Конев против Манштейна. "Утерянные победы" Вермахта

«1. Глубокий наступательный бой стрелкового (кавалерийского) корпуса, усиленного мотомеханизированными войсками и боевой авиацией против укрепившегося или временно остановившегося противника с одновременным поражением боевого порядка его обороны на всю глубину.

2. Встречный бой стрелковых (кавалерийских) соединений, усиленных мотомеханизированными войсками и боевой авиацией на основах быстрых и решительных действий сильных авангардов и одновременности удара по всей глубине группировки сил противника.

3. Оборонительный бой стрелковых (кавалерийских) соединений при содействии танков и боевой авиации и с полным использованием инженерных и химических заграждений против массовых танковых и воздушных атак противника.

4. Самостоятельные действия в оперативном тылу противника мотомеханизированных соединений совместно с боевой авиацией и во взаимодействии с кавалерийскими (стрелковыми) соединениями».

Все эти темы под руководством Конева тщательно отрабатывались на тактических занятиях и учениях. В июне 1934 г. ему пришлось выдержать серьезный экзамен на зрелость как комдива. Дивизия была поднята по тревоге, получив задачу выдвинуться в сторону границы, отрабатывая вопросы организации марша и встречного боя, с последующим переходом в наступление и форсированием р. Днепр во взаимодействии с Днепровской военной флотилией. Одновременно в одном из полков проверялся батальон на тактических учениях с боевой стрельбой, в другом – командирская подготовка, а в артиллерийском полку – боевая стрельба дивизионом. Время на подготовку учений и занятий было минимальным. В этих условиях «командир дивизии Конев, – отмечалось в разборе учений, – проявил высокие организаторские способности… Ценно то, что командиры частей дивизии работали инициативно, но под неослабным контролем штаба за выполнением отданных распоряжений… Чувствуется командирская воля…». [27]

27

Цит. по: Португальский Р. Маршал Конев. Мастер окружений. С. 27.

И. С. Конев, вспоминая то время, отмечал:

«Ночные тревоги. Длительные марши. Форсирование рек. Стрельбы. Все это – залог успеха настоящего военного воспитания. Так внушал нам командующий округом Иероним Петрович Уборевич – дальновидный и мудрый полководец. Не устаю благодарить судьбу за то, что в свое время удалось мне пройти под его командованием суровую, но отличную школу. Считаю его одним из лучших моих учителей. Человек большого ума, неутомимой энергии, он превращал каждый разбор в школу для командного состава».

В сентябре 1935 г., когда в Красной армии были введены персональные воинские звания для командного состава, И. С. Конев получил звание комдива. В новом учебном году перед Красной армией были поставлены весьма ответственные задачи. В приказе № 0103 наркома обороны Маршала Советского Союза К. Е. Ворошилова от 28 декабря 1935 г. «Об итогах боевой подготовки РККА за 1935 год и задачах на 1936 год» от всех родов войск и общевойсковых начальников требовалось продолжать подготовку к ведению смелых маневренных действий [28] . На основе глубокой тактики с учетом вероятного противника и особенностей театра военных действий предписывалось отработать наступательный бой стрелковой дивизии и корпуса во взаимодействии с механизированной бригадой, штурмовой и легкобомбардировочной авиацией, в том числе при прорыве укрепрайона, а также управление огнем и взаимодействие различных огневых средств в общевойсковом бою. От пехоты требовалось совершенствовать методы ближнего боя во взаимодействии с артиллерией, танками, инженерными и химическими средствами. Особое внимание уделялось технической подготовке командиров всех степеней, так называемому техминимуму по артиллерии, танкам, авиации, инженерному и химическому вооружению, средствам связи. В новом учебном году предстояло отработать Временный Полевой устав и Боевой устав пехоты (часть II).

28

РГВА. Ф. 4. Оп. 15. Д. 6. Л. 240—250.

Задачи, поставленные наркомом обороны, требовали от командиров полного напряжения сил для их выполнения. И надо отметить, что Конев трудился, не покладая рук. Летом он был назначен руководителем опытного учения. Для полков, оснащенных батальонами танкеток, он создает сложную обстановку, позволившую проверить возможности новых образцов вооружения. В утвержденном Коневым акте комиссии был сделан обоснованный вывод о целесообразности включения в штат стрелковых соединений танковых подразделений. А спустя два месяца на одном из учений были испытаны поступившие в войска опытные образцы самоходно-артиллерийских установок. Заслуги Ивана Степановича в подготовке и обучении частей дивизии были отмечены в августе орденом Красной Звезды.

