Конкистадоры

Надо сказать, что история человечества еще не знала подобных документов. Никогда еще представители одного народа или религии не проявляли такого презрения и нетерпимости к чужой стране, религии и общественному строю, как испанские конкистадоры в Америке. В эпоху колонизации у них появилось немало достойных последователей.

После торжественной церемонии, конкистадоры поспешили к морю. По дороге они оставляли на деревьях знаки с именем короля, чтобы никто не мог усомниться в их великом открытии.

Лишь на четвертый день, после короткой стычки с индейцами, испанцы достигли берега моря у какой-то бухты. Это произошло 29 сентября 1513 года, в день святого Мигеля. (Михаила), и конкистадоры назвали бухту именем святого – Сан-Мигель.

Васко Нуньес де Бальбоа провозглашает Южное море (Тихий океан) испанским владением на вечные времена (со старинной гравюры).

Было время отлива. Океан далеко отступил от берега. Дождавшись, пока волны снова достигли суши, Бальбоа, облачившись в латы, высоко поднял кастильское знамя, вошел по грудь в воду и, призвав в свидетели всех, находившихся на берегу, торжественно зачитал заранее составленную грамоту: «Я, Васко Нуньес Бальбоа, вступаю во владение для кастильской короны этими южными морями, землями, берегами, гаванями и островами со всем, что в них содержится. И если иной царь или вождь, христианин или сарацин… заявит свои притязания на эти земли и моря, то я готов во всеоружии оспаривать их у него и воевать с ним во имя государей Кастилии, как настоящих, так и будущих. Им принадлежит власть и господство над этими Индиями, острова, как Северный, так и Южный материки с их морями от Северного полюса и до Южного, по обе стороны экватора, внутри и вне тропиков Рака и Козерога… и ныне и во веки веков, пока будет существовать мир, до страшного суда над всеми смертными поколениями».

Бальбоа назвал открытое им море Южным, в отличие от Северного, как тогда называли Атлантический океан. К тому же конкистадоры подошли к бухте Сан-Мигель с севера, и океан предстал их взорам с южной стороны. Бескрайние водные просторы, занимающие чуть ли не половину земного шара (что тогда еще не было известно), отныне стали собственностью испанского государя. То было одно из величайших географических открытий того времени.

Бальбоа заставил конкистадоров поклясться, что они будут огнем и мечом охранять эти новые владения испанского короля. Затем испанцы вошли в море и, набрав пригоршнями воду, отведали ее.

В прибрежном тростнике испанцы увидели несколько индейских пирог. Челн касика и весла, как рассказывает хронист, были усеяны крупным жемчугом. Оказалось, что на побережье добывается огромное количество жемчуга, а на одном из близлежащих островов его больше, чем гальки на берегу.

Конкистадоры загорелись желанием пойти на найденных пирогах к этому острову. Индейцы предостерегали их: начался сезон дождей и мореплавателей может застигнуть ураган. Однако Бальбоа, взяв с собой восемьдесят солдат и нескольких индейцев, вышел в море. Не успели они отойти подальше от берега, как разразилась ужасная гроза. Океан так разбушевался, что лодки ежеминутно грозили перевернуться. Бальбоа пожалел о своем легкомыслии. Индейцы, преодолевая страх, бросились в волны и стали скреплять пироги по две, чтобы они были устойчивее. С большим трудом испанцы добрались до какого-то скалистого острова и сошли на берег.

Но это убежище было ненадежным. Вскоре начался прилив, и остров стало затапливать. Много часов люди простояли по колено в воде в страхе, что она подымется еще выше и поглотит их. Утром положение еще более осложнилось; оказалось, что ночью одни пироги были разбиты волнами, другие получили пробоины, а вещи и продукты унесло в море.

Мокрые, замерзшие люди, оставшиеся, без пищи и лодок, совсем упали духом. Все же Бальбоа нашел выход. На острове росло несколько деревьев. По приказанию командира матросы содрали с них кору, починили ею оставшиеся пироги и снова спустили их на воду. Индейцы поплыли впереди. Наконец переполненные, до краев погрузившиеся в воду лодки вернулись на берег материка.

Проводники утверждали, что съестного здесь вдоволь. Но местные индейцы пытались избавиться от непрошеных гостей. Тогда голодные испанцы с помощью свирепых собак так яростно атаковали туземцев, что те, понеся большие потери, в панике разбежались.

После кровавой стычки касик племени прислал испанцам еду и подарки – золото и жемчуг. Жемчуга здесь действительно было много, и испанцы назвали эти острова Жемчужными.

Касик, увидев, как жадно набрасываются чужеземцы на золото и другие драгоценности, сказал им, что берег этот простирается далеко к югу – до золотой страны Пиру или Биру (Перу). Но плыть туда долго – много недель, – и на маленьких пирогах им не добраться. Однако страна эта изобилует золотом, и там есть невиданные животные, которые возят поклажу. Стараясь сделать свой рассказ понятнее, касик вылепил из глины небольшую фигурку такого животного. Испанцы смотрели и удивлялись, не в силах понять: верблюд это или олень. То было первое изображение ламы, которое увидели европейцы.

Этот рассказ о далекой золотой стране на юге услышал и Франсиско Писарро – будущий завоеватель Перу. Имя его спустя двадцать лет прогремело по всей Испании.

Море, открытое экспедицией Бальбоа, отличалось мощными приливами и отливами – значит, то было не море, а безбрежный океан, простиравшийся далеко на юг. Океан манил конкистадоров, но без больших каравелл они были бессильны что-либо сделать.

3 ноября отряд Бальбоа отправился через перешеек обратно к берегам Дарьенского залива. По дороге конкистадоры совершали набеги на индейские селения, беспощадно Грабили и убивали туземцев..Носильщики изнемогали под непосильным грузом золота, становившимся все тяжелее. После трехмесячного странствия 19 января 1514 года Бальбоа с триумфом возвратился в лагерь Санта-Мария. Его популярность необычайно возросла.

Счастливый открыватель Южного моря отправил в Испанию донесение о ходе и успехах экспедиции. Корабль вез также роскошные дары королю – двадцать тысяч золотых песо (песо де оро – 4,6-4,7 г золота), т. е. 92-94 кг золота, и три сотни великолепных жемчужин – красноречивое свидетельство ценности нового открытия. Особенно волнующим было известие о таинственной стране Эльдорадо, расположенной где-то на берегах Южного моря.

Отсылая столь ценные дары, Бальбоа надеялся, что король будет милостив к нему и посмотрит сквозь пальцы на его прегрешения. Поэтому он стал готовиться к дальней экспедиции в Биру.

Однако надежды отважного конкистадора не оправдались. Бургосский епископ Фонсека – председатель совета по делам Индий, ярый защитник интересов короля, в свое время упорно преследовавший Колумба, – был взбешен гибелью Никуэсы и приказал строго наказать коварного конкистадора, а в колонию назначить нового правителя.

Вскоре к берегам Золотой Кастилии отправилась целая эскадра во главе с адмиралом и вице-королем колонии – ставленником двора – Педро Ариасом де Авилой, или, короче, Педрариасом. То был еще крепкий семидесятилетний старик, хитрый дипломат, настоящий «двуногий тигр», как его называли современники.

Десять тысяч нищих идальго готовы были отправиться вместе с ним за океан, в новую страну на берегу Южного моря, но на борт двадцати кораблей можно было взять лишь тысячу пятьсот человек. Среди них было немало блестящих рыцарей и ученых мужей.

Хронист упоминает о первой встрече вице-короля Авилы с Бальбоа. Прибывшие ожидали увидеть роскошного вельможу – правителя колонии, готового оказать наместнику короля вооруженное сопротивление. Бальбоа же в грубой полотняной рубахе и веревочных туфлях вместе с несколькими индейцами крыл тростником крышу своей хижины. Он встретил нового вице-короля с почетом и безропотно подчинился королевскому указу – передал колонию Авиле, хотя указ этот был крайне несправедлив. Вскоре началось преследование Бальбоа.

Возвратился в Новый Свет и Энсисо, назначенный альгвасилом (начальником полиции). Он был рад, что может наконец свести счеты с ненавистным соперником – Бальбоа. «Канцелярская крыса» превратился теперь в «полицейскую крысу» и начал свою деятельность с того, что арестовал бывшего губернатора и отдал его под суд.

Однако популярность Бальбоа была так велика, а друзья его настолько влиятельны, что суд вынужден был оправдать его и освободить из-под стражи.

Авила считал Бальбоа опасным соперником, но все же не решился запретить отважному конкистадору готовиться к экспедиции в Южное море. Бальбоа тоже всячески избегал столкновения с вице-королем, хотя и не одобрял его политики беспощадного ограбления индейцев, о чем не раз упоминал в донесениях в Испанию.