Конец света с последующим симпозиумом

Джим. Опять-таки, совершенно правильный ход.

Пит. Пока что президент выбивает тысячу очков из тысячи возможных. Не делает никаких уступок. В то же время не слишком напорист, никакой поспешности.

Джим. О'кей. Советы теперь сами переходят к более высокому уровню боевой готовности. Почему? Они хотят связать наши силы, чтобы мы не перебросили их на Средний Восток.

Пит. Теперь мы начинаем развёртывать ядерное оружие на боевых позициях.

Джим. Таким образом мгновенно, в каких-то два дня возникает ситуация, когда мы развернули ядерное оружие на Средний Восток. И в Западной Европе, в том смысле, что мы вывели его с территории баз-хранилищ. А это, между прочим, не случалось ни разу за последние пятнадцать-двадцать лет — разве что, может быть, для технического обслуживания. То есть теперь ядерное оружие, понимаете ли, не просто так болтается со всеми этими грузовиками и прочим барахлом. То есть с ним теперь обращаются совершенно по-особому. Понятно? О'кей. Ну, а сейчас давайте представим… Извините. Пит, ты продолжай.

Пит. Давайте представим, что в разгар кризиса Советы неправильно истолкуют наши ходы. И поверят, что мы действительно собираемся запустить ядерные ракеты!

Джим. Не такое уж беспочвенное предположение!

Пит. Особенно, если учесть их чувствительность. О'кей. К данному моменту вопрос для них не в том, собираются ли они вступать в войну.

Джим. Они уже втянуты в войну на Среднем Востоке!

Пит. Конечно. Вопрос даже не в том, собираются ли они начать ядерную атаку против Запада.

Джим. Потому что им известно: если Запад их атакует, они будут вынуждены это сделать. Понятно? Между прочим, нужно исходить из того, что события развиваются стремительно. Сжатые временные рамки — решающий фактор сценария. Нет времени сидеть и размышлять: «Эй, постой-ка, отчего это он задумал стрелять в меня? Я знаю, у него неприятности, но он же не безумец!» Нет, у него нет времени рассуждать таким образом. Он должен сделать ход!

Пит. И вот так-то…

Джим. …начинается ядерная война.

Пит. Не со зла.

Джим. Не из корысти, склонности к жестокости или от страха!

Пит. Ни одна сторона не хочет.

Джим. Между прочим, где лопатка? Деревянная лопаточка для размешивания соуса?

Пит. На третьей полке слева.

Джим идёт к полке, достаёт лопатку.

Трент. Слушая вас, парни, хочется вопить от восторга. Вы просто прелесть.

Джим. Вообще-то… как думаешь, сказать ему?

Пит. Давай.

Джим. Вообще-то у себя в исследовательском центре мы вопим по крайней мере раз в день.

Пит. Обычно это происходит в кафетерии.

Джим. Кто-нибудь из научных сотрудников встанет и да как гаркнет: «Время кричать».

Пит. И все как один, знаете ли, вот так…

Джим издаёт забавный придушенный крик.

Мы соблюдаем этот ритуал, только если рядом нет никого из Пентагона.

Джим. Как-то попробовали раз в присутствии этих штабных медных лбов. И через несколько минут проиграли им в воплях по-крупному.

Пит. Так что теперь стали разборчивы, с кем нам орать.

Реплики: «Отведай-ка…», «Ну-ка, попробуй вот это!», «Вкусно получилось».

Джим. Вот что я вам скажу… Я порой думаю, если это действительно стрясётся и все мы отправимся на небеса… И, между прочим, наверное, тогда придёт конец всему: кто бы что ни говорил, никто не знает, что станет с озоновым слоем после ядерной войны… Ни малейшего понятия! О'кей. Так что я порой представляю себе: вот всё уже кончилось, и мы все там, на небесах, в огромном конференц-зале в облаках, и милостивый наш господь решает созвать симпозиум, поскольку ему страсть как интересно узнать о технике дела. И каждый отнекивается: «Эй, не тычь в меня пальцем, я не хотел этого!» А дальше разговор не идёт. За исключением того, что все понимают: никто не хотел, но иного выбора вдруг не оказалось. Или же его не углядели.

Трент. Как же нам из всего этого выпутаться?

Пит. Понимаешь, надо разбиться в лепёшку, но не влипнуть в такого рода конфликт.

Джим. Чего порой, очевидно, не избежать.

Трент. Не очень-то приятная новость.

Пит. С другой стороны, давайте не будем преувеличивать. Дела не так уж плохи, может быть, нам и не нужно выпутываться. (Со смехом, Джиму.) Не сделать ли снимочек его с этой кислой миной на память?

Джим. Видишь ли, в ядерном бизнесе нет ни одного человека — всё равно по какую сторону забора, — кто бы прямо не признавал, что ядерное оружие спасает нас от войны. Более того. Без этого оружия, по моему мнению и по мнению всех, с кем я говорил, мы давно бы уже ввязались в третью мировую войну! И знаете что? Мы бы её проиграли. Утверждаю ли я, что, следовательно, ядерное оружие — хорошая штука? Нет. Просто говорю: в этом демоне есть кое-что от ангела… Во всяком случае, это заставляет вас призадуматься…

Пит(после паузы). О'кей, так что же нам делать? Сидеть и ждать дня, когда налаженная система даст осечку? Вовсе нет… Думаю, мы можем кое-что предпринять. Но это сложно. То есть это непохоже на проблему гражданских прав, понимаете? Тут нет вопиющей несправедливости.

Трент. Зачем нам ещё больше ядерного оружия?

Джим. О, это чистая политика.

Пит. Это сигнал русским. Что именно то или иное оружие может натворить — в общем-то, не столь уж важно.

Пит. Самое главное показать: мы не стоим на месте.

Джим. В противном случае они могут подумать, будто мы слабы.

Пит. Опасность, как видите, не столько в самой ядерной войне, сколько в запугивании с помощью угрозы ядерной войны. Никто не хочет стать жертвой блефа тех парней, на другой стороне.

Трент. Так продолжаться не может.

Пит. Длительное время? Нет. Конечно, не может.

Джим. Шансы на то, что система протянет ещё лет сорок, как она тянула до сих пор, они, эти шансы, понимаете ли, начинают колебаться. Составляешь разные графики, делаешь прогнозы и видишь: прости, дядя Сэм, дальше так не пойдёт!