Новым этапом в проверке готовности 37-й стрелковой дивизии к ведению боевых действий в условиях современного для того времени боя стало ее участие в сентябре 1936 г. на маневрах войск Белорусского военного округа, которыми руководил командарм 1 ранга Уборевич. На маневрах присутствовали нарком обороны маршал Ворошилов, его первый заместитель маршал Тухачевский, начальник Генштаба Красной армии маршал Егоров, члены правительства Белоруссии, военные делегации Англии, Франции и Чехословакии.

Маневры проводились в целях практической проверки новых взглядов на подготовку и ведение операции (боя), качества оружия и военной техники, степени обученности войск. На них отрабатывались следующие темы: встречное сражение на фоне армейской операции; атака и прорыв оборонительной полосы с последующим вводом эшелона развития успеха; воздушная операция по уничтожению авиации «противника» на аэродромах; высадка воздушного десанта; контрудар армейской ударной группы по прорвавшемуся «противнику» в целях его окружения и уничтожения. На одном из этапов был применен комбинированный воздушный десант. Вначале десантировалась 47-я авиационная бригада особого назначения (1800 парашютистов), затем посадочным способом был высажен десант (5700 бойцов) с танками, орудиями, боевой и транспортной техникой. В маневрах участвовали стрелковые, кавалерийские, механизированные, воздушно-десантные и авиационные соединения – всего более 1300 танков, 632 самолета, 2276 различных машин. Войсками «красных» командовал комкор И. Р. Апанасенко, «синих» – комкор Е. И. Ковтюх.

В ходе маневров командиры и штабы в целом умело управляли боем, обеспечивали взаимодействие всех родов войск в быстро меняющейся обстановке. Войска продемонстрировали умение смело десантироваться, быстро вступать в бой и решительно вести боевые действия. И. С. Конев, дивизия которого действовала на стороне «синих», получил опыт организации и ведения глубоко эшелонированной обороны, оборудованной траншеями, батальонными районами и системой противотанкового огня. Маневры подтвердили правильность основных положений теории глубокой операции и боя. Многие командиры, отличившиеся на маневрах, были отмечены наградами, в том числе и Конев, которому была объявлена благодарность и вручены именные часы.

В марте 1937 г. по инициативе командующего войсками Белорусского военного округа И. С. Конева назначают командиром 2-й Краснознаменной Белорусской стрелковой дивизии им. М. В. Фрунзе, расквартированной в Минске. Она находилась на особом положении, была лучше других экипирована, полностью укомплектована, на всех учениях, маневрах и парадах всегда представляла округ. В Минске в это время располагался 3-й кавалерийский корпус, которым командовал Г. К. Жуков. «Он был начальником гарнизона города Минска, – вспоминал Конев, – и наши добрые отношения завязались во времена, когда мы вместе служили в Белорусском военном округе. [29]

29

Цит. по: Конев И. С. Записки командующего фронтом. М.: Голос, 2000. С. 26.

Не столь тепло о Коневе отзывался Жуков, видать, не забыл, как 3 ноября 1957 г. в «Правде» была опубликована статья за подписью Ивана Степановича «Сила Советской армии и флота в руководстве партии, в неразрывной связи с народом», в основу которой легло его выступление на октябрьском пленуме ЦК КПСС. В статье отмечалось, что Жуков «переоценил себя и свои способности, стремился все вопросы руководства Вооруженными силами решать единолично, не выслушивая мнений других и полностью эти мнения игнорируя». Конев подверг критике и роль Георгия Константиновича в Великой Отечественной войне, сделав при этом оговорку: «Коммунистическая партия и советский народ не отрицают заслуг т. Жукова перед Родиной». И тут же перешел к разоблачению «маршала Победы»: «Т. Жукову следовало бы помнить, что в его деятельности было немало крупных ошибок и промахов». Иван Степанович возложил на него немалую долю ответственности за неготовность Красной армии к отражению нападения вермахта в 1941 г. И разгром немцев под Сталинградом, утверждал Конев, спланировал не Жуков, а Ставка в целом, причем особую роль сыграли предложения Еременко и Хрущева. В статье было сказано и о неудачной попытке Жукова в бытность представителем Ставки на Северо-Западном фронте ликвидировать Демянский «котел» зимой 1942/43 г., и то, что он выпустил из окружения немецкую 1-ю танковую армию весной 1944 г.

«Жуков неоднократно выступал против культа личности Сталина, резко критикуя его за ошибки, – пишет в завершение Конев. – Однако эта критика была рассчитана не на то, чтобы помочь партии преодолеть отрицательные последствия культа личности, а на то, чтобы возвеличить самого себя… Он потерял партийную скромность».

Позже Конев, оправдываясь, говорил:

«…А что я мог тогда сделать: состоялся пленум ЦК, членом которого был и я. Меня вызвали и предложили (точнее, приказали) написать такую статью, и я подчинился. Так сказать, дали «партийное поручение». Да и статья, скажу прямо, была подготовлена без моего активного участия. Фактически подписал только».