Конец тьмы
Шрифт:
– Чудовищно много! – Айлани вновь невольно всхлипнула. – Там, на севере… – слёзы снова потекли у неё из глаз, – не менее одиннадцати миллионов! И здесь, повсюду, лишь вполовину меньше… – Она закрыла глаза. – Я не знаю точно, всё происходит слишком далеко, но я чувствую рыдания целительных потоков, пронизывающих мироздание… и дыхание Смерти близится с каждой минутой.
– Потому что мы сужаем кольцо наших позиций, – задумчиво ответил Трэрг. – Не бойся, ты не останешься одна. Я не оставлю тебя надолго, лишь выведу из окружения Людей.
– Войско магов в окружении?! – ужаснулась она. – Их же ничтожно мало против такой армады!
– Их задача весьма важна, – покачал головой шаман. – Они уничтожают к’Зирдских ханов и оттягивают на себя внимание песочников. Дабы те
– Но я не смогу дотянуться до всех! – испуганно воскликнула Айлани.
– Сможешь, – Трэрг посмотрел в предрассветное небо, сковывая Взглядом Зверя одного из множества собирающихся в небе стервятников. – Размеры кольца обороны будут уменьшаться до тех пор, пока кольцо полностью не окажется в твоей власти.
– Но все Орки не уместятся на столь малом пространстве… – недоуменно произнесла она.
– Всем и не нужно. – Шаман бросил в сторону кипящей битвы многообещающий взгляд и вновь посмотрел на Айлани: – Но те, кто останется в этом кольце, должны выстоять. Им необходимо продержаться ещё сутки, до следующего утра. Мы все надеемся на твою поддержку и потому не позволяем тебе тратить силы раньше времени. Сможешь ли ты выдержать это испытание? – Трэрг обнял её за плечи. – Если мы победим, то истребление не будет угрожать нашим народам ещё пять тысяч лет. Это стоит того, чтобы сражаться до последнего!
– Я не подведу, – твёрдо произнесла она, вытирая слёзы. – Я дала клятву Олдису Покровителю более никогда не подводить тебя, и я сдержу обет! Ибо я люблю тебя больше жизни…
– Я всё равно люблю тебя сильнее, чем ты меня! – немедленно заявил он, делая нарочито недовольное лицо. – Спорим? Давай сейчас же выясним, чья любовь сильнее!
– Как это?.. – опешила Айлани, – разве можно измерить любовь…
– Ещё как можно! – насупился Трэрг. – Бежим наперегонки до Гронга! Кто первый прибежит, у того любовь и больше!
– Так нечестно! – она невольно засмеялась. – Я бегаю из рук вон плохо! Или из ног вон…
– Побегу я, ты полетишь на крылах любви! – заявил шаман и тут же сделал задумчивое лицо: – Так… ты полетишь… я отстану… бегом всегда медленнее, нежели на крыльях… так и проиграть недолго… Пожалуй, лучше придумать другое состязание. Как насчет кидаться друг в друга камнями? Чем точнее бросок – тем сильнее любовь!
– Какой ужас! – Айлани прыснула, забывая о текущих слезах. – Так и умереть от любви недолго!
– Я не позволю тебе умереть, – его лицо сделалось серьёзным. – Ни от любви, ни от чего бы то ни было. Я люблю тебя и буду хранить тебя всегда, даже после того, как перестанет биться моё сердце. – Он поцеловал её и вдруг с подозрением нахмурился: – Но пока оно останавливаться не собирается, ты зря обрадовалась! Избавиться от меня не столь просто!
– Я?! – обомлела Айлани. – У меня и в мыслях не было… – Тут она поняла, что Трэрг вновь шутит, и бессильно всплеснула руками: – Так нечестно! Ты смеешься надо мной!
В небе вспыхнули сигнальные тотемы, и Трэрг поднял взгляд вверх. Улыбка сползла с его губ.
– Пора менять лавины, – он вскочил на коня. – Отправляйся в северный лазарет, я буду вскоре!
Айлани скрылась в портале, и шаман поскакал к Гронгу Неотразимый Удар. Брат уже выстроил свежие лавины у границы сыплющихся с небес к’Зирдских стрел и ожидал его. Трэрг сковал Оцепенением обширный кусок неба, останавливая целый океан метательных снарядов, и Гронг взмахнул хрардаром. Вспыхнули тотемы, и лавины ринулись к кипящему сражению. Трэрг дождался, когда они присоединятся к сече, и снял Оцепенение, обрушивая поток захваченных стрел на головы их хозяев. Удар оказался удачным – дождь рухнувших вниз метательных снарядов накрыл четверть тумена лучников и проредил бесконечное море к’Зирдов. Шаман дождался следующего вражеского залпа и повторил маневр, возвращая змееязыким лучникам их стрелы. Вскоре в темноте неба вспыхнули новые сигналы, и из боя начали выходить лавины, коим положено отступить для отдыха. Воины выносили на
руках раненых, следом хромали кони, кто-то помогал идти обессилевшему шаману. Трэрг остановил ещё один залп, отшвыривая его обратно, потом ещё и ещё… Потерь слишком много. Каждая смерть суть незаживающий шрам на сердце Ругодара. Народ Орков невелик и плодится небыстро. И потому любой погибший Орк есть тяжелая утрата, на восполнение которой потребуется не менее двадцати лет. К’Зирдов же бесконечное множество, и это лишь воины. Там, в глубине бескрайней Ратхаш, их ожидают сто семьдесят миллионов других песочников, большая часть из которых женщины и дети. Весьма плодовитые женщины и весьма многочисленные дети. Женщины к’Зирдов дают потомство порой ежегодно… Детей Пустыни рождается много, а пищи в оазисах и песчаниках – мало. Не пройдет и шести лет, как из чрева Ратхаш выплеснется новая неисчислимая армада. Кто встанет у неё на пути? Шаман сковал Оцепенением очередной залп и обрушил его на стрелков. Ханы песочников не испытывают недостатка в воинах, более их планы зависят от скорости накопления запасов хфат-хут. Но благородные Орки не зря отдают сейчас свои жизни. Ругодар будет спасён. Только эта цель позволяет Трэргу сдерживать непреодолимое желание обрушить на головы атакующих всю мощь магических пластов первичных энергий…– Замена произведена! – Гронг Неотразимый Удар осадил коня рядом с братом. Его ноздри раздувались, глаза пылали кипящей в крови битвой. Могучего исполина неудержимо влекло туда, в самую гущу кровавой схватки, и силе его воли можно было лишь позавидовать. – Можно отходить! Мы не слишком долго сужаем оборону?
Трэрг с ненавистью схватил новый вражеский залп и отправил его обратно, разгоняя до немыслимой скорости. Ливень стрел превратился в ураган свистящих снарядов и насквозь пробил несколько сотен к’Зирдских всадников, пронзая их вместе с лошадьми.
– Белый Маг поведала мне, что ощутила уже семнадцать миллионов смертей, – шаман окинул исполненным ненависти взглядом бескрайнее море к’Зирдов. – Шесть здесь, и одиннадцать там, где пали наши отцы. Стало быть, два миллиона из тех одиннадцати – это их жизни и жизни их скакунов. Из оставшихся девяти каждая четвертая смерть – это смерть к’Зирдской лошади, ибо песочники восседают на своих конях по трое. Стало быть, доблестные ветераны Орков унесли в дар Рыгдарду Кровавому семь миллионов песочников.
– Великий подвиг!!! – взревел Гронг. – Не каждый может похвастать столь славной смертью!
– Истинны слова твои, брат мой, – Трэрг на мгновение закрыл глаза, вспоминая Трорга Дробящий Кулак. Гордость за отца будет вечно жить в его сердце. – Однако даже если каждый из нас погибнет так же, к’Зирды не закончатся, – хмуро продолжил шаман. – Ибо только в этой армаде их двадцать семь миллионов. А ведь есть ещё вторая армада, оккупационные силы в Человеческих Королевствах и множество туменов в бескрайней Ратхаш! Наши жёны храбры, но им не сразить столько врагов. И потому мы не имеем права ошибиться! Посему будем сужать оборону осторожно.
– Мы перебили слишком мало змеиных языков! – воскликнул Гронг, – но мы наверстаем, время есть. Нашим отцам не придется краснеть за нас перед Рыгдардом Кровавым. Но рассвет близится, и подготовку ко второй части битвы лучше начать затемно. Днем ханы увидят, что мы безнадежно окружены, и пошлют часть войска дальше.
– Начнем перед рассветом, – согласился Трэрг. – Пока же пусть ханы считают, что победа близка.
За следующие два часа радиус обороны сократился на ещё один долгий перебег, и парящие над битвой когтекрылы заметили, что приток новых туменов в сечу прекратился. Диаметр котла, внутри которого к’Зирдская армада зажала Орков, стал столь невелик, что ханы посчитали уничтожение Орды лишь вопросом времени. Военачальники к’Зирдов перестали опаивать своих воинов зельем хфат-хут и укладывали не участвующие в битве тумены на отдых, дабы при свете дня продолжить авлийский поход. Настала пора приступить ко второй части битвы, и Трэрг открыл портал шириною в два быстрых перебега в самом центре оркских позиций. Выходящие из боя лавины вместо отдыха устремлялись в него и исчезали в предрассветной мгле.