Консул

В Экбатане любили отдыхать в летнюю жару цари Персии. С тех времен над городом господствовала знаменитая семистенная крепость, похожая на матрешку – одно укрепление в другом, то – в третьем, и так далее. Первая, внешняя стена была белой, вторая, что внутри первой, поднималась повыше, угрюмо чернея. Третья выглядывала над черными зубцами темно-красной каймой, четвертая нежно голубела, пятая отливала ярко-красным, зубчатая линия шестой серела, как голый бетон, а седьмая, самая высокая, была выдержана в золотисто-желтых тонах. Каждый цвет соответствовал той или иной планете, Луне или Солнцу. Собранные вместе, они радовали верноподданных божественным спектром величия и единения под пятой царя царей.

Вероятно, новые хозяева – парфяне – продолжали испытывать почтение к давним захватчикам и поработителям, ибо предпочли не занимать древнюю твердыню, а отгрохали собственную цитадель – ближе к востоку, где зеленые горные отроги спускались, громоздя бесплодные голые холмы.

В Экбатане преторианцы с ханьцами-философами остановились на минутку – набрать чистой холодной воды в кожаные фляги – людям – и в бурдюки – коням.

– Куда столько? – удивился Эдик. – Не лучше ли по дороге свежей набрать?

– Не лучше! – отрезал Сергий.

– Драгоценный Сергий опасается погони? – догадался Лю Ху.

Лобанов кивнул.

– Очень надеюсь, – сказал он, – что Косой откажется от преследования. Но не верю в это – уж слишком много сил приложил этот косоглазый выродок, – теперь он не может сдаться. Значит, надо быть готовым ко всяким неожиданностям. Поехали!

За Экбатаной Южная дорога пролегла у подножия гор, как граница с Большой Соляной пустыней, чья унылая безрадостная плоскость расстилалась сколько хватал глаз. Горизонт с востока окаймляла ослепительно белая полоса, подернутая голубоватой дымкой – так фальшиво улыбалась пустыня.

А под вечер опасения Сергия оправдались – далеко позади, четко выделяясь на фоне темнеющих гор, заклубилось облако пыли. Топот коней доносился глухим отгулом.

– Это не караван, – пригляделся Искандер, – уж слишком быстро мчатся. А такую тучу поднимет лишь хороший табун.

Ты был прав, принцип, это за нами. – И добавил по неистребимой интеллигентской привычке: – Наверное…

– Надо будет убедиться, – подумал вслух Сергий, и махнул рукой: – Вперед! Ищем удобный спуск…

Отряд рванул с места. Дорога пролегала по высокой насыпи, и съехать к барханам было удобно с любого места, однако плотный песок хорошо сохранит следы…

Утоптанный тракт описал плавную дугу, огибая невысокий утес, и вышел к маленькому каменному мосту – сюда из широкого ущелья вырывался бурливый ручей, рассекая древнюю трассу и уносясь в пустыню. Поток грязноватой воды протекал меж барханами, и песчаные склоны зеленели густой травой.

– Уходим по течению!

Сергий направил коня по каменистому склону вниз, прямо в русло ручья. Коню это понравилось – он ударил копытом и заржал, радуясь брызгам в пыльном душном мире.

Разбрызгивая воду, отряд уходил всё дальше, углубляясь в пески и сворачивая. Очень скоро песчаные холмы поднялись так высоко, что скрыли и коней, и всадников. Но и ручей здорово обмелел. Еще шагов двадцать – и вода иссякла, одна лишь трава указывала на близость влаги, ушедшей в песок.

– Был ручей – и нету, – прокомментировал Эдик, – одно мокрое место осталось…

– Вот что, – сказал Сергий, разворачивая коня, – я сделаю петлю и выйду в тыл этим конникам, гляну, от тех ли мы прячемся. А вы ждите здесь.

– Рискуешь, – осуждающе проговорил Искандер.

– Я только туда и обратно.

Лобанов послал коня шагом. Проходы между холмами песка были широки и разбегались, ветвясь и пересекаясь – заблудиться ничего не стоит. Ориентируясь по заходящему солнцу, принцип-кентурион выехал к дороге, над которой еще не осела пыль. Фыркая, конь выбрался наверх насыпи, и легко порысил вперед.

Пыль висела и за мостом – это Лобанова успокоило. Значит, друзья в безопасности… А проехав еще с полверсты, он едва не натолкнулся на парфян – те остановились, чтобы напоить лошадей.

Мигом покинув седло, Сергий сжал губы коню, собиравшемуся заржать, и повел его в заросли можжевельника, разросшегося рядом с проезжей частью.

Впереди был еще один мост, подлиннее, и ручей там шуровал боле мощный, шумом перекатов заглушая голоса. Парфяне сводили коней к самому ручью, а сами поднимались чуть выше по течению, чтобы попить самим. Конники громко переговаривались и хохотали, смывая с лиц пыль. Отдельные слова долетали до Сергия, но он не понимал их. Впрочем, знание парфянского языка ему и не понадобилось – стоило увидеть Орода Косого, довольного, возбужденного и нетерпеливого, как всё стало ясно.

Косоглазый подгонял бойцов, и те спешили закончить «водные процедуры».

Очень скоро кони и всадники разобрались, кто сверху, кто снизу, и погоня продолжилась – Сергий насчитал тридцать девять ускакавших.

– Скачите, скачите… – выцедил он и повернул коня обратно.

Снова спустившись по руслу, Лобанов добрался до «мокрого места». Тут его ждали.

– Ну, что? – вскочил Тиндарид.

– Всё правильно, – ответил Лобанов, – это был Ород. Их тридцать девять рыл.

– Тридцать девять мечей… – покачал головой Го Шу.

– Тридцать девять душ… – вздохнул И Ван.

– Спрашивается, – подвел итог Чанба, – как от этих рыл отделить души с помощью мечей.

– Ладно, поехали, – сказал Сергий. – Пройдем, сколько сможем до темноты, и заночуем.

– Вы только под ноги смотрите, – предупредил Тиндарид. – Места тут опасные, кое-где под песком густющий рассол. Провалишься – засасывает, как болото.

– Мы будем бдить, – пообещал Эдик.

Такое соляное болото скоро встретилось на их дороге. Отсвечивая красным на заходе солнца, оно словно приманивало путников.

Объехав топкие берега, отряд выбрался на гладкий солончак – копыта коней хрустели корочками, скрипели, размолачивая соль. А перевалив гряду барханов, преторианцы и ханьцы оказались на краю огромного глинистого солончака.

– Ходу!

Кони, утомившиеся брести, заржали и кинулись в галоп, радуясь свободному пространству и словно соревнуясь. Плотный горячий воздух ударил Сергию в лицо, высушивая пот и стягивая кожу.