Контрабандист Сталина

Вид дачи маршала мне тоже не понравился. Небольшое двухэтажное "хмурое" и безликое здание с колонами у входа. Видать, я привыкший к картинкам с Рублевки, и других наших домов миллионеров, и мерил ещё теми категориями.

Перед входом в здание стоял и два кабриолета, в которых сидели шофёры. Мы тоже подъехали к самому входу. Потоцкий поздоровался от нас всех со всеми присутствующими. Он, оказывается, знал и охранника Сталина. Я вышел из машины, где меня остановил сотрудник охраны, но не Власик, фотографии которого я когда-то видел. Да как же его, а вспомнил, кажется, литовец Юсис. Проверил, нет ли у меня оружия, которое я оставил в доме в саквояже. Причем проверил небрежно, даже удивительно, как сейчас охраняют вождей. Поинтересовался зажигалками, потому что они выпирали у меня из кармана приталенных брюк, щёлкнул пару раз и отдал обратно. Юсис остался с Потоцким и шофёрами, а мне указал на дверь.

– Здравствуйте господа. Приятного аппетита - зашёл я в гостиную, где за длинным столом ужинали Ворошилов, Будённый и Сталин.

– О, смотри, как по-нашему хорошо говорит - Будённый.

– Садись - пригласил с кавказским акцентом Сталин за дальний угол.
– Так что тебя к нам привело, что ты так хотел с нами встретиться, да ещё тайно.

– Месть,...ну и конечно заработать - отвечаю и смотрю, как Будённый наливает мне вина.

– Месть...это достойно настоящего мужчины - и начал внимательно рассматривать меня, а я его. Сейчас ещё Сталин немного не такой, как мы его привыкли видеть по телевизору. Ещё густые пышные волосы, без седины. Усы топорщатся в разные стороны и нет того хитрого прищура глаз. Это ещё довольно молодой мужик в самом рассвете сил.

– А ты знаешь, что греки ещё недавно на нас войной ходили?

Киваю.

– А греческие кулаки активно принимали участие в махновском мятеже - и прищурился. ( Массовое участие греков в махновском движении объяснялось их средней зажиточностью - прим. Автора) - А сколько настоящих революционеров, наших братьев погибло, пока мы не установили Советскую власть и не прекратили эту бандитскую вольницу.

– Тогда все воевали со всеми. Время было такое - только и осталось со вздохом произнести мне.

– Ну и почему ты думаешь, что сможешь нас заинтересовать, чтобы помощь тебе отомстить?
– удивился Сталин. В это время Будённый с Ворошиловым спокойно пили вино и рассматривали меня. Будённый даже оперся на шашку. Тоже мне рубака в современной войне. Да он не успеет даже шашку свою достать, начни я действовать. А вот у Сталина явно пистолет под газетой на столе. Интересно какой?

– За ту бойню, что организовали англосаксы и сионисты, и в ней погибла вся моя семья, я буду мстить любым способом. Плюс они предали Грецию в самый ответственный момент, организовав в ней переворот. Я стал пленником, а потом и изгоем. Отомщу я сам. А вам я предлагаю свою помощь в продаже вашего товара и информации которую вы не найдёте ни в каких газетах.

– Может ты тоже интернационалист-коммунист?
– усмехнулся Будённый.

– Нет.. и в коммунизм я ваш совсем не верю.

– Почему?
– Ворошилов.

– Кто у вас основатель, Карл Маркс и Энгельс? А вы знаете, что он почти всю жизнь работал на английскую разведку. Двух революционеров с 1849 года на своё содержание принял влиятельный британский газетный трест "Свободная пресса". Этот трест, под видом независимой частной корпорации, был создан на деньги английского правительства для ведения тотальной информационной войны с врагами Британской империи. И о какой тогда справедливости может идти речь - сейчас надо быть крайне осторожным.
– Для вас же, они прославились, как отпетые русофобы. На сколько, я помню, они призывали к безжалостной борьбе не на жизнь, а на смерь с русскими. ( "На сентиментальные фразы о братстве, обращаемые к нам от имени самых контрреволюционных наций Европы, мы отвечаем: ненависть к русским была и продолжает еще быть у немцев их первой революционной страстью; со времени революции к этому прибавилась ненависть к чехам и хорватам, и только при помощи самого решительного терроризма против этих славянских народов можем мы совместно с поляками и мадьярами оградить революцию от опасности. Мы знаем теперь, где сконцентрированы враги революции: в России и в славянских областях Австрии; и никакие фразы и указания на неопределенное демократическое будущее этих стран не помешают нам относиться к нашим врагам, как к врагам" (Ф. Энгельс. Демократический панславизм. Соч., т. 6, с. 305-306.)

В 1882 году Энгельс откровенничал Каутскому: "Вы могли бы спросить меня, неужели я не питаю никакой симпатии к славянским народам? В самом деле - чертовски мало". А вот ещё поразительные признания "товарища" Энгельса: "Необходима безжалостная борьба не на жизнь, а на смерть с предательским по отношению к революции славянством...
– истребительная война и безудержный террор".

Статья Энгельса в английской газете "Commonwealth": "Право больших национальных образований Европы на политическую независимость, признанное европейской демократией, относилось только к большим и чётко определённым историческим нациям Европы: это были Италия, Польша, Германия, Венгрия... Что же касается России, то её можно упомянуть лишь как владелицу громадного количества украденной собственности, которую ей придётся отдать назад в день расплаты".

То есть даже Герцен был ненавистен Марксу только потому, что тот был выходцем из России и в силу своей "дикости и отсталости" не имел даже права думать о самом передовом социалистическом учении. В общем-то, это подтвердил и сам "основоположник", который в своих сочинениях нередко именовал Герцена "презренным московитом", человеком с "гадкой русско-калмыцкой кровью" и т. д. Но более всего Маркс и его друг Энгельс ополчились на Россию как центр притяжения славянского мира. Энгельс по этому поводу патетически восклицал: "У Европы только одна альтернатива: либо подчиниться варварскому игу славян, либо окончательно разрушить центр этой враждебной силы -- Россию". прим. Автора)

– Но ты же долго был в плену, что ты можешь знать?
– Ворошилов, явно раздосадованный такой критикой своих идейных вождей.
– И вообще, может это быть провокация империалистов, чтобы посеять в нас сомнения.

– Всё это есть в открытых источниках в Европе. Можете себе купить и заказать даже сюда. Если вы не будите трезво смотреть на вещи, как они есть, то этим воспользуются ваши враги. Причём очень быстро и в крайне не выгодных для вас условиях - отвечаю. Сейчас самый опасный момент встречи и я прямо смотрю в глаза Сталину. Только бы не моргнуть.

Повисла томительная пауза.

– Мы подумаем над этим сами. Так что хочешь ты?
– немного раздражённо Сталин, чуть ли не через минуту раздумья.

– Я предлагаю через мою тётю открыть в Париже дорогой магазин, где будут торговать золотыми и серебряными украшениями, мехами, дорогим оружием, дорогими часами и другими ценностями. Вот список - и достаю из кармана рубашки свёрнутый листок бумаги и ложу на стол.
– Всего этого вы наладите выпуск в России. Будем, как получиться переправлять в Париж. Двадцать процентов нам с тётей. На остальные деньги я буду вам доставать необходимые образцы новинок или чертежи, которые не продают в магазинах или отдавать наличкой.

– Ну и как ты определишь, что нам надо?
– всё ещё зло Ворошилов.

– Я отличный механик, инженер и военный, очень хорошо разбираюсь в новинках. Вот - я достаю из кармана свои Зиппо - дарю. Это моя работа, как инженера. Можете начать выпускать у себя под своей маркой, я не претендую.

Все с удовольствием пощёлкали зажигалками, а Буденный так и не выпустил её из руки, продолжая время от времени щёлкать.

– Ну а какую сегодняшнюю информацию ты нам расскажешь - опять Ворошилов. Да что он никак успокоиться не может. Вот пристал, так пристал.

– Вы все зря недооцениваете информацию, которой владеют правящие династии. Такая информация не имеет срока давности - говорю спокойно, чётко произнося слова.

– Напрэмер - Сталин.

– По Европе сейчас никакую. Я слишком там давно не был. Мне надо съездить к тёте. А вот по России есть - отпил вина из бокала. Есть мне так и не предложили, но хоть вина налили.
– Вы хорошо знаете своего Троцкого-Бронштейна?
– и сделал паузу.

– Го-во-ры?
– послышался тихий "рык" Сталина.