Контора

— Ринат, ну, виноваты. — Витек примирительно сложил руки на груди.

— Виноваты — должны отвечать, — жестко произнес кавказец.

От тона, которым это было сказано, приятелям стало не по себе.

— Ринат, — Витек кашлянул, прочищая горло, — мы завтра что-нибудь придумаем.

— Я завтра товар завожу, — напомнил Цорхия.

— И прекрасно! Ты завози, а мы тут подделаем, починим...

— Здесь уже будет товар.

— И что? Украдем мы, что ли? — Витек даже позволил себе нотки обиды. — Ты нас сколько знаешь? — Ты не возьмешь... — кивнул делец. — Грузчик возьмет и будет на вас косить. Концов потом не найдешь.

— Ринат...

— Короче, так. Времени вам до завтра, до десяти утра. Потом придут машины.

Стоявший чуть в стороне Макар обратил внимание на то, что сегодня Цорхия обращается не только к Витьку, но и к ним обоим, и поймал себя на том, что теперь эта метаморфоза ничуть его не радует. Ничего не оставалось, как согласиться на объявленные словия. Ринат отбыл, оставив компаньонов решать проблемы. — Ну-с... — Когда за Цорхия закрылась дверь, Витек взглянул на часы и повернулся к товарищу. — Давай скоренько решим, что делать, распределим роли — и по коням!

— А что будет, если мы не успеем? — Макар не собирался даже изображать энтузиазм. С точки зрения здравого смысла задача перед ними стояла невыполнимая.

«Контора» привезла означенное в контракте оборудование. Все было доставлено в срок и точно по списку. Картину портило несколько «мелочей», которые Ринат и требовал устранить.

Перво-наперво одна столешница из розового мрамора оказалась расколотой. Где-то по пути контейнер тряхнули сверх меры, плита ударилась о корпус и превратилась в две плиты поменьше. Обнаружился этот избыток, только когда прилавок пытались передать Витьку на складе «Конторы». Само собой, коммерсант заметил трещину и возмутился. В течение часа стороны размахивали руками, отстаивая свои точки зрения. С точки зрения контракта прав был Витек, однако удовлетворения эта победа не принесла: коммерческий директор «Конторы» был готов заменить плиту серийным гранитом и вернуть разницу либо заказать в Милане другую плиту, выплатив в качестве штрафа десять процентов от стоимости плиты. Плиту могли доставить быстро: через месяц!

Другая «мелочь» ускользнула от внимания компаньонов в момент приема оборудования. Дело в том, что часть прилавков была отделана натуральным деревом. Полировка была безупречна, но когда технику привезли в магазин и выстроили в ряд, оказалось, что на одном из прилавков дерево чуть темнее. Разница не сильно бросалась в глаза, но Цорхия заметил и потребовал прилавок заменить. Формально он прав: за уплаченные им бабки можно рассчитывать на лучшее. На вопрос о цвете спец из «Конторы» развел руками: береза и в Африке береза. По каталогу все совпадало, а значит, претензии не принимались.

Еще конфуз приключился с холодильниками. Когда Витек после тщательного осмотра дал команду грузить их в машину, ребята со склада бросились проворно выполнять эту команду. Ключи от холодильников торчали в замках. Чтобы не погнуть их и не попортить замки, ключи вынули. А чтобы не путаться, какой от какого замка, ключи положили в морозильные камеры. То ли ребята работали на складе недавно, то ли хотели насолить отнявшим у них полдня дотошным клиентам... в общем, когда холодильники уже внесли в магазин, оказалось, что итальянские замочки наглухо захлопнуты, а ключи укоризненно поблескивают изнутри. Аккуратненькие связки с фирменными брелка-ми можно было созерцать сквозь стеклянные дверцы, но добраться до них не представлялось возможным. По этому поводу Цорхия справедливо заметил, что платил за открывающиеся шкафы.

Последняя «мелочь» на фоне прочих выглядела в самом деле мелочью. Алюминиевые полки в морозильной камере оказались на сантиметр шире, чем нужно, из-за чего дверь камеры не закрывалась. Чуть-чуть. Макару даже удалось захлопнуть ее, навалившись плечом, но Цорхия не желал звать на помощь Макара всякий раз, когда понадобится достать кусок мяса.

Вот эти мелочи предстояло доработать партнерам к десяти утра.

— Значится, так. — Поняв, что от скисшего напарника инициативы ждать не приходится, Витек принял командование. — Хватаешь триста баксов и летишь по фирмам. Нужно купить замки. Есть же у кого-нибудь запчасти! Эти на хрен срежем и заменим. Сотню, чтоб не торговаться, дашь мастеру за работу. А сам, когда вернешься, хватай наждак и спасай морозильник. Вытащишь полки и сдерешь с дальнего края по сантиметру. Профиль толстый — заметно не будет. Все! Я попробую придумать что-нибудь с плитой и деревом. До встречи!

Макар хотел возмутиться такой разнарядкой. Конечно, его часть работы казалась проще. Однако Витек, взявшись за неисполнимую задачу, гарантировал себя от упреков в случае неудачи. В самом деле, где за ночь найти столешницу из розового мрамора и облицовку из натуральной березы для итальянского прилавка? Будь это возможно, ни один дурак не стал бы отваливать шесть штук грина за эти прибамбасы. А ведь Цорхия совсем не дурак...

Макар хотел возмутиться, но промолчал. Энтузиазм Витька зажег огонек надежды, что все обойдется, что ловкий компаньон выкрутится, вытянет их из этой западни.

Роберт Мастерков вышел в буквальном смысле из разночинцев. Хотя в счастливом советском обществе и не предусматривалось различий по социальному признаку, но все знакомые и малознакомые признавали, что союз родителей

Роберта — вещь достаточно экзотическая. Заведующий овощной базой, сын заведующего овощной базой и внук пропавшего без вести нэпмана — с одной стороны. Дочь профессора математики и кандидата математических наук, внучка перешедшего на сторону большевиков инженера, оперная певица, лауреат международных конкурсов — с другой.

Стоит, наверное, оговориться, что незадолго до замужества у Ольги Николаевны Мастерковой, матери Роберта, начались серьезные проблемы с голосом. Одна за другой последовали три операции, итог которых вполне удовлетворил врачей, но поверг в шок театральную приму: о пении можно было забыть.

Чья-то злая шутка о том, что Ольга потеряла голос, получив предложение руки и сердца от свекольного магната, не имеет под собой серьезных оснований. Болезнь начала подбираться к драгоценному горлу еще до знакомства с Валентином Мастерковым. Более того, будущий избранник теряющей голос дивы никоим образом не укладывался в стереотип «заведующий овощной базы».

Это сейчас среди отечественных нуворишей распространилась мода бродить по премьерам и вернисажам, а в начале семидесятых «торговец-театрал» звучало для советского человека так, как должно было звучать «капиталист-миротворец». Достаточно заглянуть на первые страницы журнала «Крокодил», красноречиво и красочно обличавшего мировой капитал, только и мечтавший о том, чтобы разжечь пожар третьей мировой войны.

Так вот, Валентин Михайлович не пропускал ни одной интересной премьеры. Горячий поклонник певческого таланта Ольги Мастерковой, он искренне переживал из-за ее вынужденного ухода со сцены, наводил справки, инкогнито встречался с лечащим врачом, доставал неисповедимыми путями импортные лекарства, о которых даже в Четвертом управлении мечтали как о манне небесной.

Кстати, и познакомились Валентин и Ольга именно благодаря одному из таких препаратов. Стоимость одного из новых средств, добытых Валентином Михайловичем, оказалась столь высокой, что загадочным поклонником заинтересовались, как тогда говорили, «соответствующие органы». Пришлось объясняться, что-то заполнять, подписывать и доказывать, что на лекарство потрачены кровные сбережения за последние десять лет. Точкой в расследовании стала очная ставка между певицей и поклонником. Неизвестно, чего ожидали от этого мероприятия организаторы, но для участников оно закончилось брачным союзом.