Конфайнмент

Словно по волшебству, он вдруг появился возле машины и тут же нырнул за багажник.

На этот раз я всё-таки сумел его разглядеть.

«Чекист» Свиридяк. Без куртки, но с пистолетом.

В том, что он меня вскорости обнаружит (хотя бы по следу от волочения Лысого), сомнений не возникало. В том, что его подготовка гораздо выше моей — тоже. В ближнем бою я ему не соперник, в дальнем тем более. Единственный шанс — ударить наверняка, в подходящий момент, пока он меня не видит. А ещё — постараться не нервничать. В памятном матче в Сокольниках именно нервы чуть было не довели меня до позорного проигрыша.

Выдерживать нужный настрой оказалось непросто.

От напряженного вглядывания в темноту там чудилось чёрт знает что, и, продлись эта «игра» малость подольше, ничего бы у меня, скорее всего, не получилось. Однако мне вновь повезло. Удача опять оказалась на моей стороне.

Как комитетчик пробрался к забору, я так и не понял, но роковую ошибку он всё-таки допустил.

В свете вышедшей из-за облаков Луны ворота из оцинковки выделялись ярким пятном. А на их фоне припавший на колено человек с пистолетом выглядел, словно чернильная клякса на белом листе бумаге.

Дистанция метров пять. Раздумывать некогда. Промедлишь секунду-другую — мигом превратишься из охотника в дичь.

Брошенный с силой топор угодил противнику точно в грудь.

«Чекист» сдавленно всхлипнул и опрокинулся навзничь.

Удивительно, но даже в таком состоянии он умудрился выстрелить, и мне даже показалось, прицельно. Пуля, по ощущениям, прошла в считанных сантиметрах от головы. К счастью, это были лишь ощущения. Противник стрелял конвульсивно, на автомате. Я это понял секунд через десять, когда осторожно подполз к упавшему и подобрал вывалившийся из его руки пистолет. Стандартный ПМ, с набитым патронами магазином. Для последнего ещё не нейтрализованного врага более чем достаточно.

Враг долго ждать себя не заставил.

Фонарь на крыльце снова зажёгся.

Входная дверь отворилась, в проёме, прикрываясь Шурой Синицыным, появился «эксперт».

Меня он пока не видел, я прятался за машиной.

Конечно, я мог бы пальнуть противнику в ногу и, сто процентов, попал бы, но ствол, приставленный к голове заложника, сводил этот план на нет.

— Эй! Кто здесь есть?! Сейчас я убью его!

В выкрике чувствовалась истерика.

Хороший знак.

Словно бы наяву, передо мной вдруг возникли мишени из институтского тира двухмесячной давности, когда товарищи офицеры испытывали моё умение попадать в цель и находить выход из кажущихся безвыходными ситуаций.

Тогда это была тренировка.

Сейчас это происходило в реале, один к одному.

Упражнение номер четыре. Матёрый бандит, которому терять нечего, пистолет и заложник. Крестика только на переносице не хватало, как не хватало самой переносицы. Свою голову «Юрий Павлович» прятал умело. Видно было лишь руку с оружием.

— Не надо стрелять! Я выхожу.

Поднявшись из-за машины, я сделал пару шагов к крыльцу и раскинул в стороны руки.

— Брось пистолет! — приказал «эксперт».

— Хорошо. Я брошу. Но мне нужны гарантии.

— Какие ещё гарантии?

Я сделал ещё один шаг.

— Гарантии, что ты не убьёшь его.

— Я убью его, если ты сейчас же не бросишь оружие. Понял?

— Да понял, конечно. Понял. Но согласись, если я брошу оружие, ты сможешь легко убить не только его, но и меня. А мне этого совершенно не хочется. Поэтому я и спрашиваю о гарантиях…

Больше слов — меньше внимания. Так, помнится, учил меня в будущем Михаил.

Я нёс какую-то чушь и видел, как начинает нервничать от этого «Юрий Павлович», как его внимание постепенно рассеивается, как дёргается его рука с пистолетом… Главное в этом деле было не переборщить, но… Я ведь совсем недавно рассказывал Шуре про те пострелушки в тире с «бандитами и заложниками», он должен помнить…

Приятель меня не подвёл.

Словно очнувшись, он неожиданно пригнул голову и резко ударил пяткой в ногу «эксперта».

Мгновения, на которое физиономия «террориста» оказалась открыта, мне хватило с лихвой.

Воображаемый крестик на переносице превратился в аккуратную дырочку.

Стрелять навскидку — не самое сложное. Попадать в лузу от трёх бортов гораздо труднее.

Наступившая после выстрела тишина длилась недолго. Пистолет «эксперта» со стуком упал на крыльцо. Следом свалился мешком и его хозяин.

Шурик слегка пошатнулся и тихо пробормотал:

— Андрюх… Я, кажется, сейчас обосрусь.

Я опустил ПМ и вытер льющийся со лба пот.

— Туалет за углом. Только ты туда не ходи. Там занято…

* * *

Я сидел на снегу, привалившись к машине. Тело сотрясала крупная дрожь.

«Отходняк. Обычное дело», — объяснил мне Смирнов и оставил на какое-то время в покое.

Действительно, завалить пятерых, да ещё и первый раз в жизни — это серьёзно. По идее, мне бы сейчас водки тяпнуть, но, во-первых, водки здесь нет, а во-вторых, участвовать в уникальном эксперименте напившись не есть хорошо. Кто знает, как это повлияет на результат. А вдруг вместо моего привычного будущего меня зашвырнёт неизвестно куда, и из-за этого вся наша мультивселенная накроется медным тазом? Нет, лучше уж как-нибудь перетерпеть, но сделать всё как положено.

Синицын, по виду, тоже чувствовал себя не в своей тарелке. От трупов старательно отворачивался и, вообще, держался от них подальше. Один Михаил выглядел адекватно, однако и он, как мне показалось, вёл себя несколько скованно. Видимо, считал виноватым за то, что, будучи из нас троих наиболее подготовленным, никакого активного участия в последних событиях не принимал. И даже наоборот, оказался совершенно к ним не готов и всё то время, пока я разбирался с гопниками и «чекистами», просидел связанным в доме.

Сейчас, правда, он всеми силами пытался реабилитироваться, причём, явно не перед нами, а, скорее, перед самим собой. Осматривал «место преступления», собирал «улики», обыскивал убитых бандитов. Заметив, что Шуру от вида убитых и крови едва ли не выворачивает, отослал его в дом готовить оборудование для перехода.

— Видал, что у этого гаврика было?

Поняв, что я уже более-менее оклемался, Смирнов присел рядом на корточки и показал мне оружие «Юрия Павловича».

Я покачал головой:

— Я в этом не разбираюсь.

Хотя, если честно, пистолет я узнал. Маркировка в потёмках была не видна, но чисто по форме — угловатой, достаточно странной для 80-х годов этого века — для завсегдатая оружейных форумов будущего не узнать его было бы стыдно.

— Глок-17, — пояснил Михаил. — Нам про этот пистоль месяц назад на спецсеминаре рассказывали, но живьём я его вижу впервые.

— Иностранный?

— Ага. Жаль, ты его хозяина кокнул. Допросить его было бы весьма интересно.