Конец света отменяется

– Хватай пацана!

– Не трогайте моего сына! – с ноутбуком наперевес кинулась к ним Надежда Петровна. Охранники ловко обогнули ее с двух сторон, подскочили к нагнувшемуся за лежаком Вадьке… Мальчик перевернул его…

Темным пятном на фоне белого пластика отчетливо выделялся похожий на кусок пластилина брусочек с торчащими из него проводами и зловеще подмигивающим алым огоньком.

Охранники замерли, продолжая держать Вадьку под локти, точно мраморные статуи.

– Это… что? – наконец шепотом спросил один.

– Бомба, – также шепотом ответил Вадька и, аккуратно высвободив руки, потянул брусочек. С тихим чвяканьем взрывчатка отделилась от пластика. Кончиками пальцев сыщик ухватил провод. Раздался слабый, едва слышный писк, алый огонек прекратил мигать… и вдруг разгорелся яростным, жутким светом.

Вадька застыл. Лицо его стало по-детски растерянным, словно он молча спрашивал: как же так, мы же почти успели? Мурка почувствовала, как обрывается сердце…

Ворох перьев и хлопающих крыльев рухнул парню на голову. Красный клюв выхватил взрывчатку у Вадьки из рук, Евлампий Харлампиевич взмыл вверх, спикировал к прозрачной воде бассейна и… выпустил взрывчатку. Заполошно молотя крыльями, он понесся прочь от бассейна.

– Бежи-им! – успел заорать Вадька, хватая маму за руку. Его бесценный ноут полетел на плитку, но парень даже не обернулся. Троица сыщиков шарахнулась следом…

И грянул взрыв. Оглушительный грохот ударил по ушам. Совсем как во сне, Кисонька видела раскрытые в беззвучном крике рты людей, безумно выпученные глаза. Вода бассейна отхлынула от выложенных плиткой бортов, поползла, обнажая кафельное дно, и поднялась к небесам гигантским столбом, увенчанным разноцветными плавательными кругами! Медленно вращаясь в воздухе, выбитая взрывом плитка пролетела у самого лица Мурки – плавно, как в кино, девчонка отстранилась, рыжие волосы взмыли в воздух. Надутый плавательный круг промчался мимо летающей тарелкой. Упираясь, казалось, в самое солнце, водный столб застыл посреди аквапарка.

И снова грохнуло, будто кто-то нажал кнопку «звук» на пульте телевизора. Столб обрушился вниз. Вода бешено вспенилась – и опять выплеснулась из бассейна. Волна ударила в выложенный плитками бортик. Барабанная установка свалилась с него. Матвея Соболева сбило с ног и поволокло на Кисоньку. Девчонка шарахнулась в сторону – ее опрокинуло на спину, волна прокатилась через нее, накрывая с головой, и оставила лежать на мокрых плитах.

Она приподнялась на локтях и огляделась. Чуть дальше, крепко обхватив маму, лежал Вадька. Глаза парня были крепко зажмурены. Обняв с двух сторон столбик пляжного зонта, застыли Мурка и Сева. На плитке лежали люди – охранники, музыканты «Дикого соболя», Мотькина мама, какой-то мужик… А посреди бассейна плавали манекенщицы. В шубах.

У самого края мокрой плитки стояла Катька – абсолютно, вызывающе сухая.

– Что это было-то? – отплевываясь, пробормотал неизвестный мужик.

– Хозяин здешний, Соболев, заложил взрывчатку, чтоб взорвать свой аквапарк. За страховку, – ответил Вадька, отпустил маму и на всякий случай отполз подальше, с опаской поглядывая на Надежду Петровну.

Мужик закашлялся и с трудом сел.

– А почему я этого не помню? – сварливо спросил он. – По голове шарахнуло? Амнезия? – Он пощупал шишку на затылке и поднял голову. На Вадьку глядел Соболев-старший.

Глава 23 Кто-кто в «Мерседесе» живет?

– У нас камеры смыло! – подползая к краю бассейна, пробормотала девушка с телевидения.

– Это что, у меня вон синтезатор утоп! – присаживаясь рядом, горестно уставился на его дно музыкант «Дикого соболя».

– Камеры я возмещу, – с трудом поднимаясь с мокрой плитки, прохрипел Соболев-старший и повернулся к охранникам: – Быстро в диспетчерскую, пока паника не началась! Объявляйте, что взрыв – неудачное применение пиротехники во время съемок клипа… – он бросил недобрый взгляд на музыканта и вылезающих из бассейна манекенщиц в мокрых шубах.

– Ясно, – вздохнул музыкант. – Синтезатор новый не купят.

– Ты – к выходу! – скомандовал он второму охраннику. – Разблокировать турникеты, выставить пост возле раздевалки, чтоб не подавили друг друга… – расталкивая уцелевшие лежаки, Соболев побежал к вышкам, на ходу крича: – Все нормально, опасности никакой, всего лишь проблемы во время съемок. Опасности больше нет, кто захочет уйти – возвращаем деньги, кто решит остаться – бесплатный ланч в пиццерии или в блинной! Отправьте людей к каждой горке и к детскому бассейну, пусть успокаивают. Перекройте подходы к центральному бассейну и вызовите эмчеэсовцев… ну и ментов, наверное… – чувствуя, что к нему кто-то подошел со спины, распорядился он.

Но неведомый кто-то не побежал выполнять, вместо этого Соболева схватили за рукав, дернули, разворачивая к себе, и он увидел компанию ребят, которых позавчера встретил в так осточертевшем ему пансионате! У одной из рыженьких девочек-близняшек, кажется, отношения с его сыном, жена говорила…

– Вы почему тут? – напористо спросил очкастый мальчишка, и была в его голосе такая властность, что тот невольно ответил:

– А где еще мне быть? Это мой аквапарк!

– Охранники сказали, вы уезжаете, – продолжал напирать Вадька.

– Собирался, – подтвердил Соболев-старший. – Потом стыдно стало – мой аквапарк подвергается страшной опасности, а я сбегу?

– Значит, это все-таки вы велели Мотьке горки заминировать? – влезла Кисонька.

– Я вообще-то имел в виду пение сына, – пробормотал тот, а потом на лице его отразилось недоумение. – Ты сказала – заминировать?

Или он – великий артист, и место ему в Голливуде, или он говорит чистую правду. Вряд ли человек, который сам готовил взрыв, попрется к бомбе поближе! Вадька вытащил из кармана брусок взрывчатки, сорванный с двери диспетчерской. Провода выразительно торчали во все стороны.

Соболев принял самодельную бомбу в руки как… как принимают бомбу!

– Шесть штук по разным местам, резонируют между собой… Смело бы все. И всех, – тихо сказал Вадька.

– А вы как узнали? – также тихо ответил Соболев.

– Увидели. В мини-вэне вашего сына, – коротко сообщила Кисонька, очень надеясь, что Соболев-старший не станет вдаваться в подробности. – Потом его барабанщик расставил бомбы по территории…

– Я ничего не делал! – немедленно завопил барабанщик. – В смысле, если я чего и делал, так чего мне сказали, то и делал! Матвей сказал: нацепи на горки, я и нацепил… Меня и так уже из всех групп выгоняли – тупой, говорят, даже для барабанщика! Если еще и отсюда выкинут, куда я денусь – на похоронах играть? Так там барабаны не нужны!

– Мотька решил взорвать мой аквапарк? – В голосе Соболева слышалось явное неверие. – Мотька, ты где? – завертел головой Соболев.

– Здесь я, – послышался слабый голос откуда-то сверху. Все дружно задрали головы. Горе-певец сидел на отгораживающей бассейн декоративной стене, и вода медленно стекала с его белого костюма.

– Надо же, а вроде бы толстый и неспортивный, – оценивая высоту и гладкость декоративной стены, изумилась Кисонька.

– С бомбой под задницей все классно прыгают, – заключила практичная Мурка.