Консорциум. Книга вторая. Переписать судьбу

Я демонстративно сделал шаг, испустил пронзительный крик и завалился на бок, словно у меня и вправду была сломана нога. Малой успел меня удержать, а после усадить на асфальт.

— Давай, идти осталось немного, я помогу тебе дойти.

Со сторону переулка, откуда мы только пришли, появились голоса и свет от фонариков. Один луч быстро осветил нас, и я увидел пар от моего дыхания. Еле заметный.

Я схватил Малого за ветровку и подтянул к себе:

— Мы не успеем, но ты — успеешь!

— Виктор, нет! — возразил он и даже попытался вновь меня поднять, но я оттолкнул его.

— Не будь глупцом — беги! — скомандовал я. — А я их задержу, сколько смогу!

— Нет, Виктор, только с тобой!

— Малой! Я уже не так важен для этой войны, нежели ты. Я бы мог многое тебе рассказать, но времени нет, — я смотрел прямо в его глаза, все так же голубые, а он смотрел в мои. — Поверь мне, друг, ты должен скрыться!

Малой без всякого желания все же отпустил меня и медленно направился прочь, чтобы потом обернуться лишь один раз:

— Я найду тебя, друг, обещаю! И достану, где бы ты ни был, и чего бы мне это ни стоило!

— Не нужно, — улыбнулся я ему в спину. — Я уже нашел свой путь, а ты свой. Так мы и должны идти дальше.

Малой ускорился и скрылся за углом. А голоса приблизились. Я поднялся на ноги. Фонарики высветили меня во тьме и частично ослепили.

— Ну, что подруга, пора и нам с тобой прощаться, — произнес я, зная, что Хоуп все еще меня слушает.

— Виктор, ты же знаешь, что если ты сотрешь всю систему своего Исина, мы уже никогда не сможет связаться?

— Прекрасно знаю, На-день-ка. И потом говорю тебе свое «прощай», как бы тяжело мне ни было.

— Подними руки вверх! — прозвучал приказ с той стороны забора. — Если не будешь сопротивляться — останешься цел и здоров.

Я понимал лишь малую часть того, что мне говорили, но и это уже было не важно.

— Прощай Хоуп, — произнес я и потянулся к наручному исину, чтобы ввести последнюю команду самоуничтожения информации.

— Прощай, Виктор, я буду помнить о тебе, — отозвалась Наденька, и я представил, как она улыбается, а по ее виртуальной щеке скатывается слеза.

— И я о тебе, — сказал я и ввел команду.

Голос Наденьки пропал и больше никогда не зазвучит в моем Исине. Я закрыл глаза, а после прозвучал выстрел. Мою грудь обожгло огнем, и даже черепашка не помогла мне. Я лично этого не хотел, поэтому заранее положил в карман своего пальто.

Помню, как упал на колени, сжимая рукой то место, куда угодила пуля. Боль проходила, вместо нее появилось чувство эйфории. Между пальцев стекалась горячая жидкость, багряно-красного цвета, как я и видел, хоть мои глаза и были закрыты.

В ушах еще что-то шумело, но я даже не мог разобрать, что именно. Какое-то видение или что-то и вовсе несуществующее и абстрактное.

Но я точно помню, что когда ударился щекой об асфальт, который был покрыт тоненьким слоем льда, охладившим мое лицо в одно мгновение, мои губы продолжали шевелиться, высказывая мои последние мысли, что так мучили меня все это последнее время:

— Прощай, Малой… Здравствуй, Элизабет…

* * *

Март 2008 года. Россия, улицы Москвы.

Малой.

Выстрел я услышал, когда только подошел к подъезду того самого дома, на чердаке которого находилась линза. И этот выстрел словно оборвал мою жизнь. Все внутри меня замерло, похолодело.

Преследования за мной не было, но я знал, что совсем скоро возобновится.

— Его больше нет, — прозвучал холодный голос Наденьки, а после она отключилась, что бы я ни говорил.

Я знал, о ком она говорила, и это тяготило меня. Виктора больше нет. Того старого знакомого и друга, за которым я гонялся, пока был охотником Консорциума и с которым я прошел весь этот долгий путь рука об руку, — его больше нет.

Электричество не было во всем этом районе и мне просто потребовалось дернуть дверь, чтобы она открылась. В голове было пусто, словно и вправду стреляли не в Виктора, а в меня самого. Мой шаг был еще медлительней, но, тем не менее, я вышагивал на каждую ступеньку, поднимаясь до самого девятого этажа. Мышцы гудели, но гудели и не только они.

Добрался до девятого этажа и уже хотел идти дальше, но не смог. Просто облокотился спиной об стену и скатился на бетонный пол, от которого исходил лишь холод. Рядом висящая батарея нисколь не грела, да и мне до этого всего уже не было дела.

Я погрузился в свои мрачные мысли и пытался понять, что же именно хотел мне сказать Виктор, когда я уходил. Почему же, именно моя жизнь важнее его. Этого я не мог понять, хотя, кажется, где-то в глубине души догадывался о своей цели.

Очнулся я уже только тогда, когда подъездная дверь вновь открылась, а на лестнице послышались шаги, разбавленные хорошим матом. Видать люди Армады, или может быть, это были Дашнаки, уже и сами устали гоняться за нами.

Когда-то я и сам был охотником и прекрасно их понимал. Но теперь все изменилось, и меня насильно превратили в добычу.

Шаги на лестнице приближались, и только тогда я поднялся и неуверенным, ватным, шагом добрался через еще один лестничный пролет к двери, ведущей на чердак. Она была закрыта.

Сурок наглядно продемонстрировал, что мне нужно делать, и я знал, что это единственный выход. В одной руке была фигурка сурка, сжатая в кулаке, в другой — фигурка наутилуса.

Шаги уже было слышно и вот, мгновение, и Армада или Дашнаки будут здесь. И как только появилось несколько голов, всего их было четверо, я сжал фигурку наутилуса, навлекая на своих недругов галлюцинации, вызванные наркотическим действием предмета. Управлял наутилусом не я, а сурок, и поэтому я не совсем понимал, что же именно происходит.

Но произошло следующее: все четверо достали пистолеты. Один из них выстрелил точно в замок и по всему подъезду разнесся металлический звон. Дверь от импульса раскрылась и проход был открыт, но сурка такой исход не радовал. Дальше все четверо наставили друг на друга пистолеты, по кругу. Они улыбались так, будто увидели что-то самое счастливое в их жизни, а после четыре выстрела слившиеся в один. Звон стоял такой, что даже мне заложило уши. А тела этих несчастных повалились на бетонный пол.