Константин Киба. Дилогия
Шрифт:
Мой острый слух улавливает сокращения мышц, движение суставов. Хидан стремителен, как пантера. Он обнажает катану.
При всем своем желание, я ничего не успею… Только не с этим телом…
Взмах! Лезвие разрезает воздух!
Сэм орет, опрокидывается на спину. Акане кричит на японском «Матэ!»
Лезвие меча замирает в миллиметре от моей шеи.
Я не двигаюсь, поднимаю голову и уже не скрываю улыбки:
— Вы убьете гостя в своем же доме, Мацуо-сама? За трапезой?
В Варгоне существует негласное правило. Гость в доме под защитой хозяина. Всегда. И убить его за столом считается
Разъяренное лицо Хидана очень резко становится спокойным. Поразительное актерское мастерство. Я немного впечатлен. Он хмыкает, вкладывает катану в ножны:
— Дерзкий мальчишка. Ты пока еще не гость. Я не уважил тебя этой почестью.
Сэм дышит как паровоз, выпучив глаза. Акане стоит на месте, сжав зубы. Отец смотрит на нее:
— Вы хотели посмотреть на наши тренировки. Следуйте за мной. Все вы. Мои воины занимаются круглые сутки.
Хидан выходит. Сэм встаёт с пола и как-то быстро грустнеет:
— Вот влип. Акане, это все из-за тебя…
Девушка с опущенной головой лишь мельком косится на меня, выходит за отцом. Сэм вздыхает:
— Пойдем, блин. Посвящаться. Так и знал, что этим все закончится, — понижает голос. — Ее папаша просто псих.
Мы идем уже довольно долго. Выходим, судя по всему, через задний выход. Уже вечер. Через дворы идем босиком по чистой брусчатой дорожке к деревянной постройке — вычурному домику со множеством дверей.
— Додзё, — шепчет мне Сэм. — Ух, вспоминать не хочу…
— Почему?
— Когда я первый раз пришел сюда меня тут… эм-м… посвящали в гости. Хорошо так посвящали. Батя потом звонил Мацуо-сама и они чего-то возмущались. Но это мол традиция какая-то, а не обида. Ага, как же. Ну ты, короче, держись. После твоей выходки… не завидую я тебе. Хотя у меня есть совет, но я тебе его не дам. Нефиг было к Акане липнуть.
Входим в додзё. Десяток худощавых японцев, разделившись на пары, вовсю выбивают друг из друга дурь бамбуковыми палками. Одеты в защиту, похожую на средневековые доспехи. Заметив Хидана, все как один разворачиваются к нему лицом, низко кланяются, выкрикивая что-то сильноуважительное на японском.
— Саске-кун! — обращается Хидан к одному из бойцов. — Окажи вот этому то уважение, которое он заслуживает. Хорошо так окажи. Все понял? И выдайте ему синай.
— Хай, Мацуо-сама, — кланяется Саске.
— У-у-у, — сочувственно смотрит на меня Сэм. — Этот парень мерзкий.
— Ото-сама! — возмущается Акане.
— Помолчи, дочь.
Девушка опускает голову, сжимает кулачки. Хидан ухмыляется, садится на пол:
— Покажи, чего стоишь, мальчишка. И гордись. Не каждый удостоен чести сражаться с моими воинами. Но не переживай, Саске-кун — молодая и свежая кровь. И он не будет использовать сумму против тебя, — хмыкает. — Этого не потребуется.
Мне передают закрытый шлем и так называемый «синай» — бамбуковую палку с гардой, имитирующий настоящий меч. Вежливо с двух рук. Киваю, беру. Подбрасываю в одной руке, морщусь. Несбалансированная палка. Такой разве что коз пасти. Воины неодобрительно бухтят, перешептываются. Что? Подбрасывать тоже нельзя? Эта палка — часть чьей-то чести
и гордости?Смотрю на Хидана, киваю на Саске:
— Он тренированный и сильный. Я — нет. Ему тоже за честь со мной сражаться?
Саске не двигается. Его лица я не вижу за стилизованном шлемом. Хидан непроницаем:
— Для него честь служить мне, мальчишка. Или ты испугался сильного противника?
Звучит, как дешевая провокация. Что ж. Сделаем вид, что я повелся. В конце концов, деревянными палками не убивают.
Захожу в центр додзё, надеваю шлем. Напротив меня Саске, двумя руками ухватившийся за меч.
Итак. Что я могу в бою? Если честно, то ничего. Какой из меня боец? Костлявый? Даже самые простые приемы требуют тренированного тела. Без выносливости после нескольких финтов и блоков руки начнут трястись, а ноги подкашиваться.
Смотрю на Саске. Поджарый, тренированный, гибкий. По его движениям видно, как долго он занимался собой. Выставлять меня с ним на поединок — просто какая-то дешевая проверка. Очевидно, что я ему не противник.
Хм, ершик тут не спасет. И даже зубочистка. Можно, конечно, проиграть, но есть у меня одна черта. Она и плохая, и хорошая одновременно. Мне всегда говорили, что она станет причиной моей мучительной смерти.
Я не умею проигрывать. Точнее, просто не хочу. Везде, где можно я стремлюсь стать первым. Хотя, бывало, во времена бурной молодости, мне приходилось падать в ноги сильным противникам и молить пощаду. Но только для того, чтобы воткнуть нож в спину, когда они расслабятся.
И ладно бы еще была весомая причина проигрывать. Но ее сейчас просто нет. Поэтому я вижу тут…
Вызов.
Сердце трепещет в предвкушении.
Я удивленно замираю. Саске хмыкает, Сэм со вздохом разводит руками, косясь на реакцию Акане. Но она смотрит холодно, без эмоций.
Они неправильно поняли мою реакцию. Мне не страшно.
Я чувствую… настоящий трепет.
Давно я не испытывал подобного. В памяти всплывает, как меня отправляют на поединок с сарконским ящером с одной заточенной палкой. Лишь один из десяти неофитов выживал при такой инициации. И я оказался среди них. Вырвал ящеру шатающийся зуб и вонзил его в глаз. И всего лишь ценой двух пальцев.
Да, примерно это…
Близко…
Я чувствую трепет перед поединком, в котором нет шанса победить.
Сарконский ящер тоже был сильнее меня…
Но я победил…
Глубоко вздыхаю, наслаждаюсь ударами сердца по ребрам.
Магистр всегда говорил, что даже в самой безвыходной ситуации бывает щель, через которую можно пролезть. И сейчас моя щель — самонадеянность Саске.
Я хватаюсь за палку двумя руками, становлюсь в позу каракатицы и специально смещаю оружие в сторону, раскрывая себя.
Тихие смешки. Настолько тихие, что услышать их могу только я.
Саске снимает стилизованный шлем-защиту, откладывает его в сторону.
Снова смех.
Уверен, это какой-то особый намек на его превосходство передо мной. Мол, зачем защищаться перед тараканом.
Парень на вид лет двадцать-двадцать пять. Из-за азиатской внешности мне тяжело определить точнее. Волосы черные, длинная челка спадает на лоб. Глаза узкие. Губы тонкие, будто их вовсе нет.
— Хаджиме! — начинает бой Хидан.