Константин Киба. Дилогия

Сажусь на кровать, достаю из кармана «Ласточку-5», выпиваю. Концентрация зелья маленькая, почти не тошнит. Зато мышечные микроразрывы ног должны зажить намного быстрее. И не придется несколько дней еле передвигаться на ватных ногах.

Вот значит каким образом все силачи в таком возрасте поголовно бугаи, будто родились со вздутыми трицепсами и бицепсами. Правда и живут они меньше, что и мне грозит, если буду каждый день хлестать по ласточке.

Ровно в семь мой покой тревожат чьи-то шаги за закрытыми дверям. Уверенные, быстрые, ритмичные. Знаю только одного человека с такой походкой.

Дверь открывается. Худощавый и длинноволосый заместитель директора, кажется, похудел еще сильнее. Вот только обманываться этой худобой смертельно опасно.

— Георгий Александрович, — сидя на полу, развожу я руки. — Очень рад вас видеть. Выглядите все также уставше.

— Мне рассказали, что произошло, — замирает на месте заместитель директора, смотрит на меня. — Мы допросили Гэкару. Он все рассказал. Я удивлен. Каждого ученика мы проверяем строжайшим образом вплоть до прабабушек и самых отдалённых друзей. И он казался кристально чистым. Ничего не связывало его с мутантами Фрагорами из областей.

Киваю. Не отвечаю. Понятно, что Гэкару рассказал все. И про меня в том числе.

Заместитель директора стоит ровно, даже не двигается. Только глазами меня сверлит. Наконец вздыхает, потирает виски, опустив голову:

— Я не буду тебя спрашивать, что тебе нужно от нашего заброшенного склепа и почему у тебя код семьи Гвидиче. Только твоя однокурсница Аннет могла его знать. Меня интересует другое и прошу, поправь меня, если я где-то в чем-то не так понял Гэкару, Константин, — он подходит ближе, садится на кровать, смотрит на меня чуть добродушнее: — Ты забрал из заброшенного склепа что-то, что хотели заполучить Фрагоры, верно? Что это?

Удивляюсь.

— Думал вы мне скажете. Склеп на территории школы.

— Полагаю, ты знаешь, для чего нужны склепы. Если Аннет Гвидиче дала тебе код, то уж точно рассказала об их предназначении.

Приподнимаю уголок губы:

— Читерное место силы для знатных особ.

— Как-то так, верно. Прошу об этом не распространяться. Последствия будут для тебя плачевны. И даже мое безграничное терпение лопнет.

Вот уж точно. Лояльность заместителя директора давно вызывает у меня огромное подозрение. Я столько раз вляпывался в передряги, но он на все смотрел сквозь пальцы. Спрашивать его, откуда такая забота, я не хотел, пока меня это устраивало. Но моя паранойя уже крутит пальцем у виска каждый раз, когда дело касается меня и заместителя директора. Мол, «э, Первый Хранитель», а тебе нормуль, да? Ничего не смущает? Хех, меня вообще много чего смущает. Например, тело дрища!

Не отвечаю. Георгий Александрович переспрашивает:

— Что ты нашел в склепе?

Хм. Его тон и взгляд говорят мне, что если я совру или дам хоть намек на то, что юлю, то замдировская лояльность может резко обернуться ко мне задом. Ладно, все равно без понятия, что с этой сухой мумией делать. А уж если Фрагорам этот обрубок так нужен, а мне не очень, то держать его у себя по принципу «а вдруг это великий артефакт» я не собираюсь. Проще отдать его им, чтобы чуток поумерить пыл на меня.

— Чей-то мумифицированный палец.

— Ты серьёзно? — дергается щека заместителя директора.

— Определенно.

— Указательный?

Киваю. Похоже, он понимает, о чем речь.

Тишина. Настолько погруженного в себя зама я еще не видел. Наконец он спрашивает:

— Ты его уже кому-то отдал? Или он еще у тебя?

— У меня. Но не со мной.

Директор подозрительно щурится:

— Странно, что он еще у тебя. Но тогда ты должен отдать его мне, Константин.

Еле сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть:

— Это вряд ли.

— Это не шутки, Константин, — повышает голос зам.

Серьезно спрашиваю:

— А я разве смеюсь?

— Ты же знаешь, что это та… — запинается, смотрит на меня, щурится еще больше. — Или не знаешь?

Не отвечаю. Я знаю только то, что это сушеный разрядившийся палец, способный пополнять «ману». Но вряд ли имеется в виду именно это.

— Хм. Поразительно. Теперь я совсем в недоумении. Если бы ты искал пазлы для кого-то влиятельного, вроде Новусов или Велтешафт, то тебе бы точно о таком рассказали. И ты передал бы им палец сразу, как только его нашел. А не хранил бы столько времени…

Пожимаю плечами.

Георгий Александрович будто постарел еще на двадцать лет. Спрашиваю, не особо рассчитывая на честный ответ:

— Это вы отправили узкоглазого папашу?

Директор лишь слегка ведет глазами в мою сторону:

— Кто-то куда-то отправлял какого-то хм… узкоглазого папашу?

— Понятно.

Точнее не понятно. Либо зам врет про лжепапу Ли, либо у него все отлично с актерским мастерством.

— А мне вот непонятно, — вздыхает он. — Значит ты ничего не знаешь и…

— Именно. Ничего не знаю, — резко перебиваю я. — И самое время все мне рассказать, заместитель директора. Все, что происходит вокруг. Думаете, я настолько туп и не понимаю, что ваши методы со мной весьма гуманны и лояльны? На вашем месте я бы придумал десяток способов выдрать из меня информацию, обмануть, перехитрить. Но все ваши подходы мягкие, а моё брыкание вы чуть ли не игнорируете. Я давно прощупываю рамки дозволенного в школе и понял, что прощается мне многое. Когда я рассказал вам что знаю о пазле, вы ведь засомневались в моих словах, верно? Но не стали сильно докапываться, а просто… отпустили меня. И к этой теме больше не возвращались. А история с похищением? Вы задействовали гипноз, Филзели, а потом решили просто спрятать меня в лесу с нянькой-доктором.

Когда я заканчиваю, в помещении становится слишком тихо.

— Ты так и не посетил психолога, как я велел.

Понятно. Откровенничать со мной он не будет. Что ж, это предсказуемо.

— Не посетил. Так что это за палец, вы мне расскажете? Или мне выставить его на аукцион на черном рынке и проверить, кто сколько предложит? Хотя нет. Если его хотят Фрагоры, то, пожалуй, отдам им. Может тогда они передумают грызть мне глотку.

Заместителя эта мысль явно коробит.

— Это было бы глупо с твоей стороны.

— Ну тогда если поделитесь со мной информацией, то, возможно, я отдам этот кусок мумии вам. Ну или в худшем случае оставлю себе, а не передам вашим врагам.

Замечаю опасный блеск в глазах зама. Решаю уточнить:

— Ах да, и если я вы меня убьете, то палец рано или поздно найдут. И это будете точно не вы.

Заместитель директора трет виски, вздыхает:

— Скорее всего это палец правнука одного из Пяти.

Один из Пяти. Так называют пятерых старцев, что вывели мир из Новой Смуты. Явились, создали одаренным сосуды, ограничивая им силу. Если бы не это, то смута бы продолжилась. И скорее всего от мира ничего бы не осталось. Магия против технологического атомного оружия. В такой войне нет победителя. Ее цена и так велика — сегодня треть мира непригодна для жизни. А ведь говорят, что успели использовать лишь процент от атомного арсенала мира.