это… – печально вздохнул Бонифацкий. – Знаешь, мне уже давно не семнадцать, хоть я, если честно, и в юности не получал особого удовольствия, занимаясь этим в лифте или парке, где в любой момент, может свалиться на голову разъяренный сосед или компания туристов. Или, вообще, наряд милиции…

– Но ведь нам надо скоротать время, до утра, – сказала она, избавляя его от халата, а вы не кончили. Это вредно и никуда не годится.

– Не годится, – согласился Боник, подумывая о том, а не напиться ли, по примеру подчиненных этажом выше. Нельзя сказать, что он чувствовал себя осажденным со всех сторон последним защитником Брестской крепости, в своем же доме, но мысли такого рода у него в голове крутились.