Константин Великий. Первый христианский император

Пока шло постепенное окружение Адрианополя войсками, продвигавшими по главной дороге, основной прорыв был осуществлен на реке Гебр. На первом этапе бои велись возле моста, который Константин приказал перебросить через реку. Тем временем отряд в пять тысяч лучников перешел реку в другом месте и обошел защитников с фланга. Здесь Лицинию пришлось-таки покинуть укрепленные рубежи и принять участие в бою на открытой местности. После этого Константин начал одну из своих излюбленных конных атак. Существует легенда, будто он переплыл реку вместе с дюжиной всадников, без сомнения принадлежавших к его личной охране. Но за ним последовали и другие. Говорят, что во время этой бойни погибло 34 тысячи воинов Лициния.

Лагерь Лициния был взят в тот же вечер. Остатки его армии, пробродив по горам целую ночь, наутро с готовностью сдались передовому отряду Константина, посланному на их поиски.

Вероятно, у Лициния было не так уж много времени, чтобы добраться до Византия и закрыть перед преследователями ворота города. Он оказался в ситуации тяжелой, но не отчаянной. Он все еще твердо стоял на европейском берегу греческих проливов. Его флот продолжал удерживать Босфор и Дарданеллы, а Малая Азия поставляла новых воинов для его армии. Анатолийский крестьянин был ничем не хуже своего потомка – нашего современника. Лициний вполне мог собрать боеспособное войско, которое заставило бы Константина пойти на компромисс.

Никто ярче Лициния не продемонстрировал все недостатки чисто оборонительной стратегии. Он построил очень мощную оборону, однако главная беда заключалась именно в том, что это была оборона. Византии был хорошо укреплен и имел запасы продовольствия и амуниции. Армия Запада могла продвинуться вперед только через проливы, а их закрывал флот Лициния. Возможно, Византии мог бы прославиться еще и тем, что победил человека, которому было суждено возродить этот город под именем Константинополь, если бы Константин не нанес удар первым. Он сознавал всю опасность стояния у стен города. Однако флот Лициния, по сути, зря тратил время в Босфоре и Дарданеллах. На чрезвычайном заседании штаба было решено, что главные силы флота Константина будут направлены на прорыв морской обороны, и Криспу поручили взять командование этой операцией на себя. Вероятно, шансы на успех всем казались весьма призрачными. Однако энергия людей творит чудеса, и Крисп сумел заставить флот превзойти ожидания. Первый день битвы закончился истощением сил обеих сторон и отходом на прежние позиции. Однако в середине второго дня поднялся южный ветер, который дал Константину преимущество, до конца им использованное. 130 больших кораблей Лициния были уничтожены, Босфор и Дарданеллы открыты, а Византии осажден.

Ситуация теперь поменялась на прямо противоположную. Отныне западный лагерь мог свободно получать по морю помощь и продовольствие, а Византий оказался отрезанным от внешнего мира. Когда речь зашла о жизни и смерти, Константин проявил всю изобретательность, на которую был способен. У стен Византия были насыпаны холмы, а на них возведены башни, с которых велся артиллерийский обстрел города; снизу стены атаковали тараном. Еще до конца месяца эти усилия привели к желаемому результату. Стало ясно, что Византии обречен. Еще оставалась возможность вырваться из осады морским путем, и Лициний воспользовался ею. Он благополучно добрался до Халкидона и принял командование новой армией, куда вошла и дивизия готов, и отправился из Вифинии к Византию.

Константин по пятам преследовал соправителя. Маневренные войска спешно переправились через проливы. Сначала Константин замешкался, то ли потому, что стоящая перед ним задача была не из легких, то ли из жалости к непрофессиональной армии, столь упрямо идущей навстречу своей гибели. Возможно, обе причины сыграли свою роль. Однако Лициний твердо намеревался испытать судьбу. Новая восточная армия сражалась с почти неожиданным мужеством. Однако она была плохо обучена, менее сильна, и руководили ею плохие военачальники. Солдат предупредили, что они должны по возможности избегать лабарума… Войска Константина штурмом взяли утесы у Хрисополя, и на поле сражения навсегда остались лежать 25 тысяч бойцов Лициния.

Лициний поспешил в Никомедию. Игра была окончена – или почти окончена. Последней его защитой оставалась его жена. Констанция поехала к своему сводному брату. Видимо, ситуация сложилась не из легких. Константин не хотел отказывать своей сводной сестре, просившей сохранить жизнь ее мужу; правда, весьма сомнительно, чтобы он действительно хотел добра Лицинию или всерьез полагался на заключенное соглашение. Лициний вовсе не был учителем воскресной школы… Однако решение принципиальных вопросов можно было отложить на потом. Пока же Константин приветствовал Лициния, признававшего себя побежденным, братским поцелуем, сел с ним за стол, назначил ему достойную пенсию и предложил ему в качестве резиденции Фессалоники… Большинство государственных узников сочло бы, что Лицинию несказанно повезло.

О том, что последовало, лучше сказать сразу и покончить с этим. Несколько месяцев спустя злосчастного августа убили. Евсевий сообщает, что его казнили по законам военного времени; очевидно, он был слишком опасным пленником, чтобы сохранить ему жизнь… Позднее утверждалось, что он продолжал поддерживать контакты с готами. Если это была выдумка, автор ее весьма удачно выбрал обвинение, с одной стороны, наиболее правдоподобное, а с другой – наименее доказуемое.

Коронация Константина в городе с красивым названием Хрисополь по многим причинам стала событием особой значимости. Она завершила эпоху, начатую Диоклетианом, который назначил Максимиана своим соправителем. Она восстановила единство империи. Битва при Хрисополе открыла двери тюрем на всем востоке империи и освободила всех, кто страдал за веру в Христа. В первых декретах Константин, очевидно, сообщал о своем восшествии на престол. Однако во вторых он возвращал из изгнания всех ссыльных христиан [46] , освобождал проданных в рабство, отдавал им конфискованную собственность и восстанавливал в должности офицеров-христиан [47] . Было объявлено, что собственность мучеников должна перейти по наследству их ближайшим родственникам или при их отсутствии – церкви, за дело которой они погибли. Все имущество, конфискованное Лицинием, незамедлительно возвратили его владельцам. О том, что досталось частным лицам, следовало немедленно сообщить правительству; однако временных владельцев не обязывали отчитываться о полученных с него доходах… Евсевий говорит, что император проявил добрую волю по отношению как к язычникам, так и к христианам.

46

Советник, составлявший проект указа, отменявшего гонения за христианскую веру, так спешил, что были отменены все без исключения законы Лициния, и потом долго пытались как-то исправить ситуацию.

47

Значительное число зажиточных людей было отдано в рабство. Уволенные офицеры получили возможность либо вернуться на службу, либо выйти на пенсию, положенную им по должности.

Христиане не только дождались отмены гонений, но и получили возможность участвовать в управлении империей. Многих представителей новой веры Константин поставил на чиновничьи должности, которые не слишком совмещались с их религией. Он отменил официальные жертвоприношения, чтобы магистраты-христиане не оказывались в неловкой ситуации.

Таким образом, исчезли все последствия попытки уничтожить христианство, предпринятой 20 лет тому назад Галерием.

Это были не единственные итоги битвы при Хрисополе. Она стала вехой в процессе перемещения центра тяжести империи на восток, который завершился ее разделением на Восточную и Западную Римскую империю. Даже если бы этим ее значение исчерпалось, она все равно осталась бы одной из самых грандиозных битв в истории, поскольку этот раздел определил все будущее Европы. Именно он позволил востоку выстоять перед нашествием из Азии и защитил робкий и нежный росток новой западноевропейской стратегии… Однако, возможно, даже сдвиг интересов на восток не привел бы к разделу империи, если бы не дополнительный фактор – убийство Криспа. Если бы Крисп унаследовал империю после Константина, он, возможно, навсегда сохранил бы единство римского доминиона. Однако судьба распорядилась иначе.

Прорыв обороны Босфора и Дарданелл стал очередным доказательством ума и талантов Криспа. Этот эпизод стал вершиной его и без того весьма успешной карьеры. Он заставил мир заинтересоваться старшим сыном Константина, который во всем походил на своего отца, – он прекрасно управлял Галлией и прекрасно сражался. Евсевий, заканчивая свою «церковную историю», отметил, что молодой цезарь подает большие надежды, и позволил себе несколько восхищенных слов в его адрес. Крисп стал первым плодом новой системы образования и воспитания человека – христианского образования. Его наставником был Лактанций – не просто ученый, но человек с большим жизненным опытом, знающий людей, что придавало его педагогической деятельности черты, не всегда свойственные процессу обучения будущих правителей. Он сам был свидетелем гонения на христиан, которое началось в Никомедии: именно он написал знаменитый текст «О смертях гонителей», до сих пор остающийся одним из главных источников информации об этих событиях, а также и о христианской идеологии того времени… Юноша, соединивший в себе ум, унаследованный от отца, и образование, полученное у Лактанция, мог бы пойти очень далеко – и многие полагали, что так и произойдет…

Возможно, так бы и случилось, если бы его качества привлекли внимание только друзей. Однако среди тех, кто отмечал его успехи, были и враги, заинтересованные в том, чтобы надежды, им подаваемые, не принесли своего плода.

После сражения при Хрисополе в течение месяца проходили разнообразные закулисные игры. В октябре Крисп был отозван из Галлии и направился ко двору императора. В ноябре маленького Констанция, восьмилетнего сына Фаусты, обязали использовать опыт и способности старшего брата в управлении Галлией. Очевидно, некие силы при дворе внезапно осознали необходимость держать Криспа под контролем.

Константин был не вполне доволен системой управления, установленной им самим в Галлии и в других местах. Вероятно, этим воспользовались враги Криспа. Очевидно, до императора дошли жалобы на то, что его представители в провинции не всегда действовали надлежащим образом. И мы знаем, это действительно так, хотя вряд ли стоит особенно винить в этом Криспа. Той осенью Константин издал указ, в котором повелел обращаться к нему с жалобами всем, у кого были основания для недовольства, и обещал, что все эти жалобы будут рассмотрены лично императором, чтобы виновные не ушли от наказания благодаря высокому положению… Мы не знаем, насколько результативным было данное решение, однако тот факт, что Константин счел необходимым сделать это, свидетельствует, что у него были определенные сомнения в отношении некоторых людей и их действий.