Конфетка для мажора

Успеваем буквально впритык перед звонком. Заскакиваем в аудиторию и, не глядя, поднимаемся наверх, к свободным партам. Впереди заняты все столы.

Усаживаемся ближе к окну и шёпотом переговариваемся, обсуждая план-минимум: доехать до гипера и выбрать обои, клей и мелочь для нашего а-ля косметического ремонта.

— Ещё бы набор инструментов. Дверцу в шкафу подтянуть, у стола ящик болтается.

— Можно кого-нибудь из парней будет попросить.

— Кого? — Иронично приподнимаю бровь. Много ты уже парней знаешь, чтобы обращаться к ним с просьбами?

— Я нет, но Аня наверняка же может своих попросить? Она вон, какая красотка!

Это да. Таран очень красивая и эффектная девушка: светлые длинные волосы, немного раскосые глаза и пухлые губы. И фигурка у нее — закачаешься! Это не я — метр в прыжке и то с кепкой.

Уже открываю рот, чтобы ответить, но так и замираю. В аудиторию заходит молодой мужчина невероятной внешности. Судя по реакции Ларисы, я не одна подзависла. Шатен среднего роста, на вид лет тридцати или меньше. Аккуратная щетина подчеркивает высокие скулы. А фигура… Батюшки! Белое поло облегает накаченные мышцы рук, в которых он держит объемную папку.

— Это наш куратор? Офигеть!

— Тише, — дергаю подругу. — Услышит.

— Да пофиг. Пусть слышит. Ему можно.

Ну да, я с ней согласна. Если такие преподаватели будут читать, женская часть групп точно будет ходить в отличницах! Я хоть и не заинтересована во флирте, но эстетическое удовольствие никто ж не отменял?

— Всем добрый день! Меня зовут Альберт Игоревич Сычёв, я ваш куратор. У вашего потока я буду вести философию.

Открываю тетрадь и размашисто записываю имя. Обвожу несколько раз, повторяя про себя. У красивого мужчины красивое имя. Даже жалею пару секундочек, что я всего лишь студентка. А потом записываю требования этого изверга и перестаю жалеть.

Ладно, посещаемость, это понятно. Но доклады, групповые работы, дискуссии… зачем?! Мы пришли природу защищать, а не про материи и высший разум беседы вести.

— Жееесть. — Лариска возмущена не меньше моего. — Двадцать минут, а я уже устала учиться.

Она как-то неловко машет рукой и сбивает мою сумку, стоящую на самом краю стола.

— Извините, — пищу и сползаю, чтобы собрать содержимое. Это надо быть такой вороной, чтобы забыть застегнуть. — Прости, ты не могла бы убрать ногу? — Обращаюсь к впереди сидящей одногруппнице, около туфли которой оказался мой бальзам для губ.

Она переводит на меня взгляд и специально — я же вижу! — надавливает толстым каблуком на тюбик.

— Дура! — Констатирую громким шёпотом, но в этот момент, как назло, все замолкают, и мой голос разносится по всей аудитории.

— Что Вы сказали? Девушка, я к Вам обращаюсь.

Делать нечего. Выпрямляюсь во весь рост и медленно поворачиваюсь к преподавательскому столу.

— Мне показалось, Альберт Игоревич, что я увидела слиток металла, имеющего форму бруска. — Если не сдаваться, то не сдаваться, верно? А учитывая, кем работал мой отец… Про металлургию я знаю много.

— Показалось, значит? Может, солнце слишком ярко светит? Студентка, эээ…

— Сахарова.

Куратор пробегается по списку.

— Юлия Сахарова, значит? Так что же, Юлия, могло вызвать у Вас такое странное видение?

— Вероятнее всего, некоторые эмоции не были пережиты в критической ситуации, и внешний раздражитель спровоцировал непроизвольное мысленное возвращение…

Начинаю нести какую-то ахинею, и благодарю всех богов философии (или кому они там поклонялись), когда Сычёв прерывает мой бред.

— Отлично. Об этом Вы нам расскажете на следующем занятии. Трёх дней хватит, думаю, подготовиться. Вы, судя по всему, прекрасно владеете темой. А теперь займите своё место и записывайте.

Смотрю за злосчастную раздавленную помадку и закусываю губу. Мне не жалко недорогую вещь. Мне жалко того, что это был подарок моей маленькой племяшки. Она купила мне её перед отъездом.

На автомате вывожу буквы: расписание, ближайшие мероприятия, контакты старосты.

— У нас уже и староста есть? Не выбирали же? — Спрашиваю Ларису, но она, как и я, непонимающе округляет глаза. — Да и ладно. Хорошо, что не мы.

Я в школе была до восьмого класса ответственной. Больше ни-ни: все чего-то хотят, а тебе за это шиш да ни шиша.

Через час пытка заканчивается, и все срываются с мест. Я дожидаюсь, когда все выйдут и ползу под парту, чтобы поднять сувенир. Ну не поднимается у меня рука выбросить подарок ребенка! Пусть лежит в сумке. Я же все равно ей не пользовалась, но меня греет мысль, что есть человечек, который любит и скучает.

— Сахарова? Вы готовы?

Выползаю из-под парты и чувствую, как заливаюсь краской: у кафедры стоит Сычёв, а рядом с ним скалит зубы мой сегодняшний кошмар в компании таких же идиотов.

— Я тут подумал, — вещает Альберт, который Игоревич, — что вдвоём работу делать веселее. Удачно должник с прошлого года зашел.

— А…

— Бэ, убогая. Радуйся такому смышленому напарнику!

Глава 4

Роман

Смотрю на тёмную макушку, которая показывается из-под стола, и непроизвольно морщусь. Опять эта. Убогая, но языкастая овца.

Прищуриваюсь, чтобы рассмотреть то, из-за чего она ползала на коленях. Фу, блин! Раздавленная помада. Чё, совсем с деньгами туго, что она собирает мусор?

Перевожу взгляд на Берта, который смотрит, в отличии от меня, с интересом. На эту? Сыча капитально заклинило что ли?

Мы сюда, если честно, приколоться пришли. Увидели, что наша Таранчиха стояла у зала и трепалась с девками, которые за языком не следят. Одна особенно. Юрец быстро вытряс инфу: оказывается, барышни на экологии учатся, да ещё и соседки нашей Анечки в общаге.

Так-то плевать, конечно, но за длинный язык наказать следует.

А тут ещё Альберт карты в руки дал. Вспомнил же про долг Юрасика. Друг скривился, а я кайфанул, когда лицо убогой вытянулось от удивления. Не ожидала, овечка, в первый же день отработку получить? Видимо, сильно накосячила, раз Берт зверанул. Студенты его, как правило, любят. Студентки особенно, но он ни-ни. В универе нельзя, этика и всё такое. Хотя иногда кадры попадаются достойные. Но однотипные какие-то: лица одинаковые, шмотки, как под копирку.

Толкаю Юрку в бок, играя бровями: можно неплохо повеселиться. Девочка явно захочет выслужиться и сама напишет всю работу, а друг и отработку закроет, и удовольствие получит. Фигурка у убогой норм. Ростом не вышла, но на пару раз сойдёт.

Знаем мы таких: бедная девочка из глубинки, которая мечтает покорить столицу. Три раза ха-ха. Как пачками приезжают, так пачками и сваливают: здесь своих «звёзд» хватает.

Вот одна из них, кстати. Легка на помине.

— Ну чё вы, долго ещё? Ром?