Конт

Тем временем их окружило плотное кольцо воинов. Но игуши не собирались нападать. Они закружили вокруг ощерившегося арбалетами и мечами отряда, свистя и гортанно покрикивая. За спинами большинства виднелись короткие, сильно изогнутые луки, у седел крепились ножны с двойным изгибом. «Ятаганы», – квалифицировала для себя Виктория вид оружия. К счастью, всадники не спешили их обнажать.

– Говорить хочу! – Вперед выехал пожилой мужчина.

Сбруя его коня сияла и переливалась от обилия серебряной чеканки и ярких камней. Грива и хвост заплетены во множество косичек, украшенных цветными лентами. На уздечке висели маленькие серебряные колокольчики. Богатая чеканка украшала ножны и рукоять меча. Сам вождь был одет в распахнутую на груди черную рубашку и кожаные штаны, заправленные в сапоги. Широкий тканый пояс пестрел всевозможными цветами, и Виктория поняла, что перед нею глава рода. Темно-каштановые волосы мужчины тронула седина, но зеленые глаза ярко сияли на смуглом лице.

– Сарх Гривастый Волк, что тебя привело в земли моего господина? – громогласно поинтересовался Рэй.

– Бешеный Алан теперь говорит твоими устами? – презрительно сплюнул игуш.

Конт тронул пятками жеребца, посылая его вперед.

– Что ты хочешь? – спросил он, с интересом рассматривая мужчину с таким экзотическим именем. Красив, чертяка.

– У тебя кобыла моего сына, верни!

– Нет. Сына могу вернуть. Похоронишь с почестями.

Сарх прищурился, глядя на телегу.

– Это ты его ранил? – нахмурился он.

– Нет.

– Я буду мстить. Мои воины сожгут твою деревню и продадут в рабство ее жителей.

– Тогда я приду и убью тебя, детей продам, женщин возьму для потехи, а мужчин брошу на растерзание диким зверям, – спокойно сообщил конт. Он уже играл в такие игры и знал правила.

Игуш оскалился.

– Ты попробуешь. Это будет славная драка.

– А если я скажу тебе, что уже отомстил за твоего сына? Что повесил виновного и любовался на его смерть?

– Это правда?

Тут Рэй, до сих пор молча слушавший разговор, не выдержал и в сердцах плюнул на землю.

– Да ты… сын… – Виктория с восторгом выслушала длинное и витиеватое ругательство, не сомневаясь, что никогда в жизни не сможет его повторить, – сомневаешься в словах кира Алана? – зарычал капитан, хватаясь за меч.

– Не шуми, Молчун, – поднял руку предводитель игушей и повернулся в сторону конта. – Когда мой сын сможет сесть в седло, привози его, я дам хороший… – слово, которое он сказал, Виктория перевела как «калым», «выкуп».

Всадники засвистели и с гиканьем и криками унеслись прочь.

– И что это было? – растерянно спросил конт Рэя.

– Его сын – ваша добыча. За мертвеца горцы драться не будут, но, если он выживет, Волк даст богатый выкуп. Хорошая сделка.

– Дикие люди, что с них взять, – философски пожал плечами Берт, потрепав по голове сидящего с ним Ольта. Тот серьезно кивнул, чем вызвал смех среди воинов.

«А мне кажется, что я могу приобрести союзника, – подумала про себя Виктория, посматривая в сторону раненого мужчины. – Ты только выживи, парень».

Замок встретил их деловитой суетой. Набежавшие рабы подхватили лошадей, Берт повел детей на кухню – кормить и заодно передать Райке пожелания конта насчет обеда. Мясо, мясо и еще раз мясо. Спасенных понесли в мыльню, и Виктория собиралась к ним присоединиться, потому что от запаха лошадиного и собственного пота ее уже начинало подташнивать. А еще потому, что ей хотелось убедиться, что игуш все еще жив, ну и просто… Ох, какие глупости лезут в голову! И только она собралась приказать Берту приготовить ей чистую одежду, как увидела брата Искореняющего, спешащего навстречу. Выражение его лица очень не понравилось женщине. Но пока не забыла…

– Рэй! Скольких моих детей ты знаешь?

– Пацанов? Девки-то не наследуют. Трое точно ваши, кир. Все черноголовые. От Эльки и еще двое в Корчах.

– А говорил о десятке, – возмутилась Виктория, чувствующая иррациональное разочарование.

– Да кто их знает? Белобрысых же считать не будешь.

– Логично. Пошли воинов, пусть привезут в Кровь и этих двоих.

– Не стоит. – Искореняющий подошел неслышно. Что за манера подкрадываться? – Один из мальчиков утонул десятницу назад, а второго придавило бревном. Три дня пролежал и ушел к светлому Ирию.

Оба-на! И третьего едва не прибили. Не пустись она в погоню за рабами, кто знает, что случилось бы с ребенком. Но откуда все это известно ксену? Однако подумать об этом Виктория не успела.

– Кир Алан, у меня еще плохие новости. Вашу жену отравили.

– Насмерть?

Но это замечательно! Сердце замерло, и Виктория тут же устыдилась своих мыслей. Литине всего двадцать три года, она глупое пухлое создание, но она не виновата, что ей так не повезло с мужьями. Первый – сволочь, садист, грубиян, а второй и вовсе – женщина!

– Ирий спас, контесса успела отпить всего глоток отравленного вина. Сейчас с нею ее духовник и ваша травница, – слегка улыбнулся ксен. Выражения его глаз видно не было, мужчина так и не снял капюшон.

– Я зайду к ней позже. Негоже идти к жене в таком виде.

– Конечно. Но пока не уделите ли вы мне некоторое время для разговора? – мягко, но настойчиво произнес ксен.

Конт вздохнул. В животе громко заурчало, и он смутился.

– Брат Искореняющий, может, поговорим за обедом? – спросил с надеждой.

Ксен тихо рассмеялся и наконец-то откинул капюшон.

А вот это было любопытно. На Алана из-под длинной черной челки смотрели живые карие глаза. Вряд ли Искореняющий был намного старше конта.

– Максимум лет двадцать восемь, – незаметно для себя конт закончил свои мысли вслух.

– Тридцать. Мне тридцать лет, и мои родители выходцы из Мирии, а там черный цвет волос никого не удивляет. Впрочем, у вас в предках тоже были мирийцы?

– Прадед, – кивнул конт. – Я умоюсь, и мы поговорим.

Глава 5

Посмотрел Ирий, как слуги его работают от зари до зари, и наградил их, дав надежду и силу духа, справедливость и смелость, гордость, добродетель, любовь.

Отвернулся он довольный, а Вадий Злокозненный тут же добавил от себя похоть и алчность, зависть и жадность, прелюбодеяние и ненависть.

V Песнь Жития

А с другой стороны, какого черта она должна подстраиваться под этого ксена? Подождет! В душе нарастало раздражение. Она – конт, он – простой святоша. Много чести. А будет докучать, так ведь и прикопать можно под камешком. Здесь не столица, и никто не поинтересуется, куда пропал брат Искореняющий. Хищники съели или горцы прибили, поди найди тело на просторах фронтира. А конт если что – только руками разведет. Не сидел, не привлекался, не имею.