Конкурс киллеров

— Как питон вообще мог кого-то напугать, он же сидел в коробке, а коробка была крепко завязана? — поинтересовался Венечка, доедая последнюю хачапурину.

— Не все же такие изверги, как ты, — искренне возмутилась я. — Разумеется, я его выпустила!

— Зачем?!

— Как это — зачем?! А есть ему как-то надо или нет?!

— Или нет! — кивнул Венечка. — Мурик легко продержался бы без пищи, я накормил его про запас.

— А так можно? — заинтересовалась я, поглядев на Тоху, уплетающего рыбное филе.

Сколько я ни пыталась кормить своих зверей про запас, они никогда не пропускают очередной трапезы! Может, я не тем их кормлю?

— Конечно! Ты думаешь, в пути он что-то ел? Или вылезал из коробки, чтобы совершить моцион? — Венечка ответил вопросом на вопрос.

— В пути? — удивилась Ирка, с сытой улыбкой попивающая кофеек. — Он у тебя что, в походы ходит?

Венечка поерзал на табуретке. Нюхом журналиста я почуяла что-то интересное.

— Колись, Венька! А то в другой раз я твои звериные проблемы решать не стану!

— Ладно, скажу, только это между нами, — вздохнул Венечка. — Понимаешь, Мурик — не простой удавчик. Он контрабандный.

— Как это?

— Вот так. Прибыл в Екатеринодар нелегально, воздушным путем…

— Перелетный удав?! — ахнула Ирка.

— Воздушный змей! — подхватила я.

— Спятили?! Он в самолете летел, в багажном отделении, в ящике с какими-то документами. Контрабандой, понимаешь? А на таможенном посту в аэропорту его арестовали. Ждали, не появится ли получатель — тот не появился. Ну, куда людям удава девать? По инструкции положено контрабанду какое-то время выдержать, но, когда эту инструкцию писали, нелегальных удавов к нам еще не возили. В общем, Мурика мне отдали вроде как временно, на постой, а на самом деле — по умолчанию на постоянное место жительства. Ничего! Я его узаконю задним числом, документики выправлю, будет наш удав, отечественный, урожденный кубанский!

— Слушай, Веня, а отчего ты ему такую странную кличку дал? — поинтересовалась Ирка.

— Да, какого черта ты назвал удава кошачьим именем? — присоединилась я, возмущенно вскипая. — Мурик! Разумеется, я подумала, что речь идет о коте! Знай я, что это змея, нипочем бы не взяла твоего Мурика на постой!

— По-вашему, Мурик — это кошачье имя? — воспротивился Венька.

— Конечно!

— Да? А Дик — собачье? А вот я читал книжку, там Диком звали кита!

— Моби Дик, — кивнула я. — Есть такой роман у Мелвилла. Ну и что?

— А то! Ты своего кота назвала Тошкой, а у моей соседки так болонку зовут! — упорствовал Венька.

— Мой кот! Как хочу, так и называю! — закричала я, закипая.

— Мой удав! — торжествующе гаркнул Венька. — Как хочу, так и кличу!

— Один — один, — бесстрастно констатировала Ирка. — Веня, ты имел полное право назвать своего удава как угодно. Хоть горшком! Но почему ты назвал его Муриком?

— Потому что у меня уже есть Шурочка, — объяснил Венечка.

Я фыркнула:

— Шурочка — это та самая анаконда, для которой я скупала по всему городу стограммовых мышей!

— Удавка? — по-своему поняла Ирка.

— Удавка — это то, чем душат, а Шурочка — невеста Мурика, — обиженно поправил Венька. — Я надеюсь, у них семья будет, любовь и все такое прочее, шуры-муры, понимаете? Шура и Мура, шуры-муры!

— Так это был каламбур! — мрачно хмыкнула я. — Ха-ха! Как смешно! Юморист ты, Венька. Однако! Шуры-муры, надо же такое придумать!

— Мура, значит, — удовлетворенно кивнула Ирка. — Ничего, нормальная кличка. А то я уже боялась спросить, каким будет полное имя, если сокращенное — Мурик. Мне почему-то в голову приходило только одно: Мурло!

Венечка побагровел, а я злорадно захохотала.

— Кто планировал операцию? — сдерживая гнев, пугающе тихо поинтересовался Аркадий Валентинович неизвестно у кого.

В кабинете хозяина толпился народ, но тишина стояла такая, что слышно было, как сладко сопит спящий в клетке любимец Аркадия Валентиновича — пушистый хомячок Диоген. Димуля Морозов незаметно поморщился. «Кто планировал операцию»! Да никто ее не планировал, идиот Жора проявил инициативу и создал дополнительную проблему. Впрочем, эту проблему братья Милосские уже решили.

— Я спрашиваю, чей был план? — продолжал допытываться шеф.

— Это покойник расстарался по собственному почину, — подал голос нагловатый Бармалютка.

— Не беспокойтесь, шеф, с его стороны сложностей больше не возникнет, — поспешил вмешаться Морозов.

Аркадий Валентинович внимательно посмотрел на него, и Димуля многозначительно кивнул в ответ.

— Хорошо, — шеф побарабанил пальцами по столешнице. — Но кто теперь сделает работу?

— В смысле, мокрое дело? — снова встрял грубоватый Бармалютка. — А мы с Мелюзгавриком и сделаем, у нас уже есть план!

Теперь поморщился Мелюзгаврик, до того тихо сидевший в углу кожаного дивана. «У нас есть план!» Ну да, план есть, но Бармалютка к его составлению не причастен. Он, правда, исправно бегал по поручениям, не задавая лишних вопросов, собирал нужную информацию, но роль мозгового центра, как обычно, выполнил сам Мелюзгаврик.

— Могу ли я с этим планом ознакомиться? — Аркадий Валентинович продолжал смотреть на Димулю.

— Зачем вам это надо, шеф? — опять влез Бармалютка. — Меньше знаешь — крепче спишь!

Димуля тонко улыбнулся: он лучше других понимал сложную натуру хозяина. Шеф очень осторожен, даже труслив, под влиянием эмоций способен на непродуманные поступки, но в то же время фантазия у него невероятная, просто великий комбинатор! Нетривиальные ходы в бизнесе всегда были его сильной стороной, достаточно вспомнить, с какого оригинального пассажа началась его коммерческая деятельность…

— И все же я хочу послушать, — наградив Бармалютку ледяным взглядом, шеф скрестил руки на груди.

Димуля едва не фыркнул: подумаешь, Наполеон Бонапарт! Однако удержался и лишь кивнул выжидательно молчащему Мелюзгаврику, приглашая его вступить в беседу.

Венька живо домчал меня до ГУВД, но по дороге я еще успела сунуть ему под нос список и спросить, не знает ли он кого-нибудь из перечисленных в нем граждан. Оказалось, очень даже знает!

— Вот это Эдуард Харитоныч, — Венька на ходу ткнул пальцем в строчку и накрыл их сразу три. — Отличный дядька, бывший мой преподаватель, куратор нашей студенческой группы, давно уже пенсионер. Он нынче фермерствует где-то в пригороде, а в Екатеринодар наезжает раз в неделю, возит плоды своих крестьянских трудов в собственный ресторанчик. «Маугли» называется. Не была? Зайди как-нибудь, не пожалеешь…