Коновал. Книга третья

Когда воздушное судно с ценным грузом на борту, ревя моторами, стало медленно выруливать на взлётную полосу, в пилотской кабине, прямо за нашими спинами, нарисовалась внушительная фигура, комода образного человека всем своим видом показывая, что в полёте, всё будет достаточно серьёзно.

Я, что выглядело вполне ожидаемо, оглянулся назад, проявляя законный интерес к новоявленной особе, и тут же мне в щёку упёрся ствол чёрного крупнокалиберного револьвера, который натурально утопал в огромной лапе присматривающего за нами мена.

– Смотри прямо, воздухоплаватель, – грубо пробасил тот. – Целее будешь.

– Ты там, аккуратней, со своей дурой, а то пальнёшь ненароком, – делая вид, что испугался, кидаю ему в ответ, и выразительно указав пальцем вниз, добавляю. – Ведь, туда рухнем.

– Не бзди авиация, – хохотнул в ответ тот, – Будешь вести себя правильно, не рухнешь. И как бы в довесок к сказанному, чувствительно ткнул своей пушкой мне в шею.

Когда самолёт, набирая нужную высоту, оставил за хвостом огни нашей столицы, агент Волкова, сосредоточившись на предстоящем деле, принялся не спеша раскручивать второй акт данного мероприятия. А начал с того, что небрежным движением отстегнул ремень безопасности и сделал попытку встать на ноги. Однако почувствовав тяжёлую руку на плече, тут же вернул свою пятую точку назад в кресло.

– Послушай дружище, – откровенно возмутился я, – Мне по малому отлучиться надо, на земле извини, как-то не срослось.

– Потерпишь, – рявкнул в ответ тот, и через секунду немного смягчив тон, басисто хохотнул. – Разрешаю справлять нужду здесь, можно прямо в штаны.

– Хорош стебаться над человеком, – вмешался в разговор командир судна. – Пусть выйдет на пяток минут.

– Пасть свою закрой, – грозно прорычал в ответ громила, и чувствительно ткнул рукояткой пистолета в спину пилота. – У меня приказ, до посадки, ни кого из кабины не выпускать.

Этот удар, был конкретной его ошибкой. Потому как в следующее мгновение, короткоствольный револьвер, был профессионально выкручен из руки придурковатого качка, а сам он, получив злой и точный удар в нижнюю часть живота, рухнул на колени, с побелевшим и перекошенным от боли лицом.

Быстро подхватив воронённый трофей, коротким ударом в затылок отравляю хозяина сей пушки на пол, и приказав командиру взять курс на Питер, осторожно открываю дверь в салон лайнера

Моё неожиданное появление, застало присутствующих точно врасплох, чем я естественно, не побрезговал воспользоваться.

Всего их было семеро. Трое из которых, явно относящих себя к сливкам общества, уже по хозяйски расположились вокруг не большого раздвижного столика и готовы были, не откладывая на потом, порадовать своё нутро дорогим коньяком, бутербродами с икрой, и прочим изысканным деликатесам.

С обеих сторон, сие скромное товарищеское застолье оберегали две пары рослых ребят, аккуратно упакованных в одинаковые черные костюмы.

Я успел сделать буквально несколько шагов, когда крайняя двойка молодцов, решительно встала у меня на пути.

Ничуть не сбавляя ход, на выдохе, бью кулаком с права, на лево, точно в гладко выбритую щеку парня, и не отвлекаясь на падающее кулём тело, тут же, повторяю схожую процедуру, но уже левой рукой и в обратном, направлении.

Не дав последнему рухнуть в проход, подхватываю его за грудки, и прикрываясь им как щитом, снося по пути столик с яствами, врезаюсь в следующую пару телохранителей. Отдать должное последним, те быстро въехали в сложившуюся ситуацию. Выхватив свои пушки, они даже сумели сделать пару-тройку выстрелов, однако прицельными их назвать было трудно. Помимо меня, прикрытого живым щитом, у охраны была большая вероятность повредить самолёт или случайно зацепить пулей кого-нибудь своих боссов. Ну, а когда я сблизился с ними на расстояние удара, шансов остаться на ногах, у стрелков уже не оставалось.

Следуя строгим инструкциям шефа, работать аккуратно, без жмуров, взбунтовавшийся второй пилот, чисто для острастки размахивая револьвером, сразу приступил к следующему этапу операции, а именно, к непосредственному отъёму драгоценностей.

– Ну что, господа расхитители социалистической собственности, – решая чуток потрепаться, оскалился хищной улыбкой я. – Вас сразу вальнуть, или малость побеседуем.

Первым отреагировал на мои слова самый молодой и пожалуй самый мордастый из троицы. Вероятно, уже подающий большие надежды сподвижник наших псевдо реформаторов, нервно подорвавшись на ноги и брызжа слюной, громко заорал. – Да ты что себе позволяешь, щенок, ты хоть знаешь на кого ты сейчас хвост свой поднял. Да тебя уже завтра в мелкую пыль сотрут и растопчут.

Ответом ему была звонкая и очень жгучая пощёчина, от которой боевой дух пахановской шестёрки мгновенно остыл и толстый зад его, быстро нашёл своё место на покинутом, было, кресле. Больше не отвлекаясь деталями, теперь уже на прямую, обращаюсь к старшему группы, седовласому мужчине с суровым волевым лицом прирождённого лидера.

– У меня к вам дядя, имеется взаимовыгодное предложение. Вы сейчас добровольно, без нервов, возвращаете то, что незаконно вывозите из страны, а я, в благодарность, оставляю всем вам жизнь и гарантирую свободу.

Седой, холодно выслушав предложение, бесстрастно глядя мне в глаза, словно пред ним, стоял уже на половину покойник, ледяным голосом выдвинул свою видимость сложившейся ситуации.

– Ты даже не представляешь парень, в какое дерьмо, ты только что влез, при чём, по самые уши. Впрочем, у тебя ещё есть шанс остаться, какое-то время, на этом свете, и что немаловажно, с хорошими деньгами. Правда для этого, ты нам сейчас сдашь тех, кто послал тебя сюда, бросишь пушку на пол, и до самой посадки будешь вести себя тихо, и подчёркнуто скромно.

Терпеливо дав ему высказаться, я ни сколько не смутившись, решил сразу снять сей гнилой вопрос с сегодняшней повестки дня.

– Да ты дядя, похоже, все концы попутал. В дерьмо вляпался именно ты, вся твоя продажная кодла. Вот почему, не стоит туда тащить тех, кто видит жизнь с другого стороны бугра. А от щедрот твоих гнилых, за версту мертвечиной тянет, и ты знаешь это лучше меня. Так что давай сейчас, без этих ваших кремлёвских разпальцовок, на которые мне, просто плюнуть и забыть. И как бы подводя черту под затянувшейся словесной перепалкой, я подцепил стволом револьвера тяжёлый тёмно-серый кейс, что важно лежал на соседним сидении, и подтянув его к себе, в слух выдал первое что пришло тогда в голову.

– Экспроприация у экспроприаторов.

Вслед за кейсом, заимел себе нового хозяина и чёрный бронежилет новейшего облегчённого образца, что висел на спинке того же кресла, предусмотрительно прихваченный кем-то в полет.

Не горя желанием получить подлую пулю в спину, я тут же, одел его на себя, и не обращая внимания на язвительные замечания на этот счёт, стал не спеша изымать оружие, у выведенной из строя охраны. После чего, мне оставалось лишь ждать посадки самолёта в аэропорту Питера, и с нескрываемым интересом наблюдать, как вся компания понемногу приходит в себя.