Конфликт чести
Шрифт:
Подождав несколько мгновений, она прошла вперед, направляясь к стене, и услышала, как мяч ударился у нее над плечом.
— Лина! Ты покушаешься на самоубийство? Я мог в тебя попасть!
— Нет, — хладнокровно ответила она, меняя направление движения. — Для этого ты слишком быстр, мой друг.
— Бывают и несчастные случайности.
Шан направился к ней, держа в одной руке ракетку, а в другой — мячик. Волосы его влажными стрелками прилипли ко лбу, придавая ему слегка сатанинский вид. Он тяжело дышал, на рубашке винно-красного цвета видны были темные пятна пота. Лина подавила прилив теплого сочувствия.
— Вы вмешиваетесь!
Она заговорила на высоком лиадийском, как старший с младшим.
— Я всегда вмешиваюсь, — мягко ответил он на земном. — И ты это знаешь.
— В данном случае вы прекратите это делать. Немедленно.
Эти слова были по-прежнему сказаны на высоком языке, повелительно — как и полагалось.
— Боже мой! — пробормотал Шан, глядя на нее с очень убедительным недоумением. — Ты не возражаешь, если я сяду?
Она рассмеялась и вместе с ним повернула к боковым скамейкам.
— Ты невыносим! — сказала она уже на земном. — И заслуживаешь выволочки.
— Часто, — сердечно признал он, опуская ракетку и мячик в отверстие в стене и опускаясь на первое попавшееся место. Длинные ноги он вытянул перед собой. — Ну, ругай меня.
Лина нахмурилась. Шан был в странном настроении. Она начала осторожно.
— Шан, давай говорить серьезно. Пожалуйста. Ты можешь причинить вред.
Она осторожно вытянула волокно сознания. Ее встретило сопротивление: знакомая преграда целителя. Шан редко прибегал к столь полному уединению, и во все годы их дружбы он ни разу не делал этого по отношению к ней. Даже тогда, когда трагически погибла его мать, или тогда, когда Эр Том йос-Галан отвернулся от близких и долга, чтобы последовать за ней.
Лина разорвала контакт и молча посмотрела на него.
— Очень нехорошо, — сказала она наконец, — когда целители спорят относительно должного подхода. Особенно тогда, когда исцеление уже началось.
— Я с тобой согласен, — отозвался Шан.
— Это хорошо. Тогда я признаюсь тебе, что я удивлена. Мы ведь разговаривали, правда? И было решено, что я начну действовать, хотя Присциллу к тебе влекло не меньше, чем ко мне. Ты настоял, мой друг: сказал, что ты не целитель, а капитан.
— Правильно. В данном случае я не выступаю как целитель.
Лина подавила вздох. Шан был в своем самом упрямом настроении: в нем проявилась упорная сдержанность, которая была всегда характерна для представителей клана Корвал. В каком-то отношении это было кстати — если она не может читать его из-за барьера, то и он не может ее читать. Стена — как и многие аспекты целительства — явление взаимное.
Лина снова остановилась на этой последней мысли. С исцеленным обычно устанавливается эмоциональная связь. Присцилла… Возможно, он опасался взаимности, ощутив в ней силу — даже несмотря на страшные искажения, вызванные пережитой болью. А если он испытывает настолько сильное влечение, что опасается процесса исцеления…
— Чего ты хочешь, мой верный друг? — спросила она.
Он беспокойно пошевелился.
— Я хочу быть ей другом. Вот как.
— И ее любовником!
Лина намеренно сказала это очень резко. Если он еще этого не знает…
Шан ответил, с трудом подбирая слова:
— Я не каменный. Ты должна была это заметить.
— Тогда лучше
бы тебе было самому взяться за ее исцеление! Контакт ведь был, с самого начала! Исцеление противоположного пола идет быстрее, тебе это известно! Почему…— И чтобы она считала, будто ее наняли быть капитанской шлюхой? Нет уж, спасибо!
В этих словах был лед Клана Корвал.
Лина изумленно моргнула и мельком подумала о своей собственной защите.
— Почему она должна была так посчитать, друг мой?
Шан вздохнул.
— Она обратилась ко мне — к капитану — за защитой. Один лиадиец уже лишил ее статуса личности. Было бы отнюдь не чудесно, если бы второй продолжил… — Он снова раздраженно пошевелился — Присцилла — землянка, Лина. Она не выросла в понимании меланти. Для Присциллы я — капитан. Она в этом убеждена. Это было бы равносильно изнасилованию, так нарушило бы доверие… — Он судорожно вздохнул и запустил пальцы в волосы, так что они встали дыбом. — Я ошибался, дружище. Я выступаю здесь как целитель — в том отношении, что отказываюсь выступать в этой роли.
— Я лиадийка, — тихо проговорила Лина. — И я ее начальник.
— Но вы подруги. И полагаю, что власть старшего библиотекаря над младшим несколько меньше той, которую капитан может проявить по отношению к члену команды.
Наступившее молчание грозило затянуться. Шан внезапно подался вперед и сжал руки Лины между своими ладонями.
— Я хочу, чтобы она была здорова. Полна радости и энергии. Я хотел бы получить ее дружбу, но я не буду — не намерен ее принуждать. Пара серег? Если хочешь, назови их компенсацией за еще одну обиду, которую нанес ей купец Оланек. Лина, если это хоть немного облегчит…
— Ты уже сказал, что это твой подарок ей, — напомнила ему Лина. — Но я не думаю, что случилось что-то плохое. — Тут она тепло улыбнулась. — Друзей иметь хорошо.
— Я тоже так считаю. — Он прислонился к стене. — Я предоставляю исцеление тебе. Даю тебе слово.
— Ну ладно, — сказала она, успокаиваясь, но тут же прижала палец к виску. — Да, я чуть не забыла второе. Когда она уважительно тебя приветствовала, она не понимала, что делает. Я объяснила, и это не повторится. Ты не должен на нее сердиться.
— Сердиться на нее? — Он рассмеялся. — Я был от нее в восторге! Она не могла бы действовать удачнее, даже если бы я заранее ее подготовил. Какой сокрушительный удар получил бедный Сав Рид! Ты бы видела его лицо! Я готов был ее расцеловать.
— Тебе не следует провоцировать ее на неправильное поведение, — укоризненно сказала Лина. — А еще хочешь называться ее другом! Ей очень важно научиться вести себя правильно. Особенно если ты намерен представить ее леди Карин.
— Да, Лина, — согласился он с совершенно неубедительной покорностью.
Она покачала головой.
— Нет, так не пойдет. Я тебя знаю. Мы с Присциллой будем работать над ее произношением, и она будет получать уроки во сне. Леди Карин найдет ее безупречной.
— Надо понять, что для тебя это — вопрос твоей чести?
Лина рассмеялась и встала.
— Ты совершенно невозможен! Доброй ночи, мой старый друг. — Она очень нежно прикоснулась к его щеке, обратив внимание на то, что стена по-прежнему на месте. — Хороших тебе снов.
65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД