Конец времен

Рой схлёстывается в небе: саранча жалит друг друга, формируя огромный шар из крыльев и тел. Выясняющие отношения лидеры пропадают в его недрах.

Пока они заперты в этом хаосе, я ничего не могу разглядеть.

На мгновение я забываю дышать. Перед глазами лишь облако саранчи.

Оно поднимается над мостом, а люди, пораскрывав рты, наблюдают за этой картиной. Налетает порывистый ветер, он треплет волосы и одежду, бьет нас всех по щекам. А рой уплывает куда-то влево и исчезает в тумане.

Саранча покидает пределы залива, унося с собой скорпиона с Седой Прядью, а с ним и малышку Пейдж.

И я ничего не смогу с этим поделать.

Это битва моей сестры, ей придется самой за себя постоять, а мне – с этим смириться. А еще выжить, чтобы встретиться с ней после.

Если она вернется.

ГЛАВА 61

Как только саранча теряется из виду, ее место занимают ангелы-воины.

Я ловлю себя на том, что выглядываю среди них Раффи. Но его нигде нет.

Нацепив звуконепроницаемые наушники поверх берушей, я зажмуриваюсь и готовлюсь к тому, что сейчас будет.

Даже с закрытыми глазами я вижу ослепительный свет включенных по всему периметру моста прожекторов. Я пытаюсь приподнять веки, но мощные лучи режут глаза.

Адаптация проходит тяжело – я с минуту щурюсь и часто моргаю.

Ангелы прикрывают лица руками, резко тормозят в полете и сталкиваются друг с другом. Некоторые поворачиваются к мосту спиной и тут же врезаются в своих товарищей.

Этот безумный свет убивает моё простенькое человеческое зрение. Страшно представить, каково сейчас нашим гостям.

И тут из усилителей вырывается самый громкий и пронзительный визг, какой я только слышала и слышу, хотя на мне сверхзвуконепроницаемые наушники! И вся эта невыносимая какофония с размаху бьет по чувствительному слуху ангелов.

Те прижимаю ладони к ушам. Ослепленные и оглушенные, они зависают в воздухе: не отступая и не атакуя.

Острое зрение и суперслух ангелов играют нам на руку. Их сила отныне их слабость. Они не могут щелкнуть пальцами и избавиться от врожденных способностей. Интенсивный свет выжигает сетчатку ангельских глаз. А шум – черт, у меня самой вот-вот из ушей хлынет кровь!

Хорошо, когда на твоей стороне гении Кремниевой Долины.

Борцы за свободу – рядом со сценой, вдоль пешеходных дорожек моста и рядом с его опорами – палят из винтовок в небо. Наших снайперов не разглядеть, но они притаились за каждым из прожекторов и на скрытой платформе под днищем Бэй-Бридж.

Ночь оглашают выстрелы.

Пока ангелы дезориентированы, слепы и не знают, куда деться от этих чертовых завываний, наши бойцы с легкостью в них попадают и те валятся в воду. Исходя из моего опыта, плавать их вид не умеет.

К этому времени белые акулы, северно-калифорнийские морские хищники, должны были клюнуть на след из крови и потрохов, оставленный нами во время Шоу. Плывите, рыбоньки, сюда…

На противоположной стороне моста веселятся близнецы. Оба подняли руки вверх, оттопырив мизинцы и указательные пальца, и энергично трясут головами. Под раскаты электрогитары и барабанную дробь, разрывающую динамики, они повторяют слова за дико орущим вокалистом. Оба выглядят обалденно, но имидж крутых парней несколько портят клоунские лохмотья.

Громче этой вечеринки залив Сан-Франциско не знал.

ГЛАВА 62

Наземная команда, в состав которой вхожу и я, помогает перезаряжать оружие. Общая цель – сбить врага с неба в воду, кишащую кровожадными акулами. Но если кто-то их них упадет на мост – мы будем готовы к схватке.

Я на это надеюсь.

Прожекторы гаснут, погружая нас всех во тьму. Док и Сэнджей настояли на установке таймера: свет попеременно включать и выключать, чтобы ангелы не успевали к нему адаптироваться и с каждой вспышкой слепли как в первый раз.

Снайперам выдали приборы ночного видения, у наземной команды подобной роскоши нет, а потому в темноте мы совершенно беспомощны. С грохочущим дэт-металом и двойной протекцией слуха в виде наушников и берушей я не только слепа, но и глуха.

Посреди битвы за собственные жизни мы потеряли способность видеть и совсем ничего не слышим. Я застываю, обращаясь к инстинктам, стараясь почуять опасность. И, кажется, тьма длится целую вечность.

Огни зажигаются снова, ослепляя наших врагов. Я жмурюсь – сквозь яркую вспышку мне и самой непросто что-либо разглядеть.

Ангелы сыплются на бетон и, пока они не оклемались, мы разбиваемся на группы и сталкиваем их с моста. Пусть хищные птички побарахтаются в воде, акулы закончат нашу работу.

Вместе с несколькими парнями я поднимаю рыболовную сеть, чтобы набросить ее на противника, и тут замечаю мать – она вышагивает по мосту и что-то кричит. Я бросаю свою команду, полагая, что трое здоровых ребят справятся без меня, и бегу, что есть сил, к маме. Ей надо спрятаться.

Она настолько увлечена, что вообще меня не замечает. Через пару секунд я понимаю – она командует бритоголовыми сектантами.

Члены культа сбивают едва приземлившихся ангелов в воду, но в процессе борьбы тоже срываются вниз - белоснежные простыни развеваются на ветру.

Едва какой-нибудь ангел пролетает рядом с мостом – фанатики ныряют в залив. Они как реактивные снаряды врезаются в ангелов, и те под весом, которого совсем не ожидали, камнем летят в воду – клубками конечностей и крыльев. Умеют ли плавать лысые смельчаки? Будем надеяться – да.

Мама как заправский генерал выкрикивает приказы, и ей все равно, что никто не может ее услышать. Тем не менее людям понятны ее жесты: она активно машет руками, распределяя сектантов по группам, и те грациозно летят с моста.

У этих ребят отличный стимул: ухватившись за ангела, можно замедлить падение – это шанс пережить удар и погружение в воду. Те, кому это не удается, скорее всего, погибнут.

С одной стороны, я беспокоюсь, что мама возьмет и сиганет с ними. А с другой, вряд ли она оставит свой пост – эта женщина и война просто созданы друг для друга. К тому же добровольцев хватает.

Пока мама при деле, она не будет сходить с ума, переживая за Пейдж. А я все равно волнуюсь: рой может атаковать нас в любую секунду, выступив на стороне ангелов, и это будет значить только одно – моя сестра проиграла Седой Пряди